Подг.: Дм. Анохин, 2011г.

Содержание: І. Шесть писем Вука Ст. Караджича к Н. И. Надеждину. С примечанием Н. А. Попова. — Дело о пожаре в городе Пронске 1681 г. Сообщ. И. Добролюбов. — Письма В. Б. Скрипицына к Гр. Д. Н. Толстому. Сообщ. С. Зверев. — Раскопки в г. Касимове в 1886 г. А. Селиванова. — Два письма Филарета, архиепископа Черниговского, к Графу Д. Н. Толстому. Сообщ. С. Зверев. II. Протоколы заседаний Архивной Комиссии 5 и 20 Марта 1887 года. III. Заметки и смесь.

I. Исторические материалы и исследования

Дело о пожаре в городе Пронске 1681 г.

Государю царю и великому князю Феодору Алексеевичу, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержцу, холоп твой Стенка Внуков челом бьет. В нынешнем, государь, во 189 (1681) году Июня з 25 числа в ночи изволением Божиим в Пронску, Государь, внутри города соборная церковь Покров Пресвятыя Богородицы сгорела, и от тое, государь, церкви города стенного нового дела сгорела на сто на пятдесят на пол-девяты сажени, да розломано тово ж городового стенного нового дела на пятнадцати саженях, да четыре башни згорели: одна была в отделки, а три были по обламы взрублены, а в остатке, государь, тово городового стенного нового дела в целости на шестидесят на трех саженях да не в отделке тово ж городового стенного нового дела в целости в остатке ж на двадцати на чотырех саженях, да в остатке ж в целости старого городового стенного дела ветхово на сто на тридцети на осми саженях, да три башни ветхие ж в целости, у дну башень верхи и мосты обалились; да пищаль, государь, железная поставлена была на башни, которая згорела, и у той, государи, пищали стонок и котки, которые под нею были, обгорели; а твою великого государя зелейную козну и пушечные ядра и свинец из зелейного погреба вынесли в целости и стоит ныне перед приказною избою на взрубе, где снаряд стоит; а то, государь, зелья и пушечные ядра и свинец стояло под старою каменною ветхою церковью; и та, государь, каменная церковь, где то зелья стояло, от огня розвалилось тово зелья поставить негде; и о том что ты великий государь укажешь?

(Помета): По указу великого государя послать его государева грамота в Пронск к нему ж Степану или ко ему приказному человеку, чтоб он той церкви досмотрил с градцкими лутчими людьмя и будет мочно зелейную козну под церковью построить, и тое козну построить в прежнем месте; а будет не мочно, и под тою церковью мочноль сделать погреб дубовой для крепкого тому зелью береженья, и будет мочно и в предбудучие годы прочно, и под тою церковью сделать погреб дубовой новой, а сделав устроить то зелье в том погребе; а будет под тою церковью того зелья без погреба за ветхостью поставить и вновь погреба сделать не мочно, и на то зелье сделать погреб обыскав места где пристойно по совету з градцкими людьми, а сделав погреб осыпать тот погреб для береженья землею в вышину сверх потолка аршина в два или в три; а кровля на погреб сделать легкая для пожарного времяни, а будет мочно для самаго береженья накрыть дерном, и у того погреба держать сторожу в день и в ночь неотступно.

