К ВОПРОСУ ОБ ИСТОЧНИКАХ СЫРЬЯ ДЛЯ ПРОИЗВОДСТВА БЕЛОГЛИНЯНОЙ КЕРАМИКИ МОСКВЫ

И.В.Болдин (г.Калуга)

Позднесредневековая керамика Москвы многократно становилась объектом исследования [1-6].

Типология московской керамики, предложенная М.Г.Рабиновичем [2,3], выделяет белоглиняную керамику как тип. Дальнейшие исследования конкретизируют особенности этого типа, отмечая его варианты - бело-глиняная грубая и гладкая [7; 8 (с.145-146)]. Появление белоглиняной керамики в Москве относится ко второй половине XV в., а в XVI-XVII вв. эта посуда стала самой распространенной в быту москвичей [9 (с.51 -54)].

Одним из наиболее сложных и практически не разработанных вопросов производства позднесредневековой керамики, в том числе и белоглиняной, является установление источника ее основного сырья - глины. Подавляющее большинство работ.посвященных изучению керамического производства, оставляет за пределами своего внимания аспекты, связанные с определением места происхождения сырья. Это закономерно, так как отсутствует методическая база проведения подобных работ с керамикой позднесредневекового времени. Соответственно нет критериев, по которым производилась бы на практике подобная оценка, включая сопоставление составов природных глин и формовочных масс [10 (с.84-87)].

Считается, что производство белоглиняной московской керамики базировалось на привозных гжельских глинах. М.Г.Рабинович отмечал, что залежи светложгущихся глин находятся не ближе Гжели [2 (с.62), 3 (с. 19)]. РЛ.Розенфельдт, считая, что именно с началом разработок гжельских месторождений следует связывать производство белоглиняной посуды в Москве, безуспешно пытался найти подтверждающие факты в письменных источниках [5 (с.44)]. Эта точка зрения сохранилась до настоящего времени [11 (с. 18)] и стала традиционной, что возводит ее в разряд аксиом.

Белоглиняная керамика сильно контрастирует по цвету поверхности и излома с другой посудой (в частности, красноглиняной), и ее появление вполне закономерно связывается с изменением источника сырья. В основу поиска источников сырья для производства московской белоглиняной керамики был положен цвет изделий, исходя из чего исследователи и оста-

ловились на белых гжельских глинах. Никаких других данных, подтверждающих гжельское происхождение московской белоглиняной керамики XV-XVII веков, нет.

При поисках источников сырья для "белой" керамики в этом направлении из поля зрения исследователей выпадают две важные технологические стадии производства керамики - очистка сырья от нежелательных примесей и обжиг, в процессе которых цвет может претерпеть значительные изменения. Природный цвет глин зависит от примесей и соединений, входящих в их состав [12 (с.320)], и в большинстве случаев определяется двумя классами наполнителей: органическим материалом и соединениями железа. При отсутствии этих наполнителей глина и имеет белый цвет [13 (с. 16)]. По мнению А.Шепард, сырьем для производства белоглиняной посуды могут служить глины либо белые, либо, что встречается значительно чаще, - с органическими включениями - вплоть до черного [13 (с.17)]. Цвет готового изделия содержит слишком мало информации о цвете глиняного сырья, так как при очистке и обжиге глины из нее удаляются органические соединения и меняется цветовая гамма в зависимости от среды обжига.

Таким образом, при определении сырья для производства белоглиняной керамики по цвету глины следует главное внимание уделить поискам природных глин серо-черной окраски, которые встречаются значительно чаще белых глин. Естественно предположить и то, что при производстве белоглиняной керамики был использован не единственный источник сырья.

Вопрос о причине перехода с использования красножгущихся глин на беложгущиеся разработан в научной литературе недостаточно. Однако очевидно, что смена состава формовочных масс вызвана не тем, что были исчерпаны запасы красных (ожелезненных) глин. Появление и массовое распространение белоглиняной керамики было определено, как представляется, развитием технологии производства гончарной посуды и в первую бчередь совершенствованием обжигающих устройств, так как основное отличие беложгущейся глины заключается в более высокотемпературном режиме обжига по сравнению с красной (ожелезненной) -700-900°С против 500-600°С.

