Александр Харитонов в Третьяковке

Выставка живопись

В выставочном зале в Толмачах Государственной Третьяковской галереи открылась выставка "...Чудо всегда незаметно...", на которой представлены работы классика отечественного неофициального искусства Александра Харитонова (1931-1993) из собрания музея и из частных коллекций. Рассказывает ИРИНА Ъ-КУЛИК.

Александр Харитонов -- убедительный пример христианского модернистского искусства, который очень уместно вспомнить сегодня, когда представители православной общественности считают чуть ли не всех деятелей современного искусства, пытающихся говорить на религиозные темы, заведомыми святотатцами и кощунниками. Выставка в Третьяковке очень кстати напоминает о тех временах, когда и интерес к религии, и поиски нового художественного языка нередко оказывались частью одной и той же неофициальной, подпольной, кухонной культуры.

Всерьез интересовавшийся религией Александр Харитонов, не получивший профессионального художественного образования, самостоятельно изучил не только мастерство художника, но и церковнославянский язык. Среди его источников вдохновения была классическая византийская и древнерусская иконопись, а также церковное шитье жемчугом и драгоценными камнями. Именно эти вышивки, а также мозаики трудно не вспомнить, разглядывая его ювелирной выделки полотна, выложенные из множества разноцветных мазков. У Александра Харитонова, писавшего некоторые свои холсты чуть ли не в сорок красочных слоев, это выглядит этаким кротким и медитативно-успокоительным послушническим трудом.

Сюжеты многих произведений Александра Харитонова так или иначе отсылают к христианству, хотя собственно икон он не писал. На выставке почти нет картин на канонические сюжеты, не считая разве что "Детства Варфоломея" (Сергия Радонежского), в котором фигурка играющего на свирели пастушка с нимбом кажется вышитой мелким жемчугом по невзрачной на первый взгляд пестряди среднерусского пейзажа. Пейзажи вообще были одним из любимых жанров художника, который среди своих учителей называл, помимо Достоевского, Гоголя, Флоренского и Моцарта, еще и Саврасова, хотя живопись самого нонконформиста трудно назвать продолжением русской реалистической школы.

Смиренные и неброские российские ландшафты у Александра Харитонова выписаны в кропотливой пуантилистской манере, что придает им роскошь драгоценной мозаики, но в то же время странную безвоздушность. Впрочем, постоянными персонажами Александра Харитонова все же оказываются воздушные создания, а именно -- ангелы, самые близкие художнику религиозные образы. Мифические создания возникают как своего рода связь между религиозной живописью Харитонова и его более ранними работами.

Тем не менее не очень большая по объему выставка в Третьяковке позволяет увидеть все этапы творчества художника -- с конца 1950-х и до начала 1990-х годов. Вполне обыденный мир, который вначале запечатлевал на своих работах художник,-- виды старой Москвы, натюрморты с неприметными вещами вроде гребня и детских кубиков,-- сначала обретает некую отчетливо сюрреалистическую многозначность и неопределенность. Затем Александр Харитонов превращается в настоящего сказочника, автора картин-феерий вроде "Скатерти-самобранки", парящей над причудливым городом из "Тысячи и одной ночи", за которой непринужденно отдыхают в воздухе две облаченные в белое дамы, одна из которых -- экзотическая негритянка. А потом феерии превращаются в религиозные мистерии, а все фантастические существа сводятся к одной категории -- ангелов.

Ангелы заполняют небольшие полотна с плотностью, заставляющей вспомнить споры средневековых схоластов о том, сколько ангелов помещается на острие иглы. Именно неисчислимость кажется одним из главных свойств харитоновских ангелов. "В небе три ангела и, кажется, еще четыре" -- так называется его полотно 1991 года, сосчитать персонажей которого и вправду затруднительно: рядом с тремя вполне отчетливыми фигурами с нимбами проступают еще несколько, словно бы только формирующихся из мелкой взвеси красочных мазков.

И даже на полотне, озаглавленном "Троица" и посвященном памяти Андрея Сахарова, кроме трех заглавных ангелов, выступающих из листвы дерева, есть еще неисчислимые сонмы небесных сил, занимающих чуть ли не все пространство картины, так что начинаешь подозревать, что на самом деле ангелом является каждый из бесчисленных красочных мазков кропотливого живописца. Так что чистая абстракция, к которой художник обращается в 1990-е годы, когда пишет, например, картины "Облака плывут на музыку Шнитке" и "Облака плывут на музыку Моцарта", представляющие собой почти одинаковую для непосвященного мозаику мазков, заполняющих, соответственно, круг или прямоугольник, наверное, также является религиозным искусством. Даже "Душу Христа" Александр Харитонов представил в виде абстракции, напоминающей своего рода пэчворк из множества пестрых разноцветных "лоскутов", на каждом из которых наверняка помещаются неисчислимые сонмы ангелов.

Газета «Коммерсантъ» № 20(3837) от 08.02.2008

фото к статье