От царя и великого князя Феодора Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержца, в Пронск Степану Борисовичю Внукову. Писал ты к нам, великому государю, что Июня де в 25 числе в ночи изволением Божиим в Пронску внутри город соборная церковь Покров Пресвятыя Богородицы и городовые стены нового дела сгорела на сто на пятидесят на пол-девяты сажени, да разламано на пятнадцати саженях, да четыре башни; а зелейную де казну и пушечные ядра и свинец из зелейного погреба вынесли в целости и стоит де ныне перед приказною избою на взрубе; а то де зелья и пушечные ядра и свинец стояло под старою каменною ветхою церковью, и та де каменная церковь от нынешнего пожару розвалилась, и тово зелья поставить негде, и о том бы тебе велеть нам великого государя указ учинить. И как к тебе ся наша великого государя грамота придет, и ты б той церкви досмотрил с градцкими людьми: мочно ль зелейной козне под тою церковью без почтепи стоять, и будет не мочно, и под тою церковью мочно ль сделать погреб дубовой, а будет под тою церковью зелья без погреба за ветхостью поставить и вновь погреба зделать не мочно, и на то зелья зделал погреб обыскав места где пристойно по совету с градцкими ж людьми, а зделав погреб осыпал тот погреб для береженья землею в вышину сверх потолока аршина в два или в три; а кровлю на погребу зделал лехкою или накрыл дерномь для пожарного времяни, а зделав тот погреб зелейную козну поставил в нем, и у того погреба велел держать сторожу в день и в ночь неотступно; а что учинено будет, и ты б о том к нам великому государю писал, а отписку велел подать в розряде боярину нашему князю Михаилу Юрьевичу Долгоруково с товарыщи.

Писан на Москве лета 7189 (1681) Июля в < > день.

Хранится в Московском Архиве Министерства Юстиции по Поместному столу столбец за № 8215, л. 1 — 6, 196 и 197.

Сообщ. И. Добролюбов.

Раскопки в городе Касимове в 1886 г.

Памятники древности, сохранившиеся в г. Касимове много раз обращали на себя внимание, как вообще любителей старины, так и ученых историков — ориенталистов. В числе означенных ученых бесспорно первое место занимает академик В. В. Вельяминов—Зернов, который в своем капитальном "Исследовании о Касимовских Царях и Царевичах" сделал весьма подробное описание древностей г. Касимова, уцелевших от времен его магометанских владык. Всех памятников сохранилось до нашего времени очень немного: минарет древней мачети, построенный по преданию Царевичем Касимом, но по более вероятным данным Шах-Али Ханом, около 1516 г., затем мавзолей, построенный в 1555 г, где погребен Шах-Алий с семейством, и наконец текие на Старопосадском кладбище, построение которой относится ко времени царствования Сеид-Бурхана, в 1649 г. В начале нынешнего столетия существовали еще другие памятники, как напр. фундамент дворца Шах Али-Хана, но теперь кроме перечисленных мною, никаких древностей более не сохранилось.

Текие Старопосадского кладбища имеет довольно оригинальный и красивый вид. Она представляет собою небольшое одноэтажное здание с одним входом и 6 окнами. Наружныя стены отделаны четырехугольными израсцами с рельефными арабесками и украшены красивыми колонками. Над входом возвышается фронтон с надписью на особом камне, гласящей, что "в 1058 г. благословенного месяца Рамазана в 9 день, в год Мыши, сын Араб-Мухаммед Хана Авган-Мухаммед-Султан отошел от сего мира и что над ним соорудила это здание супруга его Алтын-Ханым, дочь Хаджимъ-Султана". Авган Мухаммед Султан был сын Ургенджского хана Араб-Мухамеда. Он прибыл в Россию в 1622 г., где служил Царю Михаилу Федоровичу, и умер в 1648 г., 37 лет от роду. Отц его Араб-Мухамед Хан, сын Хаджимъ-Хана, был убит собственным сыном своим Ильбарсом, братом Авгана. Кто был Хаджим-Султан, Отць Литвен-Ханым — неизвестно.

