О поставке лошадей на ополчение

(Спасибо пользователю dpopov за перевод главы в текстовый формат!)

По Высочайше утвержденным правилам в состав Рязанского ополчения входил один конный полк, для которого владельцы обязаны были поставить по одной лошади от каждых 250 душ целых и 126 душ, как превышающих половину целого, а некоторые и с меньшего числа душ. Те же помещики, которые не ставили лошадей, должны были внести от каждой души по 40 коп., в помощь поставившим лошадей с неполного числа душ. Поставляемые лошади по установленным на собрании дворянства правилам должны быть не моложе 5-ти и не старее 8 лет; мерою не ниже 2-х аршин, в прочем крепкие, надежные и добротнейшие. Кроме сего, для каждой лошади на торбу должно быть дано по полтора аршина толстой пасконной холстины[1].

Прием лошадей, как и воинов, был назначен по всей губернии с 8 августа. Прием производился уездным предводителем и особо избранным для этого приемщиком на сборных пунктах, при чем если бы владелец не поставил положенных лошадей на сборный пункт своего уезда в две недели, то обязывался поставить их на общий сборный пункт в с. Дединово, Зарайского уезда.

Всего назначено было к сбору 1200, а по другим сведениям 1300 лошадей.

По Егорьевскому уезду сохранилась в делах предводителя выметка, сколько следовало поставить помещикам лошадей по этому уезду. Она гласит: "Выметка, сколько следует Егорьевского уезда владельцам для Рязанского военного ополчения поставить натурою лошадей 1812 года июля дня.

См. таблицу.

Таким образом, на владельцев Егорьевского уезда было возложено поставить 108 лошадей. Но лошади, как и люди, поступали в ополчение с большой заминкой, почему Рязанский губернатор с первых же дней мобилизации лошадей вынужден был принять более или менее строгие меры к скорейшему их поступлению. Особенно настойчиво губернатор потребовал поставки лошадей в ополчение, когда получил с нарочною эстафетою предписание главнокомандующего в Москве гр. Растопчина как можно скорее двинуть Рязанское ополчение к г. Кашире. Тогда губернатор предложил всем уездным земским судам, городничим и предводителям объявить помещикам, чтобы они, не ожидая более никаких подтверждений, ускорили доказать на самом деле резвость и усердие свое к Государю и отечеству представлением воинов и лошадей до 18 августа в сборные места. В этом предписании губернатор даже угрожал, что, в случае неисполнения его предложения, он будет брать воинов и лошадей "экзекуциею" и за счет помещиков отправлять их в село Дединово или Каширу, или куда генерал Измайлов укажет. При этом губернатор предупреждал, что поставляемые лошади должны удовлетворять требованиям установленных на этот предмет правил; в противном же случае негодные из них будут опять отправлены за счет помещиков на перемену. Всю ответственность за невыполнение этого предписания, "за малейшую понаровку или послабление" губернатор возлагал на членов суда, угрожая преследовать их всею строгостью закона[2].

В уездных городах предводителям и военным приемщикам помогали в приеме лошадей чины местных инвалидных команд. Последним, впрочем, чаще всего поручали отвод лошадей в сборные места. В делах Раненбургского предводителя сохранился черновой приказ предводителя Раненбургской инвалидной команды вахмистру Астрову: "С получением сего, писал ему предводитель, явиться тебе к господину корнету Павлу Антоновичу Курову, с которым отправиться для отводу лошадей Зарайской округи до села Дединова и по приводе оных туда немедленно обратиться назад и явиться к Раненбургскому городничему"[3].

Несколько дней ранее, а именно 10 августа губернатором было сделано предложение подполковнику Зябкину о вытребовании офицеров для надзора за лошадьми.[4]

Итак, о лошадях писались предписания, предложения, приказы, а жизнь реагировала на них по-своему и нередко в разрез с ними. Приказы писались вновь, в них указывалась власть закона, наказание по закону... Может быть, действительно за медленность страдали некоторые лица, а жизнь шла непреложно своим же путем. Мы приводили выше строгие предписания губернатора со ссылкой на строгость закона. Такие же ссылки делали предводители и земские суды в своих предписаниях более низшим инстанциям в порядке подчиненности. Вот для образца предписание Раненбургского предводителя Раненбургскому земскому исправнику от 20 августа 1812 года: "прилагая у сего ведомость, с кого следуют лошади, покорнейше прошу Вас, М. Г, мой, употребить всевозможную и деятельную поспешность обвестить дворянство и за отсутствием их управляющих, дабы по предписанию г. Рязанского гражданского губернатора лошади поспешно ко мне были доставлены, а в случае их медленности употребить не оставьте власть закона[5].

