ЧЕРЕПКИ - АРХЕОЛОГИЧЕСКИЙ И ПРИРОДНЫЙ ФЕНОМЕН ДОЛИНЫ ОКИ
М.П.Гласно, Б.А.Фоломеев
Предметом внимания В.А.Городцова в первые годы его научной деятельности стала дюна Борок в окрестностях села Дубровичи -родины В.А.Городцова. Он посещал ее регулярно на протяжении семи лет - с 1884 по 1894 гг., а в 1889-1890 гг. предпринял небольшие раскопки. Здесь им были открыты следы богатой стоянки каменного века, очажные ямы, остатки жилищ. Именно из этих мест происходит первая коллекция ученого, состоящая из нескольких кремневых орудий и фрагментов сосудов, переданная им в Исторический музей (Коллекции ГИМ, инв. № 17638, on. 108/1-18). Примечательна надпись на планшете с материалами, сделанная рукой В.А.Городцова: "Это те первые предметы, которые заставили меня заняться археологией. Переданы в 1889 году".
Однако самым замечательным и необычным памятником данной местности была стоянка Черепки, расположенная на холме из известняка и песка. По мнению Василия Алексеевича, холм этот в основе своей представляет намывной остров, который древний человек искусственно возвысил над поймой настолько, чтобы его не заливали полые воды. Для этого из привезенного известняка он соорудил кольцевидную стену, а в середину насыпал песку, в котором сделал десятка два землянок со стенками, выложенными камнем (рис.1).
Территория, на которой расположен памятник, весьма интересна по своему топографическому положению (рис.2). Вот как описывает ее В.А.Городцов: "Площадь Черепков примыкает к юго-западному отрогу дюны Борок и имеет вид четырехугольника, простирающегося в длину на 400, а в ширину на 300 аршин, замкнутый с севера озером Долгим, с востока и запада - двумя небольшими озерками, называемыми музгами, с юга также двумя озерками - Большим и Малым спудками. Озера соединяются тальвегами, на протяжении которых встречаются круглые и продолговатые котловины" [1(с.176)]. В северо-восточном углу Черепков находится довольно обширный, с пологой вершиной холм, состоящий из песка и известнякового щебня. "Высота холма, несмотря на то, что часть его разобрана, достигает над уровнем Долгого 9 аршин и 5,5 вершка (около 6,6 м). Благодаря такой высоте холм не всегда заливается даже современными окскими разливами" (1(с.178)]. С южной и юго-восточной сторон общая высота холма усиливается
длинной узкой ложбиной, проходящей как раз у подошвы холма. Ложбина по своему очертанию напоминает как бы затянутый от времени ров. Впечатление искусственно повышенной и укрепленной местности производит и весь холм. "Поверхность холма вообще горизонтальная и плоская; в плане представляется овальною, имеющей около 60 аршин длины с запада на восток (около 42 м) и 50 аршин ширины с севера на юг (около 35 м). .Середина площади сильно изрыта крестьянами с целью добывания из внутренности холма известнякового щебня" (1(с.179)].
Рис.1 Изобразительная реконструкция "плотинной стоянки" Черепки. Внизу подпись: "Ростислав Городцов, 1918 год" [1(с.392, рис.77)]
От местных жителей В.А.Городцов узнал, что прежде чем были начаты раскопки холма Черепков с целью эксплуатации известнякового щебня, он бъш покрыт травой и мелким кустарником; только в середине его виднелись две круглые ямы с боками, как бы выложенными крупным известняковым камнем. В мусоре ям всегда находили хорошие громовые стрелы (местное название кремневых орудий). По свидетельству очевидцев, "... из холма Черепков была извлечена такая масса кремневых осколков и кремней, что их имели возможность отделять от известнякового щебня и сыпали навоз как лучший материал" [1(с.180)].
К 1889 г., когда В.А.Городцов начал исследование Черепков, холм представлял собой картину полного разрушения и лишь местами под щебенкой были замечены следы мощного культурного слоя, содержащие культурные остатки каменного века.
В серединной части холма В.А.Городцов обнаруживает и исследует яму, имеющую почти правильную круглую форму и котловидный профиль (рис.3). Диаметр ямы составлял 4 аршина (2,8 м), глубина - до 1 м. Стены и дно ямы были сложены из известняковых камней небольших размеров, за которыми шел желтоватый песок, смешанный с известняковым щебнем. Заполнение ямы составлял золистый слой с четко выраженнымипесчаными прослойками в верхней части. В слое на всех глубинах встретилось множество костей крупных и мелких животных, птиц, грызунов, рыб, вперемежку с которыми лежали обломки густо орнаментированной посуды.
Рис.3. Разрез ямы, раскопанной В.А.Городцовым [1(с.181, рис.74)]
Кроме керамики в яме найдено прекрасное кремневое копье, скребки, наконечники стрел, осколки кремня и несколько костяных поделок. При расчистке дна ямы обнаружены 8 крупных известняковых камней с закопченной поверхностью, 7 из которых тесно соприкасались друг с другом, образуя круг, в центр которого был положен восьмой камень. На уровне этих камней находок было немного, но прослеживался слой измельченных раковин толщиной около 1 вершка. Рядом лежал большой кусок пластичной бурой, глины.
В.А.Городцов интерпретирует эту яму как искусственное зимнее жилище человека и убедительно обосновывает большую древность раскопанного сооружения [1(с.180)].
Далее он переходит к другим объектам и стратиграфическим наблюдениям, цель которых - выяснить соотношение известняка холма и кладок на нем с местами сохранившимся культурным слоем. Для этого была произведена расчистка старых рытвин и выяснено, что средняя мощность культурного слоя на холме не превышает 14 вершков (63 см), причем "... линия соприкосновения культурного слоя с известняком выражалась резко только на скатах, тогда как в середине всегда замечалась постепенность перехода одного слоя в другой, причем часто из смеси двух слоев получался третий, промежуточный, слой, достигавший 4-8 вершков (18-36 см). В нижней части этого промежуточного слоя преобладали куски известняка, а в верхней - землистая масса" [1(с.183)]. Самый лучший и характерный разрез удалось наблюдать в старой яме с подкопом (рис.4). Здесь под промежуточным слоем глубиной 1,05 м шел сплошной известняк без культурных остатков, в строении которого ВАГородцов увидел искусственную кладку, а не естественное залегание.