Вот как описывает Вельяминов-Зернов внутренность такие: "Внутренность текие состоит из одной комнаты. Комнаты эти несколько ниже уровня земли, так что в нее надобно спускаться по трем ступенькам. Под земляной. В комнате, в левом углу от входа, лежат три камня довольно длинных (около 2 арш.) и не очень широких (от 9 до 14 вершков), но толстых и тяжелых. Камни эти глубоко вросли в землю; я пытался было с помощью заступа перевернуть их, но не мог. Все три камня с той стороны, которая обращена в наружу, украшены арабесками, и во всю длину одного края закруглены. Округлости эти имеют вид карнизов. Глядя на них и соображаясь с назначением текие, невольно приходишь к заключению: не было ли устроено в старину внутри комнаты чего либо в роде гробницы, убранной карнизами и украшенной арабесками? Лежит еще в комнате один камень не большой, но простой, без всяких рисунков". Приводя далее описания текии, сделанные в 1838 и 1841 гг. ("О замечат. памятник. древности в Ряз. губ.", Санкт -Петербург. вед. за 1838 г.,№ 272 (из Ряз. губ. вед.). "О городе Касимове Ряз. губ.". Жур. М. Вн. Д., 1841 г. Июль. Ч. XLI. Смесь, стр. 9), Вельяминов-Зернов говорит: "Автор описания 1838 г. насчитывал внутри текии пять камней с надписями; сочинитель описания 1841г. говорит, что внутри текии «погребены члены царской фамилии, что видно из надписей на надгробных камнях;" я же летом 1863г. застал внутри текии только четыре камня без надписей, а в добавок таких, которые по своей форме вовсе не походили на надгробные камни, а заставляли напротив думать, что в текии возведена была каменная гробница. Как разрешить это противоречие? Одно из двух: Либо в 1838 и 1841 годах в текии действительно находились камни с надписями надгробные, которые были впоследствии вынесены, либо авторы описаний 1838 и 1841 гг. ошиблись, и приняли за памятники простые камни с рисунками, те самые, из числа которых четыре я видел в 1863 г. И то и другое возможно; но я более держусь того мнения, что авторы ошиблись. Ошибку же с их стороны допустить не трудно, потому что оба они, как я буду иметь случай заметить тотчас, языка татарского, по всей вероятности, не знали и следовательно легко могли принять простые рисунки на камнях за буквы".

Относительно изображений текии старопосадского кладбища, Вельяминов-Зернов говорит, что ему известны рисунки, составленные в 1830 г. Гагиным. "Рисунки эти, говорит он, не отличаются отчетливостью. Из них однако замечательно то, что внутри текии изображены четыре камня, лежащие в таком же точно положении, в каком я застал свои четыре камня в текии в 1863 г. Последнее обстоятельство еще более утверждает меня в высказанном мною предположении, чего авторы описаний текии 1838 и 1841 гг. ошиблись, приняв простые рисунки на камнях за надписи".

Для меня удивительно одно: как Вельяминов-Зернов не постарался раскопать эти камни, а ограничился лишь поверхностным осмотром их. Если бы он потрудился извлечь из земли интересовавшие его камни и рассмотреть их, то он пришел бы к убеждению, что не авторы описаний текии 1838 и 1841 гг. ошибались, но он сам, и что камни эти действительно надгробные камни. То чего не сделал ученый исследовать Касимовских древностей, то посчастливилось исполнить мне летом прошлого года. С помощью нескольких человек рабочих я сделал раскопку внутри текии и приподнял три камня, которые оказались лежащими частью на боку, частью кверху основанием.

Все три камня имеют форму удлиненного узкого и довольно высокого прямоугольника с баулообразным закруглением с верхней стороны и с более широким основанием. Со всех сторон и сверху они украшены довольно красивыми арабесками, а на узких боковых сторонах покрыты татарскими надписями. Такие же надписи имеются и на верхней стороне одного из камней. Все три надгробные плиты высечены из белого известкового камня, при чем арабески покрыты разноцветными красками, местами довольно хорошо сохранившимися.

Снятые мною фотографические снимки *) с надписей на камнях были препровождены для прочтения в Императорскую Академию Наук, которая поручила рассмотреть их Академику Радлову; последним хотя и были составлены объяснения надписей в особой записке, но по неудовлетворительности снимков, надписи им были разобраны не вполне.

Сообщая в Академию Наук объяснительную записку, Академик Радлов высказал желание получить более точные снимки, сделанные посредством накладывания на камень сырой бумаги или же помощью фотографии, при более сильном освещении.

Не рассчитывая в скором времени добыть новые снимки, сделанные по предложенному Ак. Радловым способу, я обратился черз посредство проф. Лазаревского Института М. О. Аттая к проф. Ф. Е. Коршу с просьбою разобрать надписи по прежним снимкам.