Как можно было проявить власть закона, в приказах не говорилось. Недоимки лошадей, правда, погашались, но погашались медленно. Как раз по Раненбургскому же уезду к концу августа состояло за 46 помещиками в недоимке 70 лошадей[6]. От поименованных в списке помещиков отобраны подписки в исполнении писанного и читанного помещикам. От этих постоянных предписаний, повторяю, недоимки, правда, уменьшались, но уменьшались медленно и плохо. А по некоторым местам они и возрастали. К числу недоимки причислялись обракованные по чему-либо лошади из поставленных уже в ополчение. Таких лошадей оказывалось не малое количество. И такая же затяжная переписка возникала по отбракованным лошадям. По исходящему реестру канцелярии Рязанского гражданского губернатора значится не мало номеров переписки по этому предмету. Под одним 2 числом сентября 1812 года значится предписания губернатора Пронскому, Касимовскому и Данковскому земским судам[7] и двум предводителям дворянства[8] "о взятии на место отбракованных других лошадей".

4 сентября г. губернатор предписывал полицеймейстеру об отдаче владельцам отбракованных лошадей[9].

В предписаниях губернатора о поставке лошадей были и периоды некоторого, как бы сказать, затишья, когда эти предписания были не строги и без всяких угроз. Но потом вновь начиналось понуждение владельцев к исполнению возложенной ими самими же на себя повинности. 12 октября 1612 года Рязанский губернатор предписывал всем городничим[10] и земским судам[11] понудить владельцев к представлению лошадей на внутреннее ополчение.

В конце октября ополчение двинулось в Малороссийские губернии, а за помещиками оставались еще значительные недоимки лошадей.

9 января 1813 года губернатор вновь был вынужден предписывать Рязанскому, Зарайскому и Егорьевскому земским судам о взыскании с помещиков лошадей[12].

Дело с недоимками тянулось, а конный полк оставался тогда без лошадей; еще в сентябре 1812 года по приказанию кн. Кутузова из него пришлось отправить часть лошадей в главную армию.

Исполняя это приказание, командующий Рязанскою военною силою генерал-майор и кавалер Измайлов рапортовал Михаилу Ларионовичу Кутузову: "Получа 5 числа сего (1812 г.) сентября приказание вашей светлости чрез дежурного при всех армиях, ко мне писано об отправлении к Серпухову в помощь армии лошадей на Рязанское ополчение собранных, честь имею донести, что завтра же будут отправлены со сборного места всего восемьсот лошадей, с командируемым ротмистром Вердеревским и штабс-ротмистром Еронкиным, с шестью офицерами, с шестью урядниками и 267 воинами. Ротмистру Вердеревскому предписал я, чтобы он, ведя тех лошадей правым берегом Оки до села Сенниц, где и перевоз имеется, переправился бы там чрез Оку и следовал прямо к Серпухову ближайшим трактом, оставляя Коломну в правой стороне и по приводе лошадей в Серпухов немедленно рапортовал бы о том вашей светлости"[13].

В сентябре же (числа не отмечено) перечисленные выше лица явились в главную армию, но доставили не 800 лошадей, как обещал Измайлов, а только 269.

В Московском отд. общего архива Главного Штаба сохранился рапорт Вердеревского к главнокомандующему всею армией кн. М. Л. Кутузову.

Ротмистр Вердеревский доносил следующее:

"В исполнение предписания его превосходительства господина генерал-майора главнокомандующего Рязанским ополчением и кавалера Измайлова со вверенною мне командою, штаб ротмистром Еропкиным, 6 чиновниками, в прилагаемом при сем списке показанными, шестью урядниками, двумястами шестидесяти девятью лошадьми прибыл я благополучно в главную квартиру армии. О чем вашей светлости честь имею донести, докладывая притом, что из числа показанных воинов два человека находятся больные, а во время следования Серпуховского уезда чрез селение Стремилово одна казенная лошадь пала в оном селении"[14].

Число лошадей в конном полку, таким образом, еще уменьшилось. Конный полк в полном своем составе не мог удовлетворить своему назначению. Представлялось необходимым пополнить полк лошадьми и поэтому понудить помещиков к поставке не представленных своевременно лошадей и каким либо образом пополнить убыль их вместо переданных в главную армию.

Первый вопрос разрешался тем, что всех не доставленных своевременно лошадей повелено было обложить 200 рублями и поэтому с 1813 года с не поставленных в ополчение лошадей уже стали взыскивать деньги.

Уже 11 января 1813 года Рязанский губернатор предложил всем земским судам принять меры ко взысканию за не поставленных в ополчение лошадей денег[15].