Эти наблюдения привели ученого к выводу, "... что известняк Черепков служил почвой или фундаментом жилья доисторического человека каменного века...". При этом возникает новый вопрос:"... какой причине обязан известняк своим появлением на холме Черепков? Появилась ли масса благодаря большим, почти невероятным усилиям человека или она отложилась в силу каких-либо естественных геологических причин, а человек только воспользовался уже готовым местным материалом?" (1(с.185)]. Этот вопрос В.А.Городцов считал самым важным, ключевым вопросом исследований.
Рис.4. Разрез, наблюдавшийся В.А.Городцовым в яме, вырытой крестьянами на Черепках [1(с. 184, рис.75)]
Для изучения строения холма он вновь обращается к исследованию старых ям, вырытых крестьянами, местами их углубляет и сам раскапывает шурфы в нетронутых пунктах холма и около его подошвы. По обнажениям и рытвинам он выясняет, что среднюю часть холма на протяжении 40 аршин в длину (28 м) и 15-20 аршин в ширину (10,5-14 м) составляют желтые сыпучие пески с известняковым камнем. Под слоем песка на глубине около 2 и 1/4 аршина (около 175 см) встретился сплошной известняк. Желая прорезать слой известняка насквозь, он воспользовался одной из старых ям и заложил со дна ее шурф. "Шурф шел все время через сплошные куски известняка. Только на глубине 3 и 1/4 аршина (2,3 м) встретился черный землистый слой
толщиной не более одного вершка, в котором было найдено два небольших обломка глиняной посуды и угольки. Ниже этого слойка опять пошел известняковый щебень".
В ряде ям В.А.Городцову удалось проследить, что близ краев холма известняк идет вверх, ограничивая слой песка "... так, что весь слой песка, составляющий середину холма, оказывался окруженным сплошной стеной известняка. С внутренней стороны эта стена была очерчена повсюду неправильно и производит впечатление небрежно или неумело набросанного известняка". "Гораздо тщательнее сделана известняковая стена снаружи. Начиная сверху она идет вниз пологими скатами". "Подошвою стены служит слой с буроватыми глинистыми прослоями, которого она достигает на глубине 4-4,5 аршина" (2,85-3,2 м). Далее он отмечает, что "... куски известняка имеют естественную шероховатую поверхность, без всякого намека на искусственную обработку их рукой человека" [1(с.186)].
Подытоживая свои наблюдения, В.А.Городцов делает вывод: "В общем, вся масса известняка, расположенного кольцом в боках холма, имеет вид кладки, веденной с определенной обдуманной целью, и весь холм производит впечатление искусственного сооружения. Залегание же известковой кладки на новейших аллювиальных отложениях прямо указывает на то, что и сам известняк находится здесь не на коренном месте образования и появлением своим обязан какой-либо посторонней силе". И далее: "... такой силой передвижения известняка был первобытный человек, который впоследствии покрыл всю поверхность известняка обильными памятниками своей культуры".
Далее В.А.Городцов делает смелую попытку восстановить палеогеографическую обстановку Черепков на время существования стоянки. Он высказывает предположение, что песчаный пласт, на котором находится известняк, вероятнее всего, представляет собой погребенный намывной остров, отложенный в широких водах когда-то протекавшей здесь Оки. Приняв прирост пойменного аллювия на возвышенных частях Черепков за 4 аршина и учитывая большую скорость его накопления в котловинах озер и лощинах, тальвегах, соединяющих озера, он предложил следующую палеогеографическую реконструкцию рельефа территории Черепков: "... для восстановления прежнего рельефа, при понижении почвы у подножья холма на 4 аршина, необходимо тальвеги и долины озер понизить значительно более, что уже дает возможность всем озерам слиться и охватить своими водами всю площадь Черепков в виде настоящего и вполне изолированного острова. А если это действительно так, то Черепки являлись малодоступной естественной крепостью, обведенной со всех сторон непрерывным водяным рвом" [1(с.188)]. Изобразительную реконструкцию "плотинной стоянки" Черепки В.А.Городцов опубликовал в своем капитальном труде "Археология" [2(рис.77)1.
В поисках местности, откуда известняк мог быть доставлен на Черепки, он лично осматривает все берега Оки, устья ее притоков и наиболее глубокие овраги, но нигде не встречает естественных выходов искомой породы. Оказалось, что ближайшие "выходы известняка находятся в береговых отложениях р.Плетенка у с.Высокое, правого притока Оки", в 34 верстах от Дубрович. Сравнивая высоковский известняк с известняком Черепков по цвету, составу, содержанию ископаемых форм, В.А.Городцов находит в них если не "тождество, то большое сходство" и делает предположение, что именно из этого месторождения известняк доставлялся на Черепки [1(с.189)].
Рис.5. Дюна "Черепки" близ с.Дубровичи, 1927 г. Слева направо: Н.В.Говоров, АЛ.Мансуров, В.Л.Городцов.
Хранится в Рязанском историко-архитектурном музее-заповеднике
Однако передвижение такой массы известняка и сооружение из него искусственного хрлма не имело в то время (да и не имеет сейчас) аналогов в первобытной археологии. А.Я.Брюсов писал по этому поводу: "Искусственное повышение почвы неолитическими племенами путем перевозки большого количества известнякового камня не имеет параллелей ни в археологии, ни в этнографии" [3(c.60)J.
Понимая необычность такого феноменального явления в археологии, как Черепки, В.А.Городцов в течение последующих десятилетий своей научной деятельности неоднократно возвращался к этой проблеме. Он совершает на Черепки экскурсии, закладывает шурфы, фотографирует их остатки, консультируется с геологами. В фондах Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника имеется фотография, датированная 1927 г., на которой изображены В.А.Городцов, А.А.Мансуров и
Н В ГОВОРОВ на Черепках около кладки из известнякового камня (рис.5). В 1928 г ВАТородцов публикует общую реконструкцию строения Черепков и искусственных сооружений на них, приводит новые данные по шурфу, заложенному у южной подошвы холма [4(с.20,21, рис.5)]. Общая мощность отложений, вскрытая этим шурфом, составила 3,64 м. Под слоем аллювиальной глины толщиной 0,97 м залегал культурный слой толщиной 0,89 м, который подстилался серым песком. Высота же холма от нижней границы культурного слоя составляла 3,2 м. Именно на столько, по мнению В.А.Городцова, он возвышался над прилегающей местностью в начале существования стоянки (рис.6).
