версия для печати
Я защищал родную землю
Иван Григорьевич Немов родился 5 февраля 1920 года в деревне Коноплино Ухоловского района Рязанской области в семье крестьянина бедняка. В 1928 году пошел учиться в Коноплинскую неполную среднюю школу, которую окончил в июне 1935 года. В сентябре 1935 года поступил в Волоколамский сельскохозяйственный техникум Московской области. 1 января 1937 года вступил в ряды ВЛКСМ, принят был Ухоловским райкомом Комсомола. В период учебы в Волоколамском техникуме выполнял много общественных и комсомольских поручений.15 октября 1939 года с четвертого курса агрономического отделения Волоколамского сельхозтехникума добровольно поступил по специальному набору ЦК ВЛКСМ в ряды Тихоокеанского флота. Прошел медицинско-политическую комиссию в г. Москве, в Краснопресненском райвоенкомате, после чего с большой группой добровольцев направили на Тихоокеанский флот (ТОФ) в г. Владивосток.
В ноябре 1939 года был направлен на остров Русский в учебный отряд школы связи для прохождения курсов младшего краснофлотца. Проучился до 10 мая 1040 года. По окончании школы связи ТОФ меня направляют в распоряжение начальника Сучанского участка службы наблюдения и связи (СНОС) на работу и прохождения дальнейшей службы в должности старшего краснофлотца.
В период одногодичной службы в данной части я получил несколько благодарностей и премий в знак безупречной службы в Военно-морском флоте.
5 мая 1941 года командование части, меня, как отличника боевой и политической подготовки, направляет учиться на младшего командира – старшину второй статьи в учебный отряд Тихоокеанского флота на остров Русский. 25 октября 1941 года был выпуск младшего командного состава в числе которых был и я.
В звании старшины 2-й статьи направляют в распоряжение командира 3-й бригады подводных лодок в бухту Советская гавань. Здесь прослужил младшим командиром до августа месяца 1942 года. Из Советской Гавани меня с большой группой моряков направляют на фронт. По пути следования эшелона из Владивостока в Москву, под г. Новосибирском, ст. Юрга личный состав был переформирован по специальностям и образованию.
5 августа 1942 года с одной из групп моряков меня направили в 1-е Омское гвардейское минометное артиллерийское училище. 7 ноября 1942 года мною была принята военная присяга особого значения. В 1943 году окончил Омское артиллерийское училище с присвоением звания лейтенанта.
В годы Великой Отечественной войны воевал в 11 отдельном Гвардейском минометном полку на Воронежском фронте в должности командира огневого взвода, 329 Гвардейском минометном полку на 3 Украинском фронте в должности командира огневого взвода, в 1943 году был назначен на должность командира хозяйственного взвода 79 Гвардейского минометного полка, с которым и прошел путь до Берлина, до Победы.
С 1945 по 1947 год я служил на территории Германии в г. Кенигзбрюк в Группе советских оккупационных войск в Германии в звании старшего лейтенанта. В апреле месяце 1947 года после расформирования 79 ГМП я был демобилизован и уехал на Родину в село Коноплино Ухоловского района Рязанской области, в 1947 -1948 годах был заочником Рязанской мужской средней школы. С 1948 по 1949 год был студентом Коломенского с/х техникума, поступил в ускоренную группу. В августе 1949 года окончил техникум, сдал государственный экзамен, я получил диплом с присвоением звания младшего агронома.
В 1949 году был принят Коноплинской машинно-тракторной станцией на должность агронома, в 1956 году специалисты машинотракторных, лесомелиоративных и других станций решением Совета Министров РСФСР были переданы колхозам и совхозам. С 1956 по 1963 года работал главным агрономом колхоза «Красный путь». По состоянию здоровья с 1963 года нахожусь на инвалидности.
Профессия агронома очень интересная, увлекательна, беспредельно перспективная в познании самой природы и ее неисчерпаемого богатства. С утра до вечера всюду сопровождает благоухающая природа, трели соловьев, щебетание уходящего в высь голубого неба жаворонка, чистый оздоравливающий воздух. В весеннее-летний период загар не уступает курортному солнцу юга. Идешь по полю и душа радуется необозримому полю озимой ржи или пшеницы. Особенно привлекательны бело-розовые поля клевера или гречихи с ароматным медовым запахом. А когда зайдешь в хороший массив кукурузного поля, то чувствуешь себя как в лесу. Колхоз или совхоз выделяет необходимый транспорт и всегда с массой тружеников полей, всегда в гущи механизаторов, комбайнеров рабочих. Я на этой должности проработал четырнадцать послевоенных лет.
