В выставочном зале Рязанского союза художников открылась традиционная весенняя выставка. Событие это обычное, как любое плановое мероприятие, и одновременно - уникальное, как каждая весна. "Весна-2009" получилась на редкость яркой и свежей, впору своей календарной тезке, которая в начале апреля полностью вступила в свои права.

С первых шагов за порог выставочного зала на улице Есенина поражает яркость палитры вывешенных полотен. Причем, с каждым движением вглубь экспозиции яркость красок, кажется, нарастает, но в апогее не накрывает восточным платком, а выплескивает на простор, как будто выбежал из цветущего южного сада на берег моря, или неожиданно вышел в лесу на шоссе и посмотрел вверх. Дует свежий ветер. Глаза промывает кристальный воздух пейзажей. Напруженные весенним "ленинским прищуром" мышцы лица расслабляются. Слепящее апрельское солнце и пыльный асфальт остались за стенами галереи. Хрусталик дрожит о радости…

В экспозиции, если верить организаторам, представлено 115 полотен 72 художников. И вправду, разнообразие и многочисленность работ создали у меня ощущение, что пространство выставочного зала раздвинулось, расширилось вопреки всем законам физики. Так что описать их все физически невозможно, да, наверное, и не нужно. Поэтому, взяв в соучастницы старшую восточную сестру десятеричной системы, я выбрал 12 картин, которые меня больше всего заинтересовали, постараюсь обосновать свое решение и заставить вас прийти на вернисаж, чтобы увидеть все своими глазами. Это ли не главная цель рецензии на выставку.

Первый зальчик, вернее прихожая, еще до столика смотрительницы, а уже три работы "в мемориз". Взгляд направо: М.А. Климанова. Озеро.

Нежное, в лучших традициях импрессионизма, полотно с французским, почему-то именно это определение приходит на ум, сюжетом. Такими, в мягких силуэтах и теплыми по цвету, вспоминаются места, в которые хочется вернуться. И эта картина вызывает щемящие чувство туристической ностальгии. Эх, Париж, мечта туриста. Но еще взгляд и я могу сказать: Гуд бай, Франция, где я не буду никогда. И саксофон звучит.

Еще раз направо: Е.Э. Гонтаренко. Вкус южного лета.

Скатерть стола кажется нагретой полуденным солнцем. Вернее, время к ужину. Краски дышат жаром. А названия изображенных предметов даже произносить вкусно: персики, дыня, сливы. И главный эффект, работающий со второго-третьего взгляда: общая тональность с оранжево-желтой переходит в синюю. Будто происходит смена освещения. И это превращение происходит вновь и вновь. Как в стихотворении Евгения Калакина:

Белые стены
сделались синими...
это стемнело.
Помните сливы,
что приносили мне?..
Стенам казалось
снова внесли Вы
синие
синие
синие
сливы.

Поворот кругом: Филимонова А. Подсолнухи.

Вариация на тему известного натюрморта Ван Гога, но уже потому западает в душу, что выполнена также смело, как и оригинал безумного голландца. Причем, к безудержному цветовому давлению Висента Филимоновой удалось добавить всепоглощающей щедрости фейерверка, что сделало ее работу бесконечно радостной. Ведь фейерверк – это радость для всех. Ура-а-ааа!

Минуем "таможню" смотрительницы. Здравствуйте! И тут же прямой наводкой большое полотно. Читаем: Янаки В.В. Щедрая осень.

Это произведение равно сильно воздействует как издали, так и вблизи. Издалека: знакомый придорожный сюжет, с точно переданными характерами персонажей. Так и слышишь: "Попробуй яблоки, милок. Свои яблоки, в городе таких нет". А вблизи пиршество деталей. Все прописано тонко. Можно разглядывать наличники, цветы на окнах, или платок у центральной бабки, корзины. А делаешь два шага назад и можно любоваться аппетитными яблоками и движением: сейчас крайняя слева положит лук, курица закудахчет и выйдет из кадра, а старушка с яблоками в руках так и останется неподвижной лишь поднимет и вновь опустит глаза. Вы заметили…

Несколько шагов вглубь зала пока взгляд намертво не зацепляется за картину с букетом. Бусыгина О.А. День рождения автора.

Бусыгина – не художник, она – музыкант. Вернее, из-за того, что ее работа так звучит, она – гениальный художник. Первопроходец в жанре цветомузыки Игорь Стравинский безусловно аплодировал бы Олимпиаде Бусыгиной, палитра его цветового решения своей музыки была аналогичной. Недавно Олимпиада Бусыгина открывала в этом зале выставку, приуроченную к 80-летнему юбилею. Сотня великолепных работ. И один небольшой натюрморт "День рождения автора", как ни странно, смог вместить все фирменные штучки живописца: нежный зеленый, слепящий желтый, чистый синий, глубокий малиновый и словно заключенные в грани сверкающего кристалла розы. Маэстро, туш!