Проф. Корш охотно исполнил мою просьбу и вскоре доставил мне следующий перевод всех надписей, с некоторыми объяснительными примечаниями:

Камень № 1. Надпись на узкой боковой стороне камня: "По летосчислению (т. е. принятому) в тысяча семьдесят **)...... году дракона семейство ***) Хаджим-Султана, Алтын-Ханым, в своей резиденции этот памятник (?)1) построила".

(1) Если слово верно прочтено, то собственно «плиту» (с надписью).

Камень № 2. Надпись на узкой боковой стороне камня: "По летосчислению в тысяча пятьдесят девятом году коровы ****) этот.... 1) могильный камень для Тюге-Султана, сына Ишим-Султана, сына Хаджим-Хана, Алтын-Ханым приказала построить (воздвигнуть). Тюге-Султан" 2).

(1) Полустертое слово, — конечно, эпитет к могильному камню, что то в роде <наполненный>.

— -----------------------------------------------------------------------------------------

------------------------------------------------------------------------------------------

2) По конструкции ближе так: «Так как по летосчислению.......... (то здесь лежит) Тюге-Султан».

Камень № 3. Надпись с узкой боковой стороны камня: "По летосчислению в 1059 году коровы".

Надпись с другой узкой боковой стороны камня: "Этот могильный камень для Авган-Мухаммед-Султана супруга*) его, Алтын-Ханым, приказала сделать 1). Его Высочество (?) 2) (Авган) Султан скончался тридцати семи лет от роду в Москве".

(1) Не «построила», как в прочих: пропущено слово, означающее «постройку»,—может быть, случайно.

(2) "Эке, экя", т.е. «старший брате» употребляется и в смысле почетного титула. В подлиннике: «Ихе» вместо «Его».
— ---------------------------------------------------------------------------------
*) Академик Радлов проявл «дочь». Это очевидно, неверно, так как из других надписей известно, что Алтын-Ханым была жена Авган-Мухаамед-Султана и дочь Хаджим-Султана.
— ----------------------------------------------------------------------------------

Надпись с широкой боковой стороны камня: "...... (Ав)ган-Мухаммед-Султан сын Мухаммед-Хана, сына Хаджим Хана, сына Агатай-Хана. Будь Бог милостив к нему. На этот памятник 500 р. израсходовано".

Таким образом оказывается, что только один (наибольший) камень № 3 поставлен в честь Авган-Мухаммед-Султана, остальные же два камня приналлежат другим лицам, а именно: камень № 1 поставлен в честь Хаджим-Султана, отца жены Авгана, а камень № 2 в честь Тюге-Султана. Из надписи на этом последнем камне видно, что Тюге Султан был сын Ишим-Султана и внук Хаджим-Хана, а стало быть двоюродный брат Авгана-Мухаммед-Султана. Ни Тюге-Султан, ни Ишим-Султан в исследовании Вельяминова-Зернова не упоминаются.

Найденные надписи подтверждают также родословие Авгана-Мухаммед-Султана, приводимое Вельяминовым-Зерновым на основании литературных источников и дают интересные указания о стоимости построенного в честь Авгана памятника.

Но чем объяснить тот факт, что камни оказались лежащими на боку и как будто были брошены в текию, а не находились на своих местах. Такое неправильное положение камней тем более удивительно, что они представляют весьма значительную тяжесть, почему перемещение их сопряжено с большими трудностями; положение же их, судя по сохранившимся после Гагина, стало быть с 30-х годов нынешнего столетия, рисункам, осталось до последнего времени не изменным. По этому поводу я могу высказать здесь предположение, на которое меня навели рассказы старика-диакона Старопосадской церкви.

По его словам текий, подобных Авгановой, одинакового вида было три и они стояли все в близком друг от друга расстоянии. От трех зданий сохранилось до настоящего вренени только одно, а два других разрушились еще в начале нынешнего века. Диакон застал еще одну из этих разрушенных текий, которую впоследствии разобрали на кирпичи. Если это так, то весьма возможно, что в каждой текии находилось вначале по одному надгробному камню, а затем впоследствии, когда две текии пришли в ветхость, то камни были перенесены оттуда в наиболее сохранившуюся третью текию, где не могли быть поставлены, как следует, а были брошены на кучи покрывающего пол здания мусора, образовавшегося от разрушения сводообразной крыши.