Рис.6. Строение известнякового холма Черепков и шурф у его южной подошвы, по В.А.Городцову [4(с.71, рис.5)]:
А - желтый и серый аллювиальный песок, открытый на глубину 2V2 арш. (1,77 м); В - каменная плотина высотой около 4 арш. 8 вершк. (3,20 м); С - песок и щебень, выполнивший середину плотины; D - культурный слой, отложившийся на плотине, - около 10 вершк. (0,45 м); к подошве плотины толща культурного слоя увеличивается, достигая 20 вершк. (0,90 м); Е - аллювиальная глина, отложившаяся после сооружения плотины, - 2 арш. 10 вершк. (1,86 м); F - ямы древних землянок, обложенных камнями; G - шурф у южной подошвы плотины: 1 - слой аллювиальной глины 1 арш. 6 вершк. (0,97 м); 2 - культурный слой 1 арш. 4 вершк. (0,89 м); 3 - серый намывной песок 1 арш. 4 вершк. (0,89 м); 4 - тот же песок, насыщенный грунтовой водой, 1 арш. 4 вершк. (0,89 м); M-N - линия уровня весенних разливов р.Оки
Однако и эти дополнительные исследования и консультации с геологами не позволили окончательно решить вопрос о происхождении известняка Черепков. Так, геолог Ю.П.Карпинский констатировал моноклинальное залегание здесь каменноугольных известняков, а А.Григоровский полагал, что известняк мог быть привезен человеком [5(с.62-89)]. Подытоживая дискуссию вокруг Черепков, Н.И.Кригер отмечает: "Вокруг геологических характеристик стоянок, в свое время данных ВА.Городцовым, возникла полемика. Некоторые вопросы до сих пор нельзя считать решенными, например, вопрос о неолитической стоянке в пойме Оки у с.Дубровичи... Этот спор может быть решен лишь путем постановки буровых работ, что до сих пор остается неосуществленным" [6(с.28)1.
Для решения вопроса о древности Черепков ВАТородцов использует найденные им кремневые и костяные поделки и обломки глиняной посуды. На основании анализа этого материала он делает следующий вывод: "В общем, все изделия из кремня, кости и глины,
найденные на плотинной постройке Черепков, имеют вполне
характерные черты принадлежности их к неолитической эпохе и ближе всего стоят к изделиям Волосовской стоянки. Ко времени этой последней, вероятнее всего, относится и возникновение плотинной постройки на Черепках" [1(с.196)]. Коллекция из сборов и раскопок В.А.Городцова "плотинной стоянки" Черепки хранится в Государственном Историческом музее (Инв.№ 42686, оп. 109).
Помимо этого нам удалось обнаружить еще одну небольшую коллекцию, состоящую из 71 фрагмента сосудов и нескольких десятков кремневых отщепов и орудий, происходящих с "плотинной стоянки" Черепки. Этот материал собрал в 1930 г. на месте разрушенной "плотинной стоянки" Н.В.Говоров и передал в Рязанский музей ([7J; коллекции Рязанского музея-заповедника, КП 1627, А 448).
Таблица 1 Состав керамического комплекса "плотинной стоянки " Черепки [10]
По составу керамического и кремневого материала эти коллекции очень близки (табл.1). В коллекции В.А.Городцова насчитывается 10 фрагментов с ямочно-гребенчатой орнаментацией, 10 фрагментов волосовских и 4 фрагмента эпохи поздней бронзы. В коллекции Н.В.Говорова - один фрагмент с ямочно-гребенчатой орнаментацией и 2 волосовских. Остальные 172 фрагмента из коллекции ВАГородцова и 68 из коллекции Н.В.Говорова характерны для памятников дубровичского типа бассейна Средней Оки [8(с.ЗЗ-41)].
Таблица 2 Технические приемы орнаментации керамики дубровичского типа [11]
В орнаментации керамики дубровичского типа преобладают ямки различных форм: круглые, овальные, полулунчатые, подкововидные, подтреугольные, квадратные, а также мелкие ямки-наколы (67%). На дне значительной части ямок имеется характерная рубчатость, образованная чаще всего отпечатками веревочки или ткани. Такие отпечатки, получившие в литературе наименование "лапчатых", имеются на 37% всех фрагментов (рис.7. 3,6,10,16,22,23). Оттиски веревочки в виде длинных (рис.7.11,12) или коротких "гусеничных" (рис.7.5,6) отпечатков, в виде мелких червеобразных жгутиков (рис.7.13-15,18), а также отпечатки шнура (рис.7.1,2,3,9) имеются на 29% керамики. Другие технические приемы орнаментации встречаются гораздо реже: отпечатки зубчатого штампа (рис.7.8,17) - на 3%, плоского штампа (рис.7.20) - на 1%, прочерченные линии и короткие нарезки - на 8% керамики (табл.2).
Рис.7. Фрагменты сосудов, найденные на "плотинной стошке" , Черепки
О форме сосудов и системе орнаментации по имеющемуся фрагментарному материалу судить трудно. Отсутствие сколько-нибудь крупных неорнаментированных фрагментов позволяет говорить о сплошном заполнении орнаментом поверхности сосудов. Шейки сосудов чаще всего орнаментированы рядами коротких вертикальных или слабонаклонных оттисков веровочки либо длинными горизонтальными отпечатками веревочки и иногда рядами ямок. На тулове сосуда ямки или отпечатки других штампов расположены горизонтальными поясками, иногда в шахматном порядке, или же образуют сочетания горизонтальных и диагональных рядов, зигзаги, горизонтальные елочки, треугольники и другие геометрические фигуры, которые трудно установить из-за фрагментарности материала. Имеются случаи строчечного расположения ямок в отступающей манере, при которой ямки плотно примыкают в рядах одна к другой (рис.7.10,22).