Развитие обжигающих устройств явилось основной причиной замены красной глины на более качественную беложгущуюся [14 (с.126)]. Аналогично произошел переход к производству фаянса и фарфора. То есть смена основного формовочного материала была определена не разработкой нового источника природной глины, а технологическим совершенствованием процесса обжига, которое могло проходить в том числе и под влиянием гончарства соседних территорий.

Белоглиняная керамика в Москве в XVI-XVII вв. занимает доминирующее положение, значительно вытеснив из обихода москвичей красно-

глиняную посуду. Если принять гипотезу о привозном характере сырья или готовых изделий (на гужевом транспорте из района Гжели!), то останется нерешенным вопрос: как могла белоглиняная керамика вытеснить посуду, произведенную из местных глин? Тем более что белоглиняная керамика получила широкое распространение и на близлежащих селищах [15 (с. 120); 16 (с.75)]. Использование в качестве сырья привозной глины значительно повышает трудозатраты при гончарном производстве и не может не отразиться на количестве используемой в обиходе посуды. Представляется невероятным, чтобы посуда, изготовленная из привозной глины, практически полностью вытеснила произведенную из местных красных глин. По всей вероятности, для изготовления гончарных изделий широкого пользования применялись глины, залегающие в непосредственной близости от места производства керамики.

Таким образом, при определении источника сырья следует учитывать весь комплекс признаков (развитие технологии производства, соотнесение трудозатрат, распространение типов посуды, состав и встречаемость возможной сырьевой глины), исходя из которых в качестве сырья для производства московской белоглиняной керамики можно определить глины серо-черного цвета, широко распространенные и происходящие из различных источников, находящихся вблизи от места производства.

ЛИТЕРАТУРА

1. Воеводский М.В. Глиняная посуда Москвы XVI-XVII вв. по материалам, собранным при работах Метростроя // По трассе 1 очереди Московского метрополитена. - М.-Л., 1936.

2. Рабинович М.Г. Московская керамика // Материалы и исследования по археологии СССР. - 1949. - Т. 2.

3. Рабинович М.Г. Культурный слой центральных районов Москвы // Древности Московского Кремля. - М., 1971.

4. Векслер А.Г. К вопросу о древнейшей дате Московского Кремля (на материале раскопа II) // Советская археология. - 1963. - № 1.

5. Розенфельдт Р.Л. Московское керамическое производство XII-XVIII вв. // Свод археологических источников. - 1968. - Вып. Е1-39.

6. Лихтер Ю.Г., Осипов Д.О. Московская керамика: новые данные по хронологии // Российская археология. - 1993. - № 2.

7. Чернов С.З. К хронологии московской керамики XIII - середины

XV вв. // Московская керамика: новые данные по хронологии. - М., 1991.

8. Чернов С.З. Новые данные по хронологии Московской керамики второй половины XIII - XV вв. из раскопок в районе древнего Радонежа // Древнерусская керамика. - М., 1992.

9. Чернов С.З. К хронологии московской керамики конца XV -

XVI вв. // Московская керамика: новые данные по хронологии. - М., 1991.

10. Цетлин Ю.Б. Основные направления изучения технологии древней керамики за рубежом // Российская археология. - 1997. - № 3.

11. Беляев Л.А. Керамический комплекс из собора Богоявленского монастыря // Московская керамика: новые данные по хронологии. - М., 1991.

12. Минералы и горные породы СССР / Т.Б.Здорик, В.В.Матиас, И.Н.Тимофеев, Л.Г.Фельдман. - М., 1970.

13. Anna O.Shapard. Ceramics for the archaeologist.-Washington, 1980.

14. Болдин И.В. К проблеме развития технологии составления формовочных масс в гончарном производстве X-XVII вв. // Археологические памятники Среднего Поочья: Сб. научи, трудов. Вып. 5. - Рязань, 1996. -С.123-128.

15. Коваль В.Ю. Керамика Ростиславля Рязанского: вопросы хронологии // Археологические памятники Москвы и Подмосковья. - М., 1996.

16. Чернов С.З. Заселение водоразделов Радонежа по данным археологических исследований сельца Никольское Поддубское // Археологические памятники Москвы и Подмосковья. - М., 1996.