В одном из выпусков «Честного понедельника» на НТВ темой разговора стала пресса. Продажная пресса. Эти два слова в течение часа светились в правом верхнем углу кадра. Правда, ведущий программы и некоторые из его гостей все время норовили переложить ответственность за эту самую продажность на читающую аудиторию. Мол, люди сами, в большинстве своем, предпочитают таблоиды серьезным газетам. И приводили в качестве решающего аргумента громадные тиражи желтой прессы.

Но вот что интересно: участники программы, судя по всему, заранее условились не вспоминать о ТВ, обладающем еще большими тиражами. Ни ведущий, ни его гости, ни кто-либо из собравшихся в студии зрителей ни словом не обмолвились о передачах того же НТВ. Обо всех этих «Программах максимум», «Русских сенсациях», «Ты не поверишь» и  т. д., и  т. п. Ведь, строго говоря, они мало чем отличаются от материалов, публикуемых в таблоидах.

Удивительно и другое: желтая пресса и не менее желтое ТВ, несмотря на раздающуюся отовсюду критику, прекрасно себя чувствуют. Продолжают делать свое позорное, но довольно прибыльное дело. Если что, – ссылаются на Закон о печати, где торжественно провозглашена отмена цензуры. Предлагают недовольным переключать свои приемники на другие каналы, – благо их сегодня в эфире немало. Или – подавать в суд. А там перспективы выиграть дело весьма невелики – все из-за того же предельно либерального Закона…

Однако, смело пользуясь отсутствием цензуры, когда речь идет о вопросах общественной нравственности, наши каналы оказываются весьма робкими, как только дело касается политики. Тут они стараются не спорить с властью, не портить ей настроения, не перечить «генеральной линии правящей партии». В дни, когда писались эти заметки, происходили волнения в Кишиневе. После первых, «неорганизованных» откликов, где слышались такие определения, как «очередная цветная революция», крупнейшие российские телеканалы, как по команде, стали вдруг давать схожие «правильные» определения. Несмотря на очевидную антикоммунистическую направленность выступлений молдавской молодежи, вроде бы целиком укладывающуюся в нашу официальную идеологию, их стали трактовать с позиций кишиневских властей, возглавляемых, как известно, президентом-коммунистом.

Молодых бунтарей называли в эфире, в лучшем случае, хулиганами, искали (и находили!) у них зарубежных вдохновителей, а то и откровенных провокаторов. И только некоторые небольшие негосударственные каналы, прежде всего, РЕН-ТВ и питерский Пятый, пытались осторожно опровергать неуклюжую трактовку кишиневских событий. Они приближались в своих репортажах к людям, брали у них интервью, узнавали о господствующих в среде «хулиганов» настроениях. А зрители государственных каналов-грандов остаются в неведении: для них произошедшие погромы выглядят откровенным проявлением ни чем не обоснованного вандализма.

Стало уже общим местом, что ТВ тщательно оберегает души миллионов российских зрителей от тех новостей, которые способны внести в них сумятицу и сомнения. Так, если судить по информации крупнейших телеканалов, никакого суда в столице над М.Ходорковским и П.Лебедевым, о котором в эти дни пишут газеты, не происходит.

Волнения в Молдавии, как и суд над известными бизнесменами, являются событиями, которые можно, не боясь ошибиться, назвать политическими. И найти некоторое объяснение нежеланию власти делать их достоянием миллионов зрителей. Я ни в коем случае не оправдываю внедрение «тихой сапой» элементов политической цензуры на ТВ, но, повторяю, могу понять логику руководителей крупнейших телеканалов, охотно прислушивающихся к невинным «пожеланиям», идущим от представителей власти. Они прекрасно понимают: проигнорировать эти пожелания – значит, привлечь к себе пристальное внимание сильных мира сего. А если учесть, что у многих каналов не все чисто с использованием доходов от рекламы и с исполнением условий, записанных в полученной лицензии на вещание, то внимательность к просьбам, идущим сверху, вполне объяснима.

Необъяснимо, с моей точки зрения, другое. Почему и в темах, весьма далеких от политики, государственные телеканалы с торопливой готовностью угодливо берут под козырек? Почему зрителей пытаются лишить возможности узнать о событиях правду, даже если она совершенно невинна с точки зрения высокой политики? Почему им активно внушают некие мифы, призванные скрыть истину?

Хотел бы попытаться найти ответы на эти вопросы в многосерийной телевизионной саге, развернувшейся в последние несколько месяцев, с декабря 2008-го по апрель 2009-го, вокруг конфликта в российском кинематографическом сообществе. Я – член Союза кинематографистов с полувековым стажем, и мне небезразлично то, что происходит сегодня в одном из творческих объединений.

Напомню внешнюю канву событий. В 1998 году, на очередном съезде Союза кинематографистов России его возглавил известный актер и режиссер Никита Михалков. Время тогда, как известно, было трудное, под угрозой находилась собственность Союза, доставшаяся ему в наследство от СК СССР. Михалков пообещал вернуть утраченное, сохранить то, на что посягают разные организации и отдельные лица. Он привел в Союз группу менеджеров, которая, по его словам, должна была оздоровить жизнь творческого союза, помочь ему грамотно отстаивать законные права. Менеджеры эти получили неограниченную власть в СК, стали распоряжаться его финансами, принимать далеко идущие решения.

В декабре 2008-го, когда прошло более года после истечения уже второго срока пребывания Михалкова у власти, собрался, наконец, очередной съезд кинематографистов. На нем избранные по профессиональным гильдиям делегаты обсуждали итоги работы правления Союза. Они оказались безрадостными: приглашенные менеджеры не только не вернули собственность, но и разбазарили то немногое, что оставалось. Самый главный из них скрылся за кордоном, и теперь его разыскивает Интерпол. Михалкова, которого гильдия режиссеров даже не избрала делегатом на съезд, решили отправить в отставку, заменив его на председательском посту живым классиком нашего киноискусства режиссером Марленом Хуциевым.

И тут начались события, в форсированной публичной трактовке которых более всего повинно ТВ. Михалков, задетый за живое, решил бороться за кресло. Благо у него были для этого особые, всем известные, возможности. Он (вернее, несколько его ближайших соратников) подали бумагу о незаконности съезда: нарушения во время выборов делегатов, отсутствие кворума и  т. д. Министерство юстиции поддержало, признав съезд нелегитимным. В унисон ему вынес решение и суд.

Казалось бы, изложенное выше – внутреннее дело кинематографистов, которое вряд ли должно интересовать все телевизионные каналы. Но почему-то внутренние распри киносообщества шли на экранах таким же обязательным сюжетом, как, скажем, землетрясение в Италии.

Все это казалось довольно странным, если не сказать, подозрительным. За трактовкой коллизии на государственных телеканалах чувствовалась рука невидимого режиссера. Его интерпретация событий была откровенно тенденциозной, выводы – явно опережающими происходящее. Иногда журналисты с негосударственных каналов, которые явно не входили в состав «труппы» режиссера, задавали ему неудобные, жесткие, вопросы. В информационной программе канала РЕН-ТВ «24» (19.3. 2009, 19.30), в интервью журналистке, говоря о назначенном на последние два дня месяца Чрезвычайном съезде, Михалков, не сдержавшись, называет своих оппонентов «рейдерами». Ставший в последнее время довольно распространенным термин означает одно из самых гнусных преступлений, когда силой или обманом у законного собственника отбирают принадлежащую ему недвижимость.

Такое оскорбление, брошенное в адрес своих товарищей по профессии, должно было бы охладить пыл телеканалов перед началом съезда. Остановить их от столь однозначной поддержки одной стороны перед другой. Либо побудить отойти от темы в сторону, либо, в крайнем случае, занять сразу же предельно отстраненную, объективную позицию. Но госканалы, будто закусив удила, продолжали воплощать в жизнь намеченный кем-то сценарий.