Подводя итог краткому описанию двух коллекций, происходящих с "плотинной стоянки" Черепки, отметим, что основными отличительными чертами этой керамики являются частое применение ямок, ямчатых вдавлений разных форм и наколов (67%), среди которых большее место занимают "лапчатые" отпечатки (37%), а также широкое использование различных веревочных и шнуровых штампов, которые вместе с "лапчатыми" встречены на 66% всей керамики. Среди орнаментальных мотивов наиболее часто встречаются сочетания горизонтальных и диагональных рядов, выполненных различными штампами, и горизонтальная елочка. Следует также отметить наличие строчечного расположения ямок в отступающей манере и волнообразных краев сосудов.
Среди кремневых изделий много крупных пластинчатых отщепов и орудий из них, в основном ножей. Имеются скребки разных форм при преобладании скребков с прямыми рабочими краями, встречаются угловые скребки-резчики, ложкари. Характерны сверла с грушевидными рукоятками. В целом кремневый инвентарь носит ярко выраженный энеолитический облик, характеризующий волосовскую кремневую индустрию, широко распространенную в Волго-Окском междуречье.
Керамика и кремневый инвентарь, аналогичные найденным на "плотинной стоянке" Черепки, характерны и для ряда других памятников бассейна Средней Оки, объединяемых нами в памятники дубровичского типа [8(с.ЗЗ-41)].
Для определения возраста керамики дубровичского типа приведем некоторые данные о ее стратиграфическом соотношении с другими керамическими комплексами. На стоянках Средней Оки она залегает либо совместно с волосовской керамикой, например на стоянке Совка 2 [8(с.35)], на полу длинных жилищ стоянки Шагара 1 [9(с.31, рис.4)1, либо выше ее - на стоянках Большой Лес 2 [10(с.195-197)] и Владычинская-
Береговая I (11(с.83)]. Отмечено также совместное залегание керамики дубровичского типа (1-я группа) с ранней керамикой шагарского типа (2-я группа) на таких стоянках, как Беломутово 3 и Совка 2 (8(с.34-35)], Тюрвищи 3, Ивановское охотхозяйство 2 и др. Слои с керамикой шагарского типа имеют серию радиоуглеродных дат в пределах XXIII-XVII вв. до н.э. [12(с.42-53>].
Приведенные данные позволяют синхронизировать памятники дубровичского типа с памятниками развитого и отчасти позднего этапов волосовской культуры (по Д.А.Крайневу [13(с.14)], а также с ранними шагарскими памятниками Озерной Мещеры и отнести время их существования ко второй половине III - началу II тысячелетий до н.э. Таким образом, ВАГородцов был прав, отнеся "плотинную стоянку" Черепки в целом ко времени Волосовской стоянки.
Приступая к исследованию Черепков, мы ставили перед собой следующие основные задачи, решение которых, по нашему мнению, должно было помочь глубокой и всесторонней разработке проблем этого уникального памятника:
изучение геолого-геоморфологического строения пойменного массива Черепков;
исследование характера залегания известняка Черепков и его стратиграфического соотношения с аллювиальными отложениями;
изучение культурных отложений и их соотношения с известняком Черепков и аллювием причленяющейся к нему поймы;
палеогеографическая реконструкция ландшафта Черепков на время обитания древнего человека.
Для решения этих задач были использованы материалы геологической и геоморфологической съемки территории, проведена крупномасштабная топографическая съемка и изучен современный ландшафт, заложено 14 буровых скважин и 4 шурфа.
Долина Оки на исследуемом участке врезана в коренные породы преимущественно палеозойского и мезозойского возрастов. Борта сложены глинами и песками верхней юры с несогласно залегающими на них песчаными отложениями мела и неогена (плиоцена). Днище долины выработано в известняках подольского горизонта среднего карбона с подчиненными глинисто-песчаными прослоями (рис.8). Четвертичные отложения представлены на водоразделах мореной днепровского оледенения, сложенной суглинками и песками с валунами. На правобережье Оки хорошо развит террасный комплекс из трех высоких надпойменных террас, осложненных оврагами, балками и оползнями. На левобережье развиты только две широкие надпойменные террасы -пологие, низкие и преимущественно песчаного состава. Днище долины
выполнено аллювием голоценового возраста мощностью в среднем около 12 м (максимальная - до 20 м) [14(с.125)],
Территория, занимаемая памятником, в геологическом и геоморфологическом отношениях весьма примечательна. Это участок средней, основной, поймы высотой 5-5,5 м, осложненный небольшими, овальными в плане останцами древней поймы и изолированный от окружающей территории замкнутой системой озер, старичных заболоченных понижений и проток. Это единая замкнутая система, элементы которой находятся на разной стадии развития и различно выражены в современном ландшафте. Меженный уровень озер поднят над уровнем Оки на 1,4-4,2 м. Озера Долгое и Большой Спудок параллельны и протяженны, имеют разницу отметок уреза около 3 м и довольно крутые задернованные береговые уступы; соединены на востоке узкой протокой с двумя округлыми озерками под общим названием Восточная Музга с пологими заболоченными низкими берегами. Уровень воды в них ниже, чем в Большом Спудке, и выше, чем в озере Долгом. На западе система замыкается узкой протокой и озерком Западная Музга, имеющим неправильную форму и приволоченные берега и, видимо, соединенным в недавнем прошлом с озером Большой Спудок, а в настоящее время отделенным от него неглубоким и сухим плоскодонным понижением (см. рис.2).
По периферии пойменного массива, сопряженно с озерами, расположены останцы высокой древней поймы с превышением над основным уровнем поймы на 1,5-2 м. Среди останцов в северозападной части пойменного массива выделяется "холм" с выходами щебенки, обломков и плит известняка, что является само по себе для поймы Средней Оки фактом редким и труднообъяснимым. Поверхность его неровная, осложнена ямами и носит следы активной разработки.
Строение известнякового холма Черепков и аллювия причленя-ющейся к нему поймы исследовано через заложенные в нем шурфы.