В 30 х годах нынешнего столетия еще были видны надписи, покрывающие камни, но позднее во время бывшего в 40 х годах исправления текий, когда была сделана новая крыша и реставрированы наружные украшения текии, камни эти засыпались уже окончательно.

В заключение своего настоящего реферата не могу не высказать желания, чтобы сделанные мною раскопки вновь возбудили бы интерес к уцелевшим в г. Касимове драгоценным остаткам древности и чтобы поднятый два года тому назад вопрос об исходатайствовании от казны пособия для исправления Касимовских древних памятников и о передаче их в ведение Правительства, получил, в интересах науки, разрешение в утвердительном смысле.

А. Селиванов.

II. Протоколы заседаний Архивной Комиссии.

Заседание 5 Марта 1887 г.

Под председательством Г. В. Кастриото-Скандербека присутствовали: Л. М. Муромцов, Архимандрит Владимир, А. В. Антонов, А. П. Доброклонский, С. Д. Яхонтов, В. Н. Либович, В. И. Лашевский, Е. П. Кочкин, С. Е. Зверев и Правитель Дел А. В. Селиванов.

I. Правитель Дел доложил о занятиях Г.г. Членов Комиссии по разборке архивных документов. Под наблюдением Правителя Дел А. В. Селиванова по настоящее число разобрано 1604 дела бывшей Уголовной Палаты с 1800 по 1831 г., из коих отобрано для хранения и описано 584 дела. Кроме того пересмотрена большая часть дел уездных Магистратов. Из числа отобранных дел Уголовной Палаты заслуживает интереса одно дело 1830 г. по обвинению помещика Егорьевского уезда А. в противоестественных сношениях с своими дворовыми людьми. Членом Комиссии В. И. Лашевским рассмотрено 6 вязок старых дел Канцелярии Губернатора за время с 1814 по 1836 г.г., заключающих в себе 333 дела, из коих отобрано для передачи в Исторический Архив 46 дел при особой описи.

Постановлено: Принять к сведению, а составленные Членом Комиссии В. И. Лашевским пять описей делам Канцелярии Губернатора, не представляющим интереса в историческом отношении, передать для просмотра Члену Комиссии С. Д. Яхонтову.

2. Доложено отношение Судебного Пристава Рязанского Съезда Мировых Судей Галицына, который сообщает Комиссии об оказавшихся при описи имущества не давно умершего В. И. Попова старинных монетах, в числе 30 экземпляров, оцененных в 7 р. 75 1/8 к. Означенные монеты находятся на хранении у Д. К. Алексеевского.

Постановлено: Поручить Правителю Дел А. В. Селиванову осмотреть эти монеты и если представится возможность приобрести их для Музея.

3. Прочтено письмо редактора журнала Русская Старина Мих. Ив. Семевского на имя Архивной Комиссии от 26 Февраля сего года следующего содержания:

"Одновременно с сим мною сделано распоряжение о высылке в Рязанскую Архивную Комиссию нижеследующих моих изданий, в одном экземпляре: «Русскую Старину» 1870 г. (изд. третье), 1876 г. (второе изд.), 1877 г., 1878 г., 1879 г., 1880 г. (второе изд.), 1801 г., 1883 г., 1884 г. (второе изд.), 1885 г., 1886 г., (осталось всего 47 экз.), Русские деятели в портретах, гравированные Акад. Серяковым. изд. 2-е, Записки Сельского Священника. Все эти книги покорнейше прошу Архивную Комиссию принять от меня в дар, как выражение глубокого моего сочувствия к плодотворной для науки деятельности Рязанской Ученой Архивной Комиссии".

Постановлено: Выразить Мих. Ив. Семевскому искреннюю благодарность Комиссии за пожертвование его изданий и просить принять на себя звание Члена Рязанской Архивной Комиссии.