В день, когда начался Чрезвычайный киносъезд, «Вести» («Россия», 30.03.09, 14.00) дали на первом месте в выпуске ре­­­­­портаж из Гостиного двора, где назойливо показывали находящегося там министра культуры РФ (даже для не очень догадливого зрителя это означает поддержку государством проходящего действа). И все высказывания пришедших на съезд кинематографистов были подобраны по, если так можно сказать, партийному принципу: только сторонников Михалкова.

В тот же день негосударственный канал НТВ, также начавший выпуск с репортажа из Гостиного двора («Сегодня», 16.00), в наборе говорящих в камеру участников съезда был менее одиозен. Так, директор «Мосфильма» К.Шахназаров высказался за примирение двух команд и за то, чтобы Хуциев и его люди заняли в будущем руководстве СК видное место. А на РЕН-ТВ («24», 16.30) еще дальше отошли от навязываемой каналами-грандами концепции единодушного в своих позициях «съезда победителей». Мало того, в бегущей строке дали сообщение ВЦИОМа, по опросам которого наиболее популярным у зрителей кинорежиссером является Э.Рязанов (между прочим, один из самых ярых противников Михалкова). Питерский ТВ-5 («Сейчас», 18.30) после самопохвал автора двухчасового отчетного доклада дал довольно резкую оценку его кинокритиком В. Матизеном: «Похоже, делегаты не совсем поверили своему лидеру…»

Дальше – больше. В вечернем выпуске новостей НТВ («Сегодня», 19.00) был иронический пассаж о «двухчасовой речи (Михалкова), растрогавшей зал и самого выступающего». И тут же высказывания Матизена и адвоката «хуциевцев». И сомнения из уст известной кинематографистки («хочу узнать истину»), которая, по всем понятиям, должна бы воспринимать речь без всяких сомнений. Но через час на «России» («Вести», 20.00), снова в открывающем выпуск сюжете, пошли бравурные сообщения. О выборе Михалкова новым председателем СК. О его высказывании, будто «хуциевцы» сделали «попытку рейдерским путем ввести в СК либерально-атлантическую (!) диктатуру с далеко идущими последст­виями».

Назавтра, во второй день работы съезда канал РЕН-ТВ («24», 19.30) обратил внимание на начатую там чистку рядов. На решение исключить Матизена из СК (несмотря на отсутствие кворума), на предложение новоизбранного лидера запретить «хуциевцам» в течение четырех лет (?!) занимать в Союзе любые должности. Охота на ведьм обернулась зловещим итогом пышного, откровенно поддер­живаемого властью, действа.

Эпилогом к долгой истории кинематографического конфликта стали две телепрограммы, вышедшие на первой апрельской неделе. В «К барьеру!» (НТВ, 2.04.2009) сошлись в дискуссии сторонник и противник Михалкова: Николай Бурляев и документалист Виталий Манский. Назавтра, в «На­­­­­род хочет знать» (ТВЦ, 3.04.2009) Манс­­­­кому пришлось противостоять самому Михалкову. Оба поединка с помощью ведущих – В. Соловьева и К. Прошутинской – ушли, к счастью, от прозы финансовых и имущественных споров, поднявшись на более высокий уровень.

Речь в них все чаще заходила о демократии, которой не пахнет в михалковском союзе.

Прошутинская, по традиции, в фи­­­­­­­­на­­­ле программы задала присутствующим вопрос: «Нужно ли народу знать о том, что происходит внутри творческих союзов?» Большинство высказалось за правду, пусть и горькую.

Правду в нынешний век, как извест­­­но, миллионы людей ищут на домашнем экране. И им подчас неведомы политические игры, которые определяют интерпретацию тех или иных событий, намерений, лиц. Плюрализм мнений, который мы привыкли считать завоеванием нашего времени, существует под строгим присмотром политики.

Анри ВАРТАНОВ, доктор филологических наук, профессор факультета журналистики МГУ

Журналист