Дополнение переданных в главную армию лошадей было возложено также на попечение предводителей, коим предложено склонить Рязанское дворянство к новому пожертвованию лошадьми.

По этому поводу 22 января 1818 года главнокомандующий над ополчением 3-го округа граф Петр Толстой из Тулы писал к и. д. Рязанского губернского предводителя дворянства Михаилу Дмитриевичу Лихареву:

"При сформировании ополчения Ряз. губ. дворянское сословие, будучи движимо готовностью своею на пользу отечественной службы, составило между прочим и конный полк из 1200 воинов и столько же лошадей, из коего числа взято в главную армию на полезное служение 800 лошадей, почему и состоит только при ополчении 400 конных казаков, что по числу пехоты сего ополчения есть совершенно недостаточно. Если бы вы, М. Г., предложили дворянству собрать еще 260 лошадей, то сие число доставило бы способ с имеющимися уже конными казаками сформировать целый полк. Сей подвиг Ряз. дворянства послужит новым доказательством той ревности, коею оно всегда отличалось и доведено будет до Высочайшего сведения. Толстой".

Начальник Рязанского ополчения генерал-майор Измайлов 31 января 1813 года, препровождая отношение Толстого к Лихареву, писал, что "в лошадях крайняя нужда и без лошадей обойтись никак нельзя и поэтому со своей стороны просил предложить дворянам и склонить их на пожертвование оных лошадей, что конечно будет приятно Государю Императору видеть такое усердие дворянства, при чем уверен, что вы, М. Г., не оставите со своей стороны употребить старание, о чем граф не оставит без донесения".

Г.-м. Лихарев, препровождая 5 февраля 1813 года оба эти письма уездным предводителям, просил их о склонении дворянства к пожертвованию 260 лош. для Ряз. воен. ополч. или на жертвователей 200 руб. деньгами за лошадь.

В делах Раненбургского предводителя дворянства сохранился экземпляр отношения правящего должность губернского предводителя дворянства Лихарева Раненбургскому предводителю Ладыгину от 30 сентября 1813 года за № 359. Лихарев писал:

"Его Высокоблагородию господину предводителю дворянства. Находящийся в Рязани у приема недоимочных воинов и лошадей Рязанского ополчения подполковник Чеботаев относится ко мне, что г. командующий Рязанским ополчением генерал-майор и кавалер Лев Дмитриевич Измайлов предписал ему, для поспешнейшего и удобнейшего сбора недоимочных в ополчение лошадей, снесясь с господином Рязанским гражданским губернатором и со мною, принимать вместо лошадей деньгами по 300 руб. за каждую, сообразно ценам за границею существующим и по приеме отправлять в главную квартиру к господину генерал-лейтенанту графу Толстому в местечко Рашков, а оттуда уже оные к нему доставлены быть имеют, о чем, сообщая вам, милостивый государь, прошу чрез кого следует всех не поставивших в ополчение лошадей известить и понудить к скорейшему взносу за оных денег".

В этом новом предложении цена за каждую не поставленную лошадь увеличена до 300 рублей. Но это также медленно двигало вперед дело.

Конечно, предводители, получив это письмо, писали о взносе вместо не поставленных лошадей по 300 руб. за лошадь земским судам. А последние уже несколько времени спустя, а именно 27 сентября, получили такие же предложения от губернатора[16].

Но помещики также неисправно платили за лошадей и деньги. Поэтому, 16 октября губернатор, предложив вновь земским судам о взыскании за лошадей, не поставленных в ополчение, по 300 руб. за лошадь[17], осведомлял об этом распоряжении подполковника Чеботаева, оставшегося в Рязани специально для взыскания недоимочных воинов и лошадей на ополчение[18].

Сумма в 300 руб. определена согласно существовавшим за границей ценам на лошадей.

Недоимки опять поступали очень медленно. Это видно из того, что переписка о деньгах за лошадей идет и в первую половину 1814 года. Деньги взыскивались принудительным способом. 15 февраля, Спасского земского суда дворянский заседатель Бурдов представлял 300 руб. поясняя, что деньги эти взысканы с г. Писарева за не поставленную в ополчение лошадь[19].

26 февраля губернатором препровождены Чеботаеву взысканные за лошадей в ополчение 2700 руб.[20] и вместе с тем предложено Рязанскому, Егорьевскому и Зарайскому земским судам[21] о немедленном внесении денег за не поставленных лошадей.

28 февраля 1814 года губернатором предписано вновь Михайловскому, Сапожковскому, Скопинскому, Спасскому, Касимовскому, Ряжскому, Пронскому, Данковскому и Раненбургскому земским судам, о взыскании с владельцев денег за искупленных лошадей в ополчение"[22].