Шурф 1 заложен в центральной части известнякового холма Черепков, на дне ямы, образовавшейся в результате выборки известняка крестьянами. Высота ямы над урезом Оки составляет 5 м. Горизонты не имеют выдержанной мощности. Глубины даны по среднему створу северной стенки шурфа:
0,00-0,10 м - дернина;
1) 0,10-1,15м - суглинок легкий, темно-серый, гумусированный, с обилием щебня известняка: нижняя граница карманообразная; горизонт включает две линзы ограниченного простирания;
0,22-0,55 м - линза песка светло-желтого, тонкомелкозернистого, с обилием щебенки известняка;
0,55-1,0м - линза суглинка среднего, темно-серого, интенсивно гумусированного, с обилием щебенки известняка;
2) 1,15-1,80м - песок слабосуглинистый, светло-желтый, тонкомелкозернистый, с обилием щебенки известняка, нижняя граница волнистая;
3) 1,80-2,70 м - щебенка известняка с заполнением слабо гуму-сированного суглинка; горизонт включает две линзы, имеющие ограниченное простирание;
1,80-2,0 м - короткая линза интенсивно гумусированного, слабосуглинистого песка;
1,80-1,88м - линза щебенки известняка с резкими верхней и нижней границами;
4) 2,70-3,20 м - известняк плитчатый (толщина плит до 15 см), плотный, трещиноватый, местами окремнелый; плиты залегают с падением 21-26° к северо-востоку, между плитами - пестроцветный алеврит зеленовато-серого и розового цветов. Вода появляется на глубине 3,10 м.
В горизонте 3, на глубине 2,05 м, встречен небольшой фрагмент венчика сосуда, орнаментированный кольцевыми ямками.
Отложения горизонтов 1-3 мощностью до 2,7 м представляют собой продукт разрушения плитчатого известняка, смешанного с остатками культурного слоя. Ниже вскрыт в естественном залегании плитчатый известняк с окремнелостями и подчиненными маломощными прослоями зеленовато-желто-розовых глин, с выдержанной трещиноватостью и характерным падением пластов к северо-востоку 21-25°.
Шурф 2 заложен в 48 м к западу от шурфа 1, на среднем уровне поймы. Высота над урезом Оки - 5,25 м. Горизонты: 0,00-0,0<> .,!. дернина;
1) 0,04-0,30 м - суглинок легкий, горизонтально-слоистый, с прослоями палевой супеси и бурого суглинка, с пятнами ожелезнения; с глубиной слоистость ослабевает; с нижележащим горизонтом граница четкая;
2) 0,30-0,62 м - суглинок средний, комковатой структуры, темно-серый, слабоопесчаненный; гумусовый горизонт погребенной почвы (пойменной луговой);
3) 0,62-0,68 м - суглинок средний-легкий, буровато-серый, непрочной мелкокомковатой структуры, со следами ожелезнения и оглеения, единичны включения гравия;
4) 0,68-0,96 м - суглинок средний-легкий, темно-серый, зернистой структуры, со следами оглеения, граница с нижележащим горизонтом четкая; гумусовый горизонт погребенной (серой лесной) почвы;
5) 0,96-1,50м - суглинок средний-легкий, неравномерно окрашенный, в целом светло-бурый, ореховато-комковатой структуры в верхней части, с включением серой пластичной глины в нижней части;
6) 1,50-1,78м - суглинок средний-тяжелый, буровато-серый, оглеен-
ный, комковатой структуры, с обилием углей; гумусовый горизонт погребенной (серой лесной) почвы;
нижележащие горизонты, вскрытые скважиной:
7) 1,78-2,90 м ,- суглинок тяжелый, серовато-бурый, плотный, орехо-вато-призматической структуры, с включением угля, в нижней части сильно опесчанен;
8) 2,90-3,30 м - светло-коричневый суглинок, опесчаненный;
9) 3,30-3,70м - глины сильноопесчаненные, сизо-серые, иловатые. На глубине 1,5-2,7 м встретилась керамическая крошка.
Отложения горизонта 1 представлены современным аллювием последних столетий. Отложения горизонтов 2-7 относятся к аллювию внутренней зоны поймы и включают три погребенные почвы: верхняя - луговая, две нижние - серые лесные. Положения их гумусовых горизонтов: горизонта 3 - 0,3-0,62 м, горизонта 4 - 0,68-0,96 м, горизонта 6 - 1,5-1,78 м. Отложения горизонтов 8-9, видимо, относятся к аллювию переходной фации - береговой зоне древней старицы.
Шурф 3 заложен на северном склоне останца, в 36 м к северо-западу от шурфа 1. Высота над урезом Оки - 6,70 м.
0,00-0,08 м - дернина;
1) 0,08-0,28 м - суглинок легкий, гумусированный, буровато-серый, мелкозернистой структуры, с включением угля, точечным ожелезнением; нижняя граница волнистая;
2) 0,28-0,60 м - суглинок легкий - супесь, белесовато-желтый, с точечным ожелезнением;
3)0,60-1,35м - песок тонкомелкозернистый, темно-серый, гумусированный, слюдистый, рыхлый, с включениями угля, неоднородно-глинистый; глинистость и гумусированность ослабевают книзу;
4) 1,35-1,45м - песок тонкомелкозернистый, глинистый, неравномерно окрашенный, с пятнами серого цвета, нижняя граница волнистая;
5) 1,45-2,10м - песок тонкомелкозернистый, буровато-желтый, плотный;
6) 2,10-2,90 м - горизонтально-слоистая толща: чередование прослоев рыхлого, светло-желтого песка (мощностью 0,03-0,30 м) и песка бурого, суглинистого, с внутренней волнистой слоистостью (мощностью прослоев до 0,18м).
Горизонты 1-3 включают единичные мелкие фрагменты лепной керамики плохой сохранности, керамическую крошку и кремневые отщепы. Их генезис проблематичен и, вероятно, связан с размывами поверхности. Горизонты 4-6 относятся к приречной и прирусловой фации.
Шурф 4 заложен в 38 м к западу от шурфа 1, у подножия останца на основном уровне поймы. Высота над урезом Оки - 5,4 м. 0,00-0,04 м - дернина;
1) 0,04-0,20 м - горизонтально-слоистая толща: чередование прослоев супеси, суглинка; в верхней части слабо гумусирован, с мелкозернистой структурой;
2) 0,22-0,48 м - суглинок средний-легкий, слабо гумусированный;
3) 0,48-0,69 м - суглинок средний-легкий, буровато-серый, гумусированный, зернистой структуры;
4) 0,69-1,24 м - суглинок светло-бурый, средний-легкий, с обильной присыпкой кремнезема;
5) 1,24-1,89м - суглинок средний, светло-бурый, неустойчивой структуры, с единичными включениями серой пластичной глины, по контакту с вмещающим суглинком ожелезнением;
6) 1,89-2,25м - суглинок буровато-серый, средний-тяжелый, насыщен углем и керамической крошкой, глыбистой структуры, со следами оглеения;
7) 2,25-2,65 м - суглинок тяжелый, пятнисто-окрашенный: сочетание бурых и сизых пятен разной тональности за счет оглеения и ожелезнения; внизу по разрезу постепенно переходит в опесчаненную глину.
