Спасибо, Вениамин Борисович, спасибо, Александр Иосифович, спасибо всей команде – всем, силой своего таланта, силой своей любви и горя сумевшим воскресить Таганку, одухотворить и сцену и зрительный зал, и кабинет Любимова, и коридоры, которые всегда приводили меня к Чарли Чаплину.

Спасибо за возрождение ощущения той гармонии, которая была в Театре и в золотой век Таганки, и в те 10 дней, когда Таганка дождалась своего Мастера и Ваша «Скрипка Мастера», как сказочная живая вода, была глотком любви к любимому Любимову, а приснившийся мне Высоцкий, идя от кабинета Любимова, обернувшись, сказал мне: «Я теперь в Театре работаю».

Спасибо за пришествие Таганки сейчас, когда распалось всё, а Вы восстановили, и во время и после просмотра Ваших передач осталось чувство, что пришёл Любимов в свой Театр, к своим детям и остался навсегда.

Спасибо Вам за то, что Вы сами уходили: и Высоцкий, и Хмельницкий, и Филатов, и Губенко, и Славина, и Смехов, и Демидова, и Стернин, и все-все-все по крови и уму – Таганка (а теперь и сам «отец» Ваш ушёл из своего и Вашего зачумлённого «дома»), - и плакала «скрипка», но Вы и представить не могли дом без отца и мир без Бога. Спасибо, что Вы смогли в себе расслышать, «кто он», спасибо за то, что высоко несли «искусство в себе».

«До свиданья», - сказал Воланд Булгакова в своём романе, уходя в вечность.

«До свиданья», - сказал Воланд Смехова в спектакле Любимова и в своей передаче, посвященной золотого века спектаклю «Мастер и Маргарита».

И «лучший Воланд», как его назвал Любимов, громом в зимний день предсказал, «что над нами стрясётся потом… третие что-то над явью и сном».

«Плохой конец заранее отброшен, он должен, должен, должен быть хорошим…», «дорогие мои, хор-рошие…»!

Золотого века судьба воплотилась в свой век «на века».

Галина Иванова.