Пара шагов и весенняя радость во всю ширь. Грушо-Новицкий В.Л. Бараньи рожки.

А что сказать. Река течет в одну сторону, облака плывут в другую. Мы стоим на своем месте. И от этого так хорошо, так по-детски спокойно. Как Евгений Калакин написал:

Облака бегут
белого белей —
где-то стригут
белых пуделей...

Дальше, дальше вдоль левой стены. Поворот головы. И замираешь. Колодец. Лёвина О.А.

Вот где чистота и свежесть. Кажется, легкий ветерок колышет листья деревенского сада. Прямо у тебя на глазах отблески весеннего солнца устроили чехарду на кронах деревьев. Все живет на этом полотне, даже старый, но надежный, колодец включен в этот поток жизни, глядя на который забываешь о своих мыслях, будто выключаешь голову. И наслаждаешься живой тишиной. Где-то вдалеке звучит Сен-Санс.

А за спиной в это время притаился другой "изумруд" (это слово, по мнению, одного из моих знакомых детей произошло от "изумление"). Марков А.В. Натюрморт.

Свободная манера. Не точный снимок, а вызов взгляду. Это стоило рассмотреть, чтобы увидеть другое по-другому. Это эмоция, которая заставляет думать. В музыке это также блестяще делает Том Уэйтс: "Send me, Blue Valentine".

В соседнем зале нас ждет "великий и ужасный" Акиндинов А.В. Его новейшая картина "Танец смерти".

Несомненно, новая область для уже известного художника-орнаменталиста. Много портретов, динамики в позах персонажей. С первого взгляда узнаешь Сергея Королева, Юрия Гагарина, Николая Гоголя, Бориса Ельцина и т.д. Что они делают здесь? В верованиях американских индейцев танец смерти – это пляска, которую воин исполняет при переходе в мир иной, но тут, кажется другой случай. Значит, это обычное времяпрепровождения всех мертвых? Или только этих умерших? Как много вопросов. Неужели это пестрое общество, собранное у костра, доказывает, что перед смертью все равны, как выразился один из журналистов? Да, девять секунд размышлений подскажут любому, что перед смертью равных нет, да и после, по крайней мере, в нашем мире все очень неравнозначно, количество трактовок только увеличивается. Или это гипотеза художника о загробном царстве? Много вопросов. И за них спасибо автору картины. А мне (пока!) больше всего понравились деревья, корни деревьев. И я уверен, что там звучит Tiger Lilies.

На странной выгородке в большом зале осеннее, но очень интересное полотно. Печатнов А.В. Ночь в ноябре.

Лаконичная работа, такая сдержанность в средствах доступна только зрелому мастеру. Тут "или в поп, или в арт", как говорил один мой американский приятель. А.В. Печатнов безусловно создал произведение искусства. О подобном ясном, без украшений взгляде на мир прекрасно (и как в тему) сказал замечательный поэт Сергей Свиридов:

Осень:
деревянные
деревья

А вот полотно "Ежик". Широков Ю.А.

Помните хитовую песенку благословенной весны начала 90-х. "Мне б под кожу, мне б под кожу запустить дельфином стаю". Широкову каким-то удивительным способом удалось передать это ощущение, глядя на его картину, веришь и в дельфинов, и чувствуешь их биение, одновременно с шершавой щекоткой маленьких лапок, наверное, это пресловутые мурашки. Восторг, и "все неважно, все не так уж важно".

Возвращаюсь к выходу. Почти вышел. Но не ушел. Минкин В.А. Триптих.

Конечно, нужно смотреть все три натюрморта. Но для иллюстрации я выбрал только центральную часть триптиха. Остальное – замануха, приходите и увидите сами. Что сказать… Без жалости, без преклонения, без заигрывания. Просто. Как дзен-буддисткий коан. Пойми - и станешь мастером.

P.S.: И все-таки я не смог уйти и после этого. И уж если вернулся к этой работе, то упомяну ее, добавлю запрещенной мистики. 13-ой "картинкой" стала "Мещера заповедная" Преснякова М.А.

С удовольствием использую редкое ныне в обращении слово "кряжистое". Впрочем, это видно сразу. Все на этом полотне крепкое, кряжистое, так что никаких вопросов к живописи не возникает. Написано сильно, без дураков. И крючком, как повод для размышлений, красная полоска на корне справа. Случайность или очередная загадка. Вернусь к ней позже еще раз.

Михаил Куницын,
фото автора