4. Правитель Дел А. В. Селиванов высказал, что для занятий Архивной Комиссии весьма важно иметь под рукою все издания Общества Истории и Древностей Российских, а также Общества Древней письменности, но, к сожалению, Комиссия не обладает достаточными средствами, что бы их приобрести покупкою, а потому было бы не лишним обратиться к обоим Обществам с просьбою об уступке для Архивной Комиссии безвозмездно всех имеющихся на лице изданий означенных Обществ, как за прежнее, так и за текущее время.

Постановлено: Обратиться к Председателю Общества Истории и Древностей Российских И. Е. Забелину с просьбою уступить в дар Комиссии издания означенного Общества; что же касается до изданий Общества Древней Письменности, то просить Члена Комиссии Л. М. Муромцова взять на себя труд при случае лично переговорить с Председателем этого Общества Кн. Вяземским, не найдет ли он возможным исходатайствовать пред Обществом об уступке Комиссии хотя бы некоторых его изданий.

5. Прочтены следующие документы: 1, Письма В. В. Скрипицина к Гр. Д. Толстому; 2, дело о пожаре в г. Пронске, 1681 г., и 3, дело о священнике Н. Мурзакевиче.

Постановлено: Напечатать их в Трудах Комиссии.

6. Доложено о поступивших изданиях:

Постановлено: Принять к сведению.

7. Приступлено к выбору новых Членов Комиссии. Единогласно избраны: Александр Порфирьевич Мансуров, Алексей Николаевич Павлов, Николай Константинович Фрост, Николай Петрович Кашкаров и Лука Максимович Студенецкий.

Заседание 20-го Марта 1887 года.

Под председательством Г. В. Кастриото-Скандербека присутствовали: И. К. Смирнов, А. В. Антонов, В. Н. Либович, Л. М. Студенецкий, И. Ф. Перов, С. Е. Зверев, В. И. Лашевский, Е. П. Кочкин, Н. П. Кашкаров и Правитель Дел А. В. Селиванов.

1. Доложено о вновь разобранных Членом Комиссии В. И. Лашевским делах Канцелярии Губернатора за 1820 — 1833 г. Всех дел разобрано и описано 258, из коих отобрано для хранения в Историческом Архиве 58 дел.

Постановлено: Принять к сведению, а составленные Членом Комиссии В. И. Лашевским описи делам, неимеющим по его мнению интереса в историческом отношении, передать для рассмотрения Члену Комиссии Р. Р. Минцлову.

2. Прочитано следующее сообщение Члена Комиссии В. И. Лашевского:

"В числе дел Канцелярии Г. Рязанского Губернатора за 1827 г. хранится дело под № 112, начавшееся 10 Января 1827 г. по предписанию Г. Управлявшего Министерством Внутренних Дел о доставлении сведений об остатках древних зданий в городах и о воспрещении разрушать оные.

Из этого дела видно:

Государь Император, 31-го Декабря 1826 г., повелел соизволил собрать немедленно следующие сведения по всем губерниям:
1, В каких городах есть остатки древних замков и крепостей или других зданий древности и

2, В каком они находятся положении.

Независимо от сего, Государь Император выразил свою волю, чтобы строжайше было запрещено таковые здания разрушать, что бы Г. Управлявший Министерством Внутренних Дел, по мере поступления вышеозначенных сведений, доносил бы о них Его Величеству и чтобы, буде возможно, с древних зданий были сняты планы и фасады.

Сообщая о таком Высочайшем повеленин Г. Г. Губернаторам циркуляром, 31 Декабря 1826 г. № 1103, Г. Управлявший Министерством Внутренних Дел поручил им отыскать в архивах присутственных мест, в городских записках прежних времен и собрать от частных лиц, владельцев мест, где находятся древния здания, сведения о том: когда и кем таковые построены, по какому случаю, или для какого намерения, из какого материала, в чьем ведении состоят и проч. и проч.