Часть этих денег, как видно из рапортов земских судов, поступила в марте месяце 1814 года[23]. Касимовский земский суд 19 марта 1814 г, и Пронский 27 марта представили ведомости о не взысканных деньгах за не поставленных в ополчение лошадей[24]. Конечно, земскому суду подтверждено принять самые строгие меры к погашению недоимок.

14 апреля Спасский земский суд представил деньги за трех лошадей, а Касимовский, представляя деньги, вновь уведомил, что по Касимовскому уезду состоит еще в недоимке 7 лошадей.

Перелистывая дальнейшие записи входящего реестра канцелярии Рязанского гражданского губернатора за 1814 год, мы видим, что в апреле месяце названного года недоимка за лошадей стала поступать более энергично. Значатся поступившими в этом месяце деньги от Касимовского земского суда[25], Спасского за трех лошадей[26], Раненбургского 300 р.[27], Раненбургского - за Хотяинцева 300 р.[28]. Затем в июле месяце 1814 года от Касимовского и Ряжского земских судов поступило по 300 руб. и 19 декабря от Егорьевского суда - 600 руб. за лошадей в ополчение[29].

Последние взыскания относятся к тому времени, когда некоторые части Рязанского ополчения уже вернулись из заграничного похода на родину.

Нужно полагать, что неисправность в поставке лошадей и естественная убыль их в полку вынудили командующего ополчением расформировать конный полк Рязанского ополчения. В нем оставлено только 560 воинов, а остальные с 1 июня 1814 года поступили на службу во 2-й егерский полк Рязанского ополчения.

Сноски:

1. Документы, относящиеся к сему, напечатаны на стр. 274, 275, 281, 263 - 286 сего труда.
2. Ряз. истор. арх. Дела Ряжск. Зем. суда. Подлинный документ напечатан на стр. 408 - 409 сего труда.
3. Там же. Дела Раненб. предв. двор. Приказ Астрову августа дня 1812 года.
4. По исход. реестру канц. Ряз. гражд. губ. 1812 гола № 4846.
5. Ряз. истор. арх. Дела Раненб. предв. двор. 1812 г.
6. Там же. Список остававшимся в недоимке лошадям, а на ком именно, - значится в сем реестре. Перечисляются фамилии 46 помещиков Раненбургского уезда.
7. По исход. реестр. канц. губ. 1812 г. за 2 сент. №№ 5397 - 5339.
8. Там же предводителям №№ 5400 - 5402.
9. По исход. реестр. канц. губ. 1812 г. № 6428.
10. Там же №№ 7070 - 7078
11. Там же №№ 7079-7087
12. По исход. реестр. канц. губ. 1813 г. 9 янв. №№ 165,166 и 167
13. Моск. отд. общ. арх. Глав. Штаба оп. 11, св. 281, д. № 8, ч. 2, л. 15. У Апухтина "Рязанское двор. опол." стр. 12. Подписан рапорт Измайловым в сборном месте в с. Дединове 5 сент.1812 г. № 514
14. По приложенному списку о чинах Рязанского ополчения конного казачьего полка значатся: штаб ротмистр Еропкин, подпоручик Корнев, корнеты: Вердеревский, Куров, Чернышов, Бегичев и Салтыков. Моск. отд. общ. арх. Глав. Шт. Оп. 11а, св. 281, д. № 8, ч. 6, л. 2 - 3.
15. По исход. реестр. канц. Ряз. губ. 1812 г. № 216 - 224
16. По исх. реестр. канц. губ. 1813 г. Предп. 27 сент. № 6079 - 6088. В реестре значатся предписания земским судам "о взыскания с владельцев за лошадь, следующую в ополчение, по 300 руб. "
17. Там же, №№ 5988 - 6000
18. Там же, № 6975
19. По вход. реестр. канц. Ряз. губ. 1813 № 371
20. По исход. реестр. канц. Ряз. губ. 1813 г. № 933
21. Там же, №№ 921, 922 и 923
22. По исх. реестр канц. Ряз. гражд. губ. 1814 г. №№ 1035 - 1043.
23. По вход. реестр. канц. Ряз. гражд. губ. 1814 г. Рапорты земских судов: Ряжск. № 269, Егорьевск. № 268, Данк. № 330, Скопин. №331, Ранен. № 405, Мих. № 499.
24. Там же №№ 394, 485, 652.
25. По вход. Реестр. Канц. Ряз. Гражд. Губ. 1814. №594
26. Там же, № 596
27. Там же, № 647
28. Там же, № 731
29. Там же, № 4321

Рязанская губерния в 1812 году преимущественно с бытовой стороны. Материалы для истории Отечественной войны.