На глубине 1,89-2,35 м встречены кремневые отщепы, единичные мелкие фрагменты толстостенных сосудов с примесью в тесте песка и органики, орнаментированные ямчатыми вдавлениями. Уголь, взятый с глубины 2,0-2,2 м, датируется 4720±400 лет назад (ИГАН 543).
Отложения горизонта 1 представлены современным аллювием. Ниже вскрыты три погребенные почвы: верхняя - луговая, две нижние - серые лесные. Положения их гумусовых горизонтов: горизонта 2 - 0,22-0,48 м, гор. 3,6- 0,48-0,69 м, гор. 6 - 1,83-2,25 м.
Итак, наш ;ми исследованиями установлено естественное залегание известняка. В основании холма монолитом лежит плитчатый, местами окремнелый известняк, с выдержанной трещиноватостью и падением пластов, к северо-востоку, составляющим 21-26°. Блоки известняка перекрыты более чем двухметровой толщей известняковой щебенки с обломками плит. Такие известняки относятся к отложениям подольского горизонта среднего карбона и широко развиты в долине Средней Оки (см. рис.8).
В формировании рельефа каменноугольных отложений большую роль играли тектонический фактор и мощные эрозионные размывы. В результате поверхность известняковых отложений сильно расчленена и имеет большие перепады рельефа. Возможно, один из сохранившихся по ряду причин эрозионных гребней известняка и послужил основанием, "ядром", участка высокой поймы, аллювиальные отложения которой плащеобразно облекли склоны. Можно допустить, что в позднечетвертичное время при формировании современного дна Оки, сопровождавшемся мощными разливами и аккумуляцией, известняковый гребень был смещен. Однако общее для данного участка Оки высокое залегание кровли известняков
среднего карбона при общем падении на северо-восток, скорее, свидетельствует о положении известняка in situ.
По данным крупномасштабной геологической съемки (Фонды ПГО Центргеология, 1980 г.), кровля каменноугольных отложений в пойме Оки залегает в среднем на глубине до 4 м, а, по Ю.П.Карпинскому, в районе с.Дубровичи - на уровне меженного уровня Оки [5(с.80)]. Нашими исследованиями установлено положение известняковых блоков на Черепках на глубине 2,5-3,0 м от поверхности, а известняковая щебенка залегает прямо с поверхности.
Геолого-геоморфологические исследования урочища Черепки установили фациальный и литологический состав аллювия, слагающего основные уровни поймы (рис.9). В условных обозначениях к геолого-геоморфологическим профилям, пересекающим пойменный массив, дана подробная характеристика аллювия пойменных фаций. Остановимся лишь на тех его чертах, которые важны для проведения палеоландшафтных реконструкций.
Высокая, древняя, пойма, представленная небольшими по площади останцами, имеет преимущественно песчаный состав. На уплощенной вершине останца песчаные отложения перекрыты щебнем с разными заполнениями или смешаны с ними. Рыхлый, местами слабоглинистый песок, залегающий на склонах останца, включает в верхней части горизонт с культурными остатками (шурф 3) и перекрывается суглинками и супесями. Песчаные отложения достигают большой мощности и полностью не вскрыты скважинами. Генезис этих отложений - прирусловой и частично русловой. Это "каркас", основание, поймы.
Средняя, основного уровня, пойма, сложена преимущественно суглинками с повсеместно развитыми тремя погребенными почвами ( шурфы 2,4). Две нижние погребенные почвы - серые лесные; при этом самая нижняя - местами глеевая (скважины 12,13), что связано с переувлажненными условиями узкого понижения, протянувшегося вдоль южного подножия останца. Слабо прослеживающееся в современном рельефе, оно было принято В.А.Городдовым за сильно оплывший ров. Верхняя погребенная почва перекрыта маломощным современным слоистым аллювием и является пойменной луговой почвой (шурфы 2,4). В погребенном состоянии она занимает небольшие площади, а в основном имеет дневное положение, представляя современный почвенный покров.
Суглинистый аллювий с тремя погребенными почвами разных типов формировался вдали от русла Оки, в глубине пойменного массива. Этот процесс носил прерывистый характер: периоды медленного накопления суглинков чередовались с периодами стабилизации поверхности поймы и развития почвенного покрова, которые, в свою очередь, прерывались резко возрастающими темпами накопления аллювия в виде супеси и песков. Такая периодичность формирования аллювия связана с изменениями
гидрологического режима территории и могла быть вызвана разными причинами: изменением климата, тектоническими движениями, антропогенными воздействиями и смещениями русла Оки. Отсутствие точных данных позволяет говорить лищь о примерном возрасте этих отложений, опираясь на присутствие в них археологического материала и полученные ранее данные о возрасте погребенных почв на других участках поймы долины Оки (15(с.123-128)].
Первая, нижняя, погребенная почва по облику близка к серой лесной, но ее генезис и датировку еще предстоит уточнить. Полученная для этой почвы радиоуглеродная дата (ИГАН 543) - 4720+400 лет назад (шурф 4) -имеет очень большую измерительную погрешность и не согласуется с археологическими данными. Присутствие в нижней части почвы и в подстилающем горизонте керамики дубровичского типа не позволяет датировать эти отложения ранее середины - второй половины III тысячелетия до н.э.
