Филолог-славист, этнограф, академик Петербургской АН. Родился Срезневский 1 июня 1812 г. в г. Ярославле, однако, он из рязанского рода (отец и дед у него - рязанцы). Занимался библиографией, археологией, историей древнерусской литературы; исследовал памятники славянской письменности, изучал современную народную речь, поэзию и быт славянских народов.

Отец его, Иван Евсеевич профессор Харьковского университета, где он также исполнял должность инспектора казеннокоштных студентов, переселился из Ярославля в Харьков, когда Срезневскому было всего несколько недель. Главная роль в воспитании ребенка принадлежала его доброй и умной матери, так как отец умер, когда мальчику было всего семь лет. Учено-литературные наклонности сказались у Срезневского очень рано: еще ребенком лет 8-9 он начал писать стихи, а в 16 лет уже высказывал в письмах к родным желание посвятить себя ученым занятиям. Получив начальное и среднее образование дома, под руководством матери, Срезневский, 14 лет от роду, поступил в Харьковский университет на факультет этико-политических наук и через три года получил степень кандидата, представив диссертацию «Об обиде». Из университетских профессоров Срезневского (очень немногочисленных) особое влияние оказал на него И.Н. Данилович, читавший русское гражданское уголовное право и уголовное судопроизводство в России.

Гражданская служба (в харьковском дворянском депутатском собрании, харьковском совместном суде и опять в дворянском собрании) нисколько не привлекала Срезневского . В свободное время он занимался преподаванием (в пансионе де-Роберти и частных домах) и литературными опытами, издав, между прочим, в 1831 г. (вместе с Росковшенко), при участии местных писателей, «Украинский альманах», где было напечатано и несколько его стихотворений (под псевдонимом). Занятия его малорусской этнографией, историей и т. д. имели сначала любительский характер; серьезно он изучал юридические науки, главным образом политическую экономию и статистику. В 1837 г. Срезневский представил магистерскую диссертацию «Опыт о сущности и содержании теории в науках политических» (Харьков, 1837), по защите которой, в том же году, получил место адъюнта профессора в Харьковском университете по кафедре политической экономии и статистики, на 1-ом отделении философского факультета.

Лекции молодого профессора выгодно отличались новизной взглядов, обилием данных, извлекаемых из иностранных сочинений, и увлекательным, живым изложением. О них говорили в городе; аудитория Срезневского всегда была полна слушателями, что не могло не возбуждать зависть со стороны его отсталых и бездарных товарищей, читавших по заплесневелым тетрадкам. В 1839 г. вышла и докторская диссертация Срезневского «Опыт о предмете и элементах статистики и политической экономии» (Харьков). Обе диссертации свидетельствовали о начитанности, общем образовании, недюжинном уме и таланте их автора. Некоторые положения и отдельные мысли были очень свежи и оригинальны по тому времени и до сих пор не утратили этих свойств. Но именно новизна взглядов явилась причиной того, что большинством голосов двух факультетов диссертация Срезневского была забракована, и он не был допущен к докторскому диспуту. Особого практического значения эта неудача для Срезневского не имела, так как еще раньше он принял предложение министерства народного просвещения отправиться в славянские земли для подготовки к званию профессора славянской филологии.

Едва ли, однако, ошибочно будет предположение, что история эта порядком подрезала крылья романтически настроенному и жизнерадостному духу молодого Срезневского и послужила одним из источников того систематического избежания всяких широких настроений и теорий, того исключительно материально-документального характера позднейшей научной деятельности Срезневского , в котором его нередко и не без основания упрекали. Занятия Срезневского украинской этнографией, историей, народной словесностью и т. д. начались очень рано. В предисловии к своему изданию «Запорожская старина» (Харьков, 1833-38) Срезневский говорит о семилетнем собирании материалов для этой книги, начавшемся, следовательно, с самого вступления его в университет. Поездки по Харьковской, Полтавской и Екатеринославской губерниям (большей частью на летние «кондиции») питали в Срезневском горячее увлечение народом, бытом, языком, нравами, поэзией Украины. Вместе с общим направлением украинской школы, а также с влиянием университетского учителя Срезневского , литвина Даниловича, это привело Срезневского к знакомству с польским языком и литературой, как изящной, так и ученой.