При этом Г. Управлявший Министерством Внутренних Дел рекомендовал Г. Г. Губернаторам составление планов и фасадов возложить на Губернского и Городских Архитекторов и пригласить других знающих в снятии планов и фасадов людей. Одновременно и Генерал-Губернатор Рязанский, Тульский, Орловский, Воронежский и Тамбовский, Генерал-Адьютант А. Балашев, а именно 11 Января 1827 г., за № 182, предписал Г. Рязанскому Губернатору, отправляя кь Г. Управлявшему Министерством Внутренних Дел сведения об остатках древних зданий, доставить ему, Генерал-Губернатору, те сведения в копии. Исполнение Высочайшего повеления о древних зданиях в городах Рязанской губернии Г. Губернатор возложил на Рязанского Землемера Леонтьева, как на чиновника, писал Губернатор Управлявшему Министерством Внутренних Дел 6 Апреля 1827 г., способнейшего к выполнению в точности возложенного поручения.

Рязанский Уездный Землемер Леонтьев 15 Сентября 1827 г. при рапорте за № 66, представил первый экземпляр снятых им с древних зданий Рязанской губернии планов и фасадов "с учиненным им описанием", а 25 Ноября того же года при рапорте за № 91,— второй экземпляр. Из коих первый, 18 Сентября 1827 г., за № 8932, представлен Г. Управлявшему Министерством Внутренних Дел, а второй 25 Ноября, за № 11222, к Г. Генерал-Губернатору.

О размерах двух альбомов древних зданий Рязанской губернии, составленных Г. Леонтьевым, можно судить по рапорту его за № 91, коим он доносит Г. Губернатору, что для двух вышеозначенных экземпляров (планов и фасадов древних зданий), заключающих в себе более 100 листов Английской бумаги, все необходимые материалы, суммою на 95 р 78 к. асиг., им употреблены из собственности.

Стоимость альбомов, составленных Г. Леонтьевым, обошлась казне 95 р. 78 к. и 150 р., выданных ему под отчет на прогоны. О выдаче первых Г. Леонтьеву предложено Казенной Палате 8-го Января 1828 г. № 79, а вторых — 15 Марта 1827 г. № 2721.

Знакомя Ученую Архивную Комиссию с содержанием дела Канцелярии Г. Губернатора № 112,1827 г., я имею в виду предложить, не будет ли признано возможным и полезным разыскать составленные Г. Леонтьевым альбомы древних зданий Рязанской губернии с описанием и один из них приобрести в собственность Комиссии.

По мнению моему, альбом и описание, составленные Г. Леонтьевым, не только составят ценное приобретение, но послужат Комиссии указанием к сохранению уцелевших памятников старины, а в случае искажения переделками, дадут возможность реставрировать их по рисункам, составленным 60-тъ лет тому назад.

Если же не представится возможным приобресть альбом и описание Г. Леонтьева в собственность Коммисии, то не будет ли предоставлена ей возможность снять копии.

При этом не лишним считаю присовокупить, что не разрешенные дела Генерал-Губернатора, при получении Генерал-Адъютантом Балашевым нового назначения, им переданы в Министерство Внутренних Дел, как видно, если я не ошибаюсь, из одного дела канцелярии Губернатора, бывшего в моем рассмотрении".

Постановлено: Обратиться через Председателя Комиссии Г. В. Кастриото-Скандербека с покорнейшею просьбою к Князю Константину Дмитриевичу Гагарину о разыскании в Архиве Министерства Внутренних Дел составленного в 1827 г. г. Леонтьевым альбома рисунков и чертежей древних зданий Рязанской губернии и, если возможно, о передаче их в собственность Рязанской Архивной Комиссии.

3. Правитель Дел А. В. Селиванов сообщил, что М. И. Семевский в письме на его имя от 15 Марта 1887 г., просит передать Рязанской Архивной Комиссии свою благодарность за приглашение принять на себя звание ее Члена.

"Приглашение это, пишет М. И., я с удовольствием принимаю, так как это даст мне возможность войти в более близкие отношения с ее уважаемыми Членами, столь много трудящимися для Отчественной истории и археологии. С своей стороны я могу быть полезен хотя тем Рязанской Комиссий, что время от времени буду сообщать многочисленным читателям "Русской Старины" о полезных трудах этой Комиссии».

Постановлено: Признать М. И. Семевского Членом Рязанской Ученой Архивной Комиссии.

4. Правитель Дел А. В. Селиванов прочел реферат о произведенных им раскопках в г. Касимове.