Более определенно можно говорить о двух вышележащих погребенных почвах. По своему положению в пойменном аллювии эти почвы - луговая и серая лесная - могут быть сопоставлены с первым и вторым основными уровнями погребенных почв, повсеместно распространенных в пойменных отложениях Средней Оки. Формирование верхней погребенной пойменной луговой почвы, по нашим данным, началось в интервале 500-300 лет назад, а время погребения - от 300 до 0 лет назад. На некоторых участках поймы она продолжает развиваться и в настоящее время. Формирование серых лесных почв связано с "лесным" периодом в развитии среднеокской поймы, имеющим сложную историю. Хронологические рамки этого периода еще предстоит уточнить [1б(с.74)]. Завершающий этап "лесного" периода окской поймы представлен вторым основным уровнем погребенных почв, время формирования которого находится в пределах 1800-800 лет назад. К этому периоду, по-видимому, относится и вторая серая лесная почва в пойменном аллювии Черепков.
Суглинистый аллювий фации внутренней зоны накопления с погребенными почвами подстилается горизонтально переслаивающимися песками, суглинками и глинами, относящимися к ленточной фации прирусловой зоны поймы Оки. Эти отложения формировались вблизи русла Оки, прижатого в то время к левому борту долины. Присутствие в верхней части отложений прирусловой зоны керамики дубровичского типа позволяет отнести конец их формирования ко второй половине III теся-челетия до н.э. В это время русло Оки окончательно отходит от пойменного массива Черепков.
Весь комплекс работ, проведенный нами на Черепках, позволяет проследить историю развития ландшафта изучаемой территории и наметить
основные этапы ее освоения человеком за последние 4-5 тысяч лет. Наши результаты в значительной степени подтвердили и уточнили предположения и выводы ВАТородцова, обладавшего большой научной интуицией и сделавшего смелую попытку реконструировать природную среду обитания древнего человека на Черепках. Однако отсутствие данных палинологического анализа погребенных почв, старинных отложений и культурных слоев делает предлагаемую реконструкцию ландшафта урочища Черепки в известной степени предварительной.
Первоначальный вид известнякового останца Черепков значительно отличался от современного. Размеры его соответствовали площади распространения плитчатого известняка, которая, по данным шурфовки и бурения, не превышает 15x25 м. Естественное, а затем искусственное разрушение останца привело к тому, что площадь перекрывающего его щебеночного материала с отдельными оторванными от монолита обломками плит стала составлять около 45x30 м. При этом щебенка и обломки плит на значительной площади лежат на аллювиальных отложениях, куда они могли быть перемещены как в результате естественного разрушения плитчатого известняка, так и под воздействием человека. Принимая во внимание значительную массу щебеночного материала, перекрывающего площадь залегания плитчатого известняка более чем в 3 раза, и более низкий в прошлом уровень поймы, можно считать, что до начала эксплуатации известняковый останец возвышался над поймой не менее чем на 4-5 м.
Столь необычное для данной местности природное явление, как холм с выходами известняка, возвышающийся на 4-5 м, не мог не привлечь внимания древнего человека. Поэтому неудивительно, что наиболее ранние признаки его посещения - единичные находки ножевидных пластин и фрагментов керамики с ямочно-гребенчатым орнаментом, найденные на Черепках, относятся к мезолиту и неолиту. Подавляющая часть находок, сделанных на Черепках, характерна для памятников дубровичского типа бассейна Средней Оки (2-я половина III - начало II тысячелетий до н.э.). Именно к этому времени следует отнести и наиболее активную эксплуатацию известнякового останца Черепков.
Посещая Черепки, человек не мог не обратить внимание на встречающийся в известняке кремень, столь редкий для долины Оки. Именно это, с нашей точки зрения, должно было привести человека к разработкам холма. Нам представляется, что эксплуатация известнякового останца происходила следующим образом. Чтобы добраться до кремня, человек был вынужден углубляться в останец, выламывая плиты и разбивая их в щебенку. В результате была переработана и выбрана вся средняя часть холма, а обломки плит и щебенка перемещены на его склоны и прилегающую к нему пойму.
В то время русло Оки находилось вблизи от Черепков и паводки регулярно перекрывали весь холм. Условий для существования стационарного
поселения на Черепках еще не было, а шла активная разработка известняка с целью добывания кремня. Во время паводков выбранные котлованы постоянно заносились песком и щебнем, перемешивающимися с культурным слоем. Такое строение центральной части холма наблюдал ВА.Городдов в разрезах ям, вырытых крестьянами. Аналогичная картина зафиксирована нами в шурфе 1, в котором до глубины 2,5 м (от уровня дна ямы) среди щебня постоянно встречались линзы куль-турного слоя, а на глубине 2,05 м найден фрагмент керамики.
Ямы, выбранные в известняке, могли быть приспособлены под жилища, как считал В.А.Городцов, или под другие цели. Часть ям, по-видимому, использовалась для хранения добытого кремня. Именно этим можно объяснить сообщения крестьян о громадном количестве кремня в некоторых ямах, который "... сыпали лопатами на воз ..." [1(с.180)]. Единственная яма, раскопанная В.А.Городдовым в центре холма, имела диаметр в верхней части 2,8 м, в днище - около 1,5 м и глубину до 1 м. На дне ямы был выложен круг из 7 крупных известняковых камней с сильно закопченной поверхностью, восьмой камень находился в центре круга. Небольшие размеры и характер наполнения ямы позволяют усомниться в правомерности считать ее жилищем. Скорее всего, эта яма была производственным сооружением или имела культовое назначение.
В дальнейшем яма постепенно заполняется культурным слоем. Прослойки песка в верхней части свидетельствуют о еще высоких, но, может быть, не столь мощных, как ранее, паводках, которые способствовали довольно быстрому ее заполнению. Паводки снивелировали поверхность ямы, после чего над ней возник очаг и стал накапливаться культурный слой. Такая стратиграфия позволяет отнести раскопанную ВАГородцо-вым яму к раннему этапу освоения Черепков.
На завершающем этапе активной эксплуатации останца Ока отошла к правому борту долины, и территория Черепков долгое время не заливалась. На относительно ровной, снивелированной паводками предыдущего периода площадке известнякового останца возникает стационарное поселение и накапливается довольно мощный (до 0,63 м) культурный слой, который В.А.Городцов наблюдал во многих местах поверх щебенки. На этом этапе активные разработки известняка, по-видимому, уже не ведутся, так как кремнийсодержащая порода оказалась погребенной под мощным слоем отработанной щебенки и песка.
Особо следует остановиться на возможности использования известняка древним человеком для строительных целей. В.А.Городцов был уверен в том, что весь холм сложен руками человека, что вокруг него существовала кольцевая стена, а жилища изнутри были выложены известняковым камнем.