Я считаю, что прожил счастливую жизнь, в молодости побывал на самых крайних точках необъятной Родины, защищал родную землю, потом возделывал ее и получал щедрые урожаи. Война постоянно вспоминается, некоторые эпизоды особенно памятны.
Когда было определено новое место размещения полка, я с двумя машинами ЗИС-5 направился за этими оставшимися снарядами. Это было как раз в конце зимы и начале весны – самая распутица, дождь со снегом, гололед и грязь. Нагрузили две машины снарядами и тронулись в обратный путь. На одном из перевалов обе машины вышли из строя, у одной что-то неладно с мотором, у другой со сцеплением.
Шоферы, если мне не изменяет память, Кузнецов и Ефремов стали принимать меры по восстановлению машин, я пошел от Медвены (может и неточно) к командиру, в полк за помощью.
По всей раскисшей дороге, затянувшись в дорожной слякоти, стояли армейские соединения всех родов войск, тягачи с пушками, автомашины с боеприпасами. В ночь, к утру ударил мороз со снегом, который заковал полотно дороги и оживил жизнь на ней. Пошли и поехали ударные бронетанковые, артиллерийские, саперные, пехотные части. Даже пренебрегая светомаскировкой с включенными фарами двигались к Корсунь –Шевченковскому котлу.
Утром следующего дня наши войска получили подкрепление в боевой технике и живой силе, оттеснили противника увеличив ширину кольца окружения до 8-12 километров. Котел окруженных немецких войск стал сужаться. В том месте, где я оставил командира полка, его уже не оказалось, войска ушли вперед. Это осложнили исход моих дел и доставку двух машин груженных снарядами М-13.
В боевой обстановке, когда полк маневрирует в силу надобности ведения огня его месторасположение трудно отыскать, тут вот и начался поиск своих, в основном пешим ходом. Кое-где удавалось попутно доехать на машинах. Усилий было приложено много, но безрезультатно. В местечке Медвены (или Медынь) я с большим трудом смог попасть к командиру одного из соединений генералу, как - будто по фамилии Алексеев, с просьбой показать мне местоположение 79 Гвардейского минометного полка, где я служил. Он конкретно не мог указать мне местоположение полка, но приблизительные координаты сообщил. При объяснении важности моей встречи с генералом по поводу местонахождения полка и двух машин ракетных снарядов М-13, генерал самолично приказал эти снаряды передать в его распоряжение для использования имеющимися установками Реактивных Снарядов в их соединении для очень экстренного нанесения огня по немцам, пытающимся вырваться из котла.
Я не мог и не имел права этого сделать. Но приказ старшего по званию должен выполняться безоговорочно, а тем более немцы прорвали брешь в линии обороны и движутся на соединение, надо остановить. Мое неповиновение приказу генерал стал докладывать в штаб армии, кому не знаю, чтобы было разрешено использовать мои снаряды М-13, но когда разобрались, оказалось, что мои снаряды М-13 не подходят для их установок М-8. Это спасло меня от лишней неприятности. Идя по дороге в приблизительный населенный пункт, где мог находится штаб полка, то и дело укрывался от шальных пуль и осколков, так как дорога была рядом с линией огня.
К вечеру я попал в одно селение, где оказалось много воинских частей, в том числе и наш полк. Как обычно, радости через край чаши. Появился чертовский аппетит, так как я полтора суток совсем не ел. В штабе полка доложил о состоянии машин и боеприпасах, которые стояли в 10-15 километрах отсюда в лощине. После этого командир полка подполковник Бондаренко встал и в приказном порядке сказал: «Немедленно, как шел сюда, так и иди обратно. Боеприпасы должны быть здесь как можно быстрее». И прибавил еще кое-что, как подобает в боевой обстановке. Пропал голод и холод, стало темнеть, возвращаясь той же дорогой по знакомому населенному пункту, напал на стоящую походную кухню, после убедительной просьбы, пренебрегая офицерской этикой я «выцыганил» котелок супа. Этот суп я ел без хлеба и ложки, поблагодарил повара и пошел к машинам.
Вышел на окраину деревни, и внутри меня началась душевная война. Родилась мысль – переночевать здесь, я изнурительно устал, шел пешком от машин к полку и теперь без отдыха обратно. Отдохну, а утром рано встану и пойду к машинам. Но мгновенно рождалась мысль страшнее голода и холода. А если кто-нибудь обнаружит меня и доложит командиру полка? Что будет? Вместо того, чтобы немедленно выполнить приказ командира полка и доставить как можно быстрее боеприпасы, я предоставил себе отдых.
Наступила темень, и пошел небольшой снег. Снова пришла мысль – вернуться и переночевать в деревне. Тянулись минуты раздумья. Рискнуть? Нет! Дурной риск к дурному исходу. Путь был выбран к машинам. Не прошел одного километра, как появилась грузовая крытая машина, показалось «Шевроле». Бегом бегу на перехват, машина рядом, но она не остановилась, снова досада и дурман в голове. Не проехав 50 метров «Шевроле» остановилось, машина застряла. Бегом подбегаю к заднему борту, взялся за него и впрыгнул в кузов автомашины. Здесь меня кто-то спросил, кто такой? Я доложил все на совесть и был доволен своим решением. Прошло несколько времени нашего движения и машина остановилась. Я с солдатами спрыгнул с кузова машины, а старший лейтенант вылез из кабины. Офицер, увидев меня пришел в недоумение, почему я оказался в кузове машины и со всей строгостью и требовательностью оценил поведение солдата в военной обстановке. Отругал солдата за то, что посадил неизвестного офицера в кузов. Я объяснил создавшуюся обстановку и накал старшего лейтенанта спал.
Через некоторое время нашлись коллеги и, поняв мою ситуацию, приняли как своего, накормили и предложили отдых. Но приказ командира и обострившаяся обстановка на передовой линии наших войск не давали покоя. Боевые установки М-13 с часу на час ждут снаряды. Я поблагодарил товарищей и пошел к своим машинам. Шофера, за тот период, пока я искал полк, кое-что сделали, машины стали на ходу. Общими усилиями ранним утром выбрались из лощины и начали продвигаться по дороге. Откуда-то появились немецкие самолеты – штурмовики, которые стали наносить удары по населенному пункту, где стояли наши части, один из них стал прочесывать дорогу и охотиться за нашими машинами и дал несколько очередей из пулемета. К нашему счастью фашистские пули нас не задели, а бомбы фашистский стервятник не бросал – видно у него их не было. За ночь дорога проморозилась и нам удалось быстро скрыться в лесу. Вскоре две машины снарядов к Боевым машинам полка были доставлены. Доставлены боеприпасы были очень и очень вовремя, этими снарядами были произведены роковые для немцев залпы. К исходу дня котел немецких войск был разгромлен и Корсунь – Шевченковская группировка фашистов была ликвидирована. От командования полка была искренняя похвала.
В период довольно-таки длительного отдыха полка нам пришлось с группой шоферов выезжать в г. Киев за новыми автомашинами. При поездке были очень-очень волнующие, до глубины души огорчающие эпизоды.
После завтрака состоялось построение подразделений полка. Перед строем гвардии полковник Бондаренко зачитал список офицерского, сержантского и рядового состава, которые должны поехать в район Киева. Гвардии майор Маковский (заместитель командира полка по техчасти) – старший, я и гвардии старший лейтенант Мацегуд – командиры взводов и двадцать один шофер.
Было приказано получить четырехсуточный сухой паек и на машине «Студебеккер» отправиться в г. Киев. По-военному все было получено и усевшись в кузов автомашины и тронулись в путь, который составлял 400-500 км. Шофера за рулем и личный состав в кузове утомились, остановились на ночлег, не доезжая города Киев, в Житомире.
Рано утром тронулись в путь и за день сумели оформить документы и получить машины. Мы получили двадцать один «Студебеккер» и один «Додж ¾». Киев был весь разрушен и дома сожжены, проезжали по узким улочкам, наскоро расчищенным солдатами, переправлялись по понтонному мосту через Днепр. Правый берег Днепра довольно крутой и гористый, левобережье низменное с прилегающими лесными массивами. В этих лесах проходила железная дорога по которой доставлялась сюда всевозможная военная техника и снаряжение. Слева от понтонного моста высился величественный мост через Днепр. Пролеты у правого и левого берегов взорваны, арматура моста в хаотическом порядке висела над рекой, куски пролетов видны лежащими в Днепре.
Майор Маковский сел на только что полученный «Додж ¾» и уехал в Киев. Он вернулся часа через два, взял с собой две машины «Студебеккер», четырех шоферов и уехал в неизвестном направлении. Вечером машины с шоферами вернулись к нам, солдаты сообщили, что возили для продажи заготовленные штабеля дров из леса в Киев. Майор на ночь не приезжал.
Трое суток наша автоколонна находилась в лесу, продукты были на исходе. Когда наконец приехал майор Маковский, ему доложили, что у солдат сухой паек заканчивается и пора ехать обратно в полк. Майор Маковский с иронией отметил, что плох тот солдат, который не может себе найти «еду и женщину». Со стороны меня, как командира взвода было выражено недовольство, что не каждый солдат на такое способен.
После очередного отъезда майора в Киев, мы со старшим лейтенантом Мацегудом собрали шоферов и решили откомандировать две автомашины и двенадцать человек шоферов в ближайший колхоз. Договорились с председателем об оказании хозяйственной помощи в перевозке грузов. За это нам колхоз должен был выделить мясо, хлеб, картошку, вообще, какого сочтут нужным продовольствия для солдат.
Наши солдаты поработали с энтузиазмом и к вечеру привезли баранину, картофель, несколько караваев хлеба, крупу. Все это было хорошо, но сложившаяся ситуация выходила из положения Устава Красной Армии и рамок военной дисциплины.
Наутро прибывший майор Маковский объявил сбор, была отдана команда готовиться к отправке в расположение полка. Отъехали несколько километров от Киева и сделали привал. Кто сел на траву, кто подошел к майору Маковскому, который в знак «доброты» одарил каждого из нас тремя пачками папирос «Беломор канал» и угостил каждого стопятидесятью граммами алкоголя с закуской. Перед тем, как тронуться в рейс, майором было сообщено, что сейчас наша колонна свернет с большака и поедет по проселочной дороге до населенного пункта, в котором есть водяная мельница, наша колонна должна загрузить муку для армейской пекарни.
К вечеру этого же дня мы прибыли в намеченный населенный пункт, нашли двухэтажную водяную мельницу на реке. Эта мельница находилась под охраной вооруженных солдат одной из воинских частей, численностью до роты.
Мы кучно поставили машины и разместились по домам вокруг мельницы. Однако, солдаты роты предупредили нас, что возможен налет бендеровцев, особенно, если они узнают, что прибыла колонна новеньких машин для транспортировки муки. Поэтому машины необходимо рассредоточить, а самим переночевать кучно.
Трудно передать чувства офицеров и солдат, когда они узнали эту весть. У нас на всех оружия всего три пистолета ТТ у офицеров и один карабин у шофера. У мельницы мы находимся под защитой роты солдат, а что будет, когда поедем назад, по проселочной дороге? Этот вопрос мучил меня и наверное не только меня одного, сон не шел, мысли сосредотачивались на всевозможных шорохах и ночных звуках.
Кое-как скоротали ночь, рано утром все были на ногах. Завели автомашины и подали под погрузку муки. Мешки загружали вручную, этому была отдана вся энергия мышц, весь молодой солдатский пыл, мешки загрузили подобно транспортеру. За полтора-два часа колонна была готова к следованию по маршруту, все двадцать одна машины были загружены.
Колонна двинулась в путь, каждый шофер знал, что может ожидать его в пути, какая допущена оплошность и чем она может закончиться, что все мы можем погибнуть в глубоком тылу, где не стреляют танки, где нет авиационной бомбежки, где не надо идти в атаку и вступать в рукопашную схватку. Бендеровцы могут всех нас остановить, а потом всех перебить без выстрела, прикладом карабина, а машины с продовольствием забрать.
Колонна прошла километров пятнадцать, и нам стало ясно, что бендеровцы нас засекли, так как они сожгли небольшой мост через реку. Мы ждем, с какой стороны начнется нападение бендеровцев. Невидимая внешне паника, очень страшно, но поддаваться этому нельзя. Проходит некоторое время, никто не нападает. Решили сделать плотину и через нее переправить колонну.
Принимаем меры военной обстановки, я с пистолетом и еще трое солдат с карабином пошли в населенный пункт, который был расположен рядом, и подняли все население, которое в нем было на ноги. Жители были очень удивлены, что здесь, в глухой деревне, глубоко в тылу появилась военная колонна. Запрягли в повозки волов и мобилизовали все население на восстановление моста. Возили солому, плетни, рубили деревья и сучья, все, что годилось для восстановления моста шло в дело.
Через некоторое время плотина была готова. Первая машина с опытным шофером поползла по переправе. Все остальные солдаты поддерживают машину с бортов. Машина едет чуть-чуть не падает на бок, но, все же благополучно переправляется на другой берег. Укрепили подручными средствами все опасные места, и вторая машина переправилась на другой берег, потом следующая и, наконец, переправилась последняя машина. Наши солдаты можно сказать героически переправили автомашины через реку, и мы продолжили путь по намеченному маршруту.
Сколько времени прошло неизвестно, мы двигались по проселочной дороге. Вот опять перед нами река, но гораздо шире, глубже и полноводнее, мост на толстых сваях недавно разрушен и сожжен. Свежеобугленные сваи и дымящиеся бревна настила говорят о том, что диверсия произведена совсем недавно. Переправиться через реку невозможно. Поблизости населенного пункта нет, восстановить мост невозможно.
Гвардии майор Маковский решает поехать на «Додже» вдоль реки и искать брод. Не прошло и полчаса, как со стороны леса мы увидели движущуюся в нашу сторону автомашину, крытую брезентом. Машина быстро приближается, кто же это? Бендеровцы? Что же делать? Как оказать сопротивление? Куда бежать? Какое решение принять? Можно понять наше состояние в это время.
Машина подъехала к нам и остановилась. Открылась дверь машины и из нее на землю спрыгнул майор в общевойсковой форме. Из-под брезента на землю спрыгнули три хорошо вооруженных солдата. Кто же они?
Майор подошел к нам и спросил, кто старший колонны. Отвечаем, что майор Маковский, он уехал искать брод. Затем майор спросил, где наша охрана, нашего ответа не последовало. Тогда майор начал ругать и обзывать нас, особенно майора Маковского, вплоть до предательства. Как же можно без оружия, без охраны такой большой колонной груженной мукой разъезжать по бендеровской зоне? Бендеровцы уже организовали охоту за нашей колонной. Майор указал на свою автомашину, он разъезжает один, но с очень надежной охраной. В кузове человек двенадцать солдат, вооруженных автоматами и гранатами. Сзади по обоим бортам машины были установлены пулеметы «Максим».
Подъехал майор Маковский и выслушал серьезную нотацию. Оказалось, что штаб армии связался с одним из гарнизонов и дал указание проследить за нашей колонной и обеспечить ее безопасность.
Мы благополучно прибыли в гарнизон, сразу бросилось в глаза, что гарнизон готов к бою, обнесен рвом и колючей проволокой, вырыты окопы, в особо опасных местах стоят батареи пушек. Мы приехали в гарнизон уже к вечеру и нас из его расположения в ночь не пустили.
Мы расположились на ночлег, в разговорах с солдатами и офицерами гарнизона мы узнали о нефронтовой но очень опасной и сложной службе в гарнизоне и я с ужасом представил нашу возможную участь при нападении бендеровцев на безоружную колонну. Бендеровцы днем низко кланяются нашим солдатам и снимают шапки, а ночью сбиваются в банды и из-за угла стреляют в спину солдатам и офицерам. Волосы вставали дыбом от подробностей жизни и борьбы наших солдат с бендеровцами. На фронте враг впереди, а здесь враг замаскировался, где он затаился и когда будет стрелять неизвестно. Невидимый враг коварен.
В составе гарнизона находился и разговаривал с нами бывший бендеровец, перешедший на нашу сторону. За это и проявленное мужество при ликвидации бендеровских групп, очагов и притонов он был награжден орденом «Красного Знамени». Он знал повадки бендеровцев и места их сборов. Бендеровцами он был объявлен «изменником» и за его голову назначено большое денежное вознаграждение.
Рано утром встали, позавтракали и стали готовиться к отправке. Прибыл майор Маковский и объявил построение личного состава. Перед строем он объявил, что по дороге, по которой мы должны продвигаться, идет перестрелка солдат гарнизона с бендеровской группой.
После «прочистки» дороги от бендеровцев наша колонна двинулась в дальний путь на Львов в сопровождении охраны. Когда выехали на шоссе Киев-Львов все, я думаю, в душе благодарили Господа Бога за свое спасение. Наконец-то большое шоссе, большое движение техники.
Мы двигались по шоссейной дороге, однако в одном большом населенном пункте произошла вынужденная остановка колонны. В некоторых машинах заканчивался бензин. Самостоятельно до расположения нашего полка с таким количеством бензина мы доехать не в состоянии. Решили заправить оставшимся бензином «Додж», на котором доехать до расположения полка и привезти бензин.
«Додж» стал продвигаться вдоль колонны и сливать оставшийся бензин. Мы остановилась около перекрестка, на котором стоял пост дорожной комендатуры. На обочине, рядом с перекрестком стояло здание дорожной комендатуры. К нам подошел дежурный сержант из комендатуры и спросил, кто старший колонны. Майор Маковский ответил, что старший - он.
Сержант попросил убрать с дороги «Додж», так как он мешает другим движущимся к Львову машин и может создать пробку. Начался разговор на повышенных тонах, который неожиданно привел к серьезному конфликту. Майор Маковский вошел в раж и козыряя старшинством выхватил из кобуры пистолет и произвел выстрел вверх в знак того, что бы сержант убрался отсюда.
Сержант, дежурный дорожной комендатуры, вбежал во двор, затем в комендатуру, взял карабин и из открытого окна комендатуры произвел выстрел в направлении майора Маковского. Пуля рикошетом от асфальта дорожного полотна попала в шину одной из автомашины и пробила ее. Воздух через пробоину стал с визгом выходить из шины.
Майор Маковский подбежал с обнаженным пистолетом в простенок здания комендатуры, а в открытом окне здания комендатуры был выставлен карабин сержанта дорожной комендатуры. Этот поединок продолжался недолго. Группа наших шоферов побежала на подмогу майору Маковскому, ворвалась в здание, и внутри произошло нелепость.
Кто-то из наших шоферов в сутолоке отобрал у сержанта дорожной комендатуры карабин и ударил им сержанта по голове, тот упал без сознания. Мы все, я, старший лейтенант Мацегуд и майор Маковский были возмущены таким варварским поступком по отношению к сержанту. Кто это сделал, нам не удалось выяснить. Майор был очень обеспокоен происшествием. Мы погрузили сержанта в «Додж» и майор Маковский отправился в Управление дорожной комендатуры.
Часа через полтора к нашей колонне подъехал мотоцикл с люлькой и к нам вышли капитан и старший лейтенант из Управления дорожной комендатуры. Мы со старшим лейтенантом Мацегудом чистосердечно признались офицерам комендатуры, что нам не удалось выяснить, кто же из шоферов ударил их сержанта.
Тогда решили поочередно вызывать каждого из шоферов и вместе выяснять, кто же совершил это преступление. Все приложенные усилия ни к чему не привели. Тогда капитан, садясь на мотоцикл сказал, что ваш майор и вы никуда не уедете, пока не найдете преступника.
Через два часа, уже вечерело, снова приехала машина из Управления дорожной комендатуры. Теперь вместе с двумя прежними офицерами приехал еще майор. Снова вместе с нами стали выяснять, кто же совершил это преступление, но все наши усилия результата не дали. Полуторка вместе с офицерами дорожной комендатуры уехала, мы остались на месте, майор Маковский отсутствовал.
Наступила ночь, мы разместились на ночлег. Кто-то из шоферов ночевал в кабине автомобиля, кто-то нашел место в помещении. Встали рано утром. Начали прикидывать и решать, что же нам делать? Я уже собрался на попутных машинах поехать в расположение нашего полка и доложить о случившемся по дороге ЧП, что майор Маковский задержан, а нашей колонне не хватает горючего для того, чтобы прибыть в полк. Личному составу было приказано не нарушать воинской дисциплины и не отлучаться от своих автомашин.
Совершенно неожиданно для нас вдруг подъезжает полуторка из нашего полка с бочками бензина. Оказывается, майор Маковский в то время, когда мы считали его задержанным в комендатуре приехал в наш полк, и организовал доставку бензина нашей колонне. Пострадавший сержант из управления дорожной комендатуры пришел в себя и майор Маковский конфликт уладил. Мы заправились привезенным бензином и тронулись в путь, в расположение полка прибыли благополучно.
Мелединский
Утверждено
О проекте