Постановлено: Реферат напечатать в Трудах Комиссии

5. Член Комиссии С. Е. Зверев прочел два письма Филарета Черниговского к Гр. Д. Н. Толстому и, составленную последним, биографическую записку о В. В. Скрипицине.

Постановлено: письма Филарета и записку о Скрипицине напечатать в Трудах Комиссии.

6. Правитель Дел А. В. Селиванов доложил, что по поводу приготовляемых к печати писем Мельникова к Гр. Д. Н. Толстому произошло разногласие между Членами Редакционного Комитета, а именно Член Комитета И. Ф. Перов находил неудобным для печати одно место в этих письмах, тогда как он, Селиванов, был обратного мнения.

Постановлено: Письма напечатать, не выпуская того места, на которое было указано Членом Редакционного Комитета И. Ф. Перовым, но с тем, что бы сделано было особое примечание.

7. Доложено о поступивших изданиях:

Постановлено: Принять к сведению.

8. Доложено о поступивших пожертвованиях:

Постановлено: Жертвователей благодарить.

9. К избранию в Члены Комиссии предложены А. В. Селивановым: Николай Дмитр. Малашкин и Николай Арсентьевич Дешевой.

III. Заметки и смесь.

Отношение старого русского рубля к нынешнему. По исследованию проф. Ключевского, меновое отношение старого московского, потом всероссийского рубля к нынешнему кредитному, выражается следующими цифрами:

---------------------------------------
*) Древний московский рубль до начала XVIII века состоял из 200 ден.; 6 денег составляли алтын; 20 денег — 1 гривну.
— ---------------------------------------

(В. Ковалевский. Русский рубль XVI—XVIII в. в его отнош. к нынешн. Чт. Общ. Ист. и Древ. Росс. 1884 г., кн. I, стр. 1 — 72).

Письмо С. А. Юрьевича о пребывании наследника Цесаревича Александра Николаевича в Рязани, от 16 Августа 1837 г. "Я писал к тебе из Владимира, из Нижнего; теперь пишу из Рязани чрез Виельгорского, который завтра возвращается в Москву с тем, чтобы оттоль отправиться в Петербург и сериозно пользоваться от ревматизма. Он не может по причине сей следовать далее за Великим Князем. Жаль нам, по истине жаль его вдвойне и за него, и за Великого Князя, которому бы пригодился он со временем своими сведениями, им собираемыми. Кажется, Веильгорскому придется ехать за границу в теплый климат. В Рязани нам погода благоприятствовала; дождя не было, и от того на все веселее гляделось. Впрочем Рязанцы с необыкновенным Русским радушием радуются своему гостю; это радушие видно во всем: и в их иллюминации, и в выставке, и в приготовленном празднике, и в крике народного ура, и наконец в пожертвовании дворянства: составить капитал для учреждения учебного заведения на сто малолетних бедных дворян, в ознаменование прибытия в Рязань Великого Князя.

Предводитель Дворянства, полковник Реткин, просил Его Высочество украсить заведение сие своим именем; но Великий Князь, принимая усердие дворянства, отклонил син последнее предложение и советовал обратиться к Императрице, чтобы она дозволила заведению именоваться Ее именем, ибо она предшествовала ему своим посещением Рязани. Бал Рязанский хоть куда, по дамскому обществу напомнил Пензу: так много молоденьких, хорошеньких лиц. Великий Князь танцевал с губернаторшей Прокопович-Антонской и с ее сестрою; с Масловой, Кутыкиной (обе хорошенькие) и с здешней помещицей, фрейлиной Кикиной, недавно сюда приехавшей. Еще одна молоденькая Казначеева отличалась на бале. Бал был дан в загородном прекрасном доме Рюмина, а в городском мы помещаемся. Вот тебе обычный мой рапорт о бале". (Русск. Архив, 1887 г. № 5, стр. 70—71).

Поправка. В № 1-м "Трудов", в статье "По поводу юбилея Л. П. Полонского" сказано, что Полонский вступил во второй брак "в 1886 г."; следует читать — "в 1866 г."