Собирая малорусские думы, молодой этнограф-любитель встречался и с другим этнографическим материалом и не упускал того, что само плыло в его руки. Заезжие ходебщики-словаки познакомили его со своими песнями, которые он, не зная еще словацкого языка, записал и издал («Словацкие песни», Харьков, 1832). Офени заинтересовали его своим тайным языком и дали материал для более поздней работы «Офенский язык в России» («Отечественные Записки», 1839). С южным славянством юноша Срезневский знакомился по кое-каким книжкам Вука Караджича, по путешествию Фротиса в Далмации и т. д. Статья о «Сеймах» для «Очерков России» Вадима Пассека (писаная в 1837-1838 гг.) дала ему повод ознакомиться с известными фальсификациями Ганки «Суд Любуши» и Краледворской рукописью, в подлинность которых он горячо верил в течение всей своей жизни.

Интересовался он и французской философией (Вольтер, Кондорье, Бейль, Тюрго), религией Авесты у египтян, скандинавскими сагами и т. п. В 1839 г. Срезневский выехал за границу, где провел почти три года, путешествуя (часто пешком) по Чехии, Моравии, Силезии, Лужицам, Крайне, Штирии, Хорутании, Фриулю, Далмации, Черногорью, Хорватии, Славонии, Сербии, Галиции и Венгрии, изучая местные говоры, собирая песни, пословицы и другие памятники народной словесности, знакомясь с бытом и нравами славян и других местных народов. Живые, нередко яркие, хотя иногда и беглые «Путевые письма« его к матери дают живое впечатление о разнообразии умственных его интересов («Путевые письма Измаила Ивановича Срезневского из славянских земель», 1839-1842, Санкт-Петербург, 1895; отд. оттиск из «Живой Старины», 1892-1893 г.). Вернувшись из-за границы осенью 1842 г., Срезневский занял новую кафедру славистики в Харькове.

Еще будучи за границей, Срезневский начал печатать разные статьи по своему новому предмету (отчеты министру в «Журнал Министерства Народного Просвещения», путевые письма в «Отечественных Записках», чешском журнале чешского музея и т.д.). Его блестящие лекции привлекли многочисленных слушателей достоинствами изложения и «панславистским» направлением. В тоже время он написал ряд статей и работ по славянским литературам: «Исторический обзор серболужицкой литературы» (1844), «Очерк книгопечатания в Болгарии» (1845), «Взгляд на современное состояние литературы у западных славян. Вук Степанович Караджич» (1846), по славянской мифологии – «Об обожании солнца у древних славян» (1846), «О языческом веровании древних славян в бессмертие души», докторская диссертация «Святилища и обряды языческого богослужения древних славян по свидетельствам современным и преданиям» (Харьков, 1846), «Исследования об языческом богослужении древних славян» (Санкт-Петербург, 1847), рецензии на выдающиеся явления современной научной литературы и т.д.

Вскоре, однако, скудная научная обстановка Харькова заставила Срезневского мечтать о переходе в другие, более благоприятные условия. Весной 1846 г. умер петербургский славист Прейс; Срезневский стал хлопотать о переводе на эту кафедру. Старания его увенчались успехом, и в 1847 г. он перебрался в Петербург, где и прошла остальная половина его жизни. Рукописные сокровища старославянского и древнерусского языков тогда только что начинали приводиться в известность и делаться более доступными, благодаря печатным изданиям. В 1842 г. явилось Востоковское описание рукописей Румянцевского музея, в 1847 г. – Востоковское издание Остромирова Евангелия. К этому же времени относится появление работ Каткова, К. Аксакова, Билярского, Буслаева и других, посвященных изучению русского и старославянского языков. К этому научному движению скоро присоединился Срезневский , со своими замечательными «Мыслями об истории русского языка» (1849), составившими эпоху в области исторического изучения русского языка и предшествовавшими «Опыту исторической грамматики русского языка» Буслаева.

Несмотря на крайне подозрительное отношение высших сфер к университетской науке вообще и к славистике в особенности, Срезневский , с первых же лет своего пребывания в Петербурге, привлек к себе ряд талантливых молодых людей, проявивших себя впоследствии в науке и литературе. Учениками его были В.И. Ламанский, А.Н. Пыпин, Н.П. Корелкиин, В.Я. Стоюнин, братья Лавровские, В.В. Макушев, А.С. Будилович, Д.Л. Мордовцев, Н.Г. Чернышевский, Д.И. Писарев и др.

В 1847 г. он был приглашен в педагогический институт и вступил членом в географическое общество. Одновременно он был назначен цензором санкт-петербургского цензурного комитета, но оставался им всего три года. В 1849 г. II отделение Академии Наук избрало Срезневского своим адъюнктом, в 1851 г. – экстраординарным академиком, в 1854 г. – ординарным. В 1850 г. он вступил в археологическое общество, деятельным членом которого был до самой смерти. Главная деятельность Срезневского делилась между Санкт-Петербургским университетом, ставшим при Срезневском как бы питомником молодых славистов, и академией. По его почину возникли "Известия Императорской Академии Наук по отделению «Русского языка и словесности», составившие собой крупное явление в тогдашней литературе славянской филологии.

Кроме различных критических и библиографических заметок и целого ряда исследований самого Срезневского и других наших ученых, здесь было издано несколько памятников народной словесности разных славянских народов. В приложении вышли 6 выпусков «Материалов для изъяснительного и сравнительного словаря», 1 выпуск «Памятников и образцов народного языка и словесности», семь книг «Ученых Записок II-го отделения». После прекращения "Известий" славянская филология не имела такого полного и разностороннего органа вплоть до основания Ягичевского «Архива», а отделение русского языка и словесности возобновило издание "Известий" лишь с появлением в его среде А.А. Шахматова. Деятельное участие принимал Срезневский и в издании академического «Опыта областного словаря» и «Дополнений к нему.

В начале 50-х гг. Срезневский задумал свой древнерусский словарь; с этих пор он поручает своим ученикам составление словарей к отдельным памятникам (словари Чернышевского, Пыпина, Корелкина, Лавровского к летописям Ипатьевской, Новгородской, Лаврентьевской, Псковской). Закончить этот труд, однако, не было дано Срезневскому : печатание его началось лишь через 10 лет после его смерти, под заглавием «Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам», и до сих пор еще не окончено.

С половины 50-х годов окончательно определяется главное содержание и направление научной деятельности Срезневского , сосредоточивающейся на приведении в известность письменных памятников старославянских и древнерусского языков, их издании и их филологическом и палеографическом исследовании. Главные труды его в этой области: «Древние памятники письма и языка юго-западных славян» («Христианские Древности и Археология» В. Прохорова , 1864; отд., Санкт-Петербург, 1865); «Из обозрения глаголичих памятников» («Известия Императорского Археологического Общества», т. III, 1861; отд., Санкт-Петербург, 1861, т. IV, 1863, т. V, 1865; вместе отд., Санкт-Петербург, 1861-1862); «Древние глаголические памятники сравнительно с памятниками кириллицы» (Санкт-Петербург, 1866); «Древние памятники русского письма и языка» (IX-XIV в., «Известия II Отделения», т. X, 1861 - 1863; отд., Санкт-Петербург, 1866); «Сведения и заметки о малоизвестных и неизвестных памятниках» («Записки Императорской Академии Наук», т. VII, 1865, т. IX, 1866, т. XI, 1867, т. XX, 1871, т. XXII, 1873, т. XXIV, 1874, т. XXVIII, 1876; отд., Санкт-Петербург, 1867-1876; последняя часть в «Приложении» к XXXIV т., 1879); «Древние славянские памятники юсового письма» (Санкт-Петербург, 1868); «Сказания об Антихристе в славянских переводах» (Санкт-Петербург, 1874). В связи с этими палеографическими работами находятся и «Палеографические наблюдения по памятникам греческого письма» («Записки Императорской Академии Наук», т. XXVIII, 1876, Приложение).

Из изданий древних памятников (не считая отрывков или полных текстов, изданных в только что упомянутых трудах) важнейшие: «Повесть о Царьграде» («Ученые Записки II-го Отделения», 1854, кн. и отд. Санкт-Петербург, 1855); «Хождение за три моря Афанасия Никитина» (там же, кн. II, и отд. Санкт-Петербург, 1857); «Задонщина великого князя господина Дмитрия Ивановича » и т. д. («Известия Императорской Академии Наук по отделению Русского языка и словесности» т. VI, 1857 и отд. Санкт-Петербург, 1858); «Сказания о святых Борисе и Глебе» (Санкт-Петербург, 1860) и т.д.

Кроме массы критических отзывов, библиографических заметок и рецензий, мелких статей по этнографии, географии, истории, славянской филологии, археологии и истории быта, письменности и литературе славян в разных журналах и ученых изданиях, Срезневскому принадлежат еще следующие более крупные статьи, монографии, издания и исследования: «Русь Угорская. Отрывок из опыта географии Русского языка» («Вестник Императорского Русского Географического Общества», ч. IV, 1852); «Роженицы у славян и других языческих народов» («Архив» Калачева, кн. II, и отд. Москва, 1855), «О древнем русском языке» («Известия Императорской Академии Наук по Отделению Русского языка и словесности», т. V, и отд. Санкт-Петербург, 1856); «Об изучении родного языка вообще и особенно в детском возрасте» («Русский Педагогический Вестник», 1860; «Известия Императорской Академии Наук по Отделению Русского языка», т. IX; отд., Санкт-Петербург, 1860 - 1861, 2 части); «Замечания об эпическом размере славянских народных песен» («Известия», т. IX; отд., Санкт-Петербург, 1861); «Русские калики древнего времени» («Записки Императорской Академии Наук», т. 1, кн. II, 1862); «Древние русские книги. Палеографический очерк» («Христианские Древности» Прохорова, 1864; отд., Санкт-Петербург, 1864); «Филологические наблюдения А. X. Востокова» (Санкт-Петербург, 1865, с прил. четырех статей самого Срезневского ); «Обзор материалов для изучения славяно-русской палеографии» («Журнал Министерства Народного Просвещения», 1867, ч. 133); «Переписка А.X. Востокова в повременном порядке с объяснительными примечаниями» (Санкт-Петербург, 1873, 504 стр.); «Замечания об образовании слов из выражений» («Сборник отделения Русского языка и словесности Императорской Академии Наук», т. X, 1873); «Энциклопедическое введение в слав. филологию» (Санкт-Петербург, 1876-1877); «На память о Бодянском, Григоровиче и Прейсе» («Сборник отделения Русского языка и словесности Императорской Академии Наук», т. XVIII, 1878); «Фриульские славяне» (Санкт-Петербург, 1878).

Особенно усердно работал Срезневский во второй половине своей деятельности над палеографией. В бумагах его после смерти оказалось огромное собрание палеографических снимков с древних и старых славянских и русских рукописей (более 900, в том числе, более 700 снято вручную, путем калькирования). В истории славянской филологии Срезневский занимает у нас бесспорно первое место, приближаясь по энергии и обширности своей научной деятельности к Миклошичу, тоже палеографу, лексикографу и археологу. Языковедом Срезневский , впрочем, не был, и в этом отношении уступает Миклошичу. Точность изданий Срезневского превзойдена позднейшими издателями, вроде академика Ягича. Тем не менее для развития славянской филологии Срезневский сделал у нас больше, чем кто бы то ни было из наших первых славистов (Бодянский, Прейс, Григорович и др.).

Умер Срезневский 9 февраля 1880 г. в Петербурге. Он был похоронен по своему завещанию в родовом имении Срезнево Спасского уезда Рязанской губернии (ныне Шиловский район Рязанской области).