Возможность специального сооружения древним человеком искусственной кольцевой стены вокруг холма весьма сомнительна. Однако можно допустить, что при разборке средней части холма человек действо-
вал целенаправленно, укладывая выломанные известняковые плиты и щебенку в определенном порядке на склонах и у подножия холма. В ряде случаев В.А.Городцов мог принять за искусственную кладку естественное залегание плитчатого известняка.
Таким образом, вывод В.А.Городцова о рукотворном происхождении всего холма не подтвердился. Однако не вызывает сомнения, что слагающий его известняк был существенно переработан древним человеком, сам холм в значительной степени перестроен, и вполне вероятно, что древний человек использовал известняк для строительных целей.
Фациальный анализ аллювия поймы, изучение современного и погребенного рельефов позволили провести реконструкцию природного ландшафта всего пойменного массива урочища Черепки на завершающем этапе активного освоения известнякового останца древним человеком. Дневная поверхность на этот период реконструируется по уровню залегания нижней погребенной серой лесной почвы. Соответственно средняя пойма была ниже современной на 0,8-2 м, а рельеф местности - значительно контрастнее (рис.9,10). Удаленность от Оки способствовала стабилизации поверхности и развитию почвенного покрова.
Положение древних водоемов реконструируется по данным шурфовки и буровым. Следы древней старицы, занимающей центральное положение на средней пойме, установлены по скважине 11. У южного и западного подножий останца в современном рельефе слабо прослеживаются следы узкой протоки, концы которой сохранились до настоящего времени у озер Долгое и Восточная Музга. Первоначально она была замкнута и соединяла озера Долгое и Западная Музга. Разрыв ее средней части произошел незадолго до возникновения на останце поселения. Об этом свидетельствуй г отложения, вскрытые шурфом 4, - тяжелые оглеенные глины с присутствием органики, подстилающие серую лесную почву.
Таким образом, в период существования поселения территория Черепков выделялась еще большей обводненностью: замкнутая или полузамкнутая система озер дополнялась старичным озером в центре и периодически действующей протокой, временами полностью изолирующей холм от прилегающей местности. В этом наши исследования подтверждают палеогеографическую реконструкцию В.А.Городцова: Черепки действительно являлись "... естественной крепостью, обведенной со всех сторон непрерывным водяным рвом" [1(с.188)]. Отметим, что в расположении памятников конца III - начала II тысячелетий до н.э. бассейна Средни Оки также наблюдается тенденция занимать естественно изолированные или возвышенные над прилегающей местностью участки. По-видимому, это было связано с желанием древнего человека обезопасить свои поселения с учетом сложной этнокультурной обстановки на Средней Оке. Особенно четко такая ландшафтная приуроченность памятников проявляется в расположении поселений с керамикой шагарского типа
Озерной Мещеры. Причем на одном из них - Шагаре 5 - были выявлены оборонительные сооружения в виде вала и рва, датированные радиоуглеродным методом XX-XVIII вв. до н.э. [12(c.42-45)J.
Период активного освоения Черепков завершается на рубеже III-II тысячелетий до н.э. После этого человек лишь изредка посещает останец, о чем свидетельствуют найденные на нем единичные фрагменты керамики эпохи бронзы - начала раннего железного века. Ландшафт этого времени существенно не отличался от ландшафта предыдущего периода. Однако в силу меняющегося гидрологического режима пойма и пологие склоны останца постепенно перекрываются позднеголоценовым аллювием. Периоды затопляемости территории полыми водами и накопления пойменного аллювия сменялись периодами, когда эта территория практически не заливалась. В это время происходили стабилизация поверхности и формирование сначала серой лесной (около 1800-800 лет назад), а затем - пойменной луговой (около 500-300 лет назад) почв.
В последние столетия отдельные участки поймы в связи с усилением антропогенного фактора перекрываются молодым слоистым аллювием. Из-за значительных скоростей его накопления на пониженных участках рельеф местности становится еще более сглаженным, а озера заносятся илами. Уровень воды поднимается, они постепенно мелеют и заболачивают местность. Старичные озера, обрамляющие Черепки, находятся на последней стадии развития. Отметим, что еще в 70-е годы прошлого века, до проведения дренажных работ, Черепки и вся прилегающая к ним местность была "замкнута топкими болотами и озерами ... и считалась малодоступной" [l(c,170)J.
Останец, F прошлом так величественно и привлекательно возвышавшийся над окружающей территорией, сейчас значительно снижен, выпо-ложен и разрушен.
ЛИТЕРАТУРА
1. Городцов В А Жилища неолитической эпохи в долине р.Оки в связи с открытиями в окрестностях с.Дубровичи Рязанского уезда // Тр. VIII Археологического съезда. - М., 1897. - Т. 3.
2. Городцов В.А Археология. Т. 1: Каменный период. - М. - Пг., 1923.
3. Брюсов А.Я. Очерки по истории племен европейской части СССР в неолитическую эпоху. - М., 1952.
4. Городцов В.А. К вопросу об установлении натурального масштаба времени по аллювиальным отложениям в долинах рек окской системы // Тр. САИАИ. -1928. - Т. 2.
5. Карпинский Ю.П. Каменноугольные отложения южной котловины Окско-Цнинского вала // Изв. Моск. геолог, треста. -1937. - Т. 4.
6. Кригер Н.И. Василий Алексеевич Городцов и геология // В сб.: Проблемы изучения древних культур Евразии. - М.: Наука, 1991.
7. Говоров Н.В. Отчет о разведке в сс.Шумашь, Дубровичи, Алеканово весной 1930 года: Рукопись. - Этнологический архив Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника. - Кн. 17. - № 411.
8. Фоломеев БА К вопросу о памятниках "дубровичского типа" бассейна Сред-ней Оки // Краткие сообщения Института археологии. - 1975. - Вып. 141.
9. Каверзнева Е.Д.' Керамика Озерной Мещеры эпохи энеолита - ранней бронзы//Древности Оки: Тр. ГИМ. - 1994. - Вып. 85.
10. Фоломеев Б А и др. Опыт реконструкции природного ландшафта древнего поселения / Б.А.Фоломеев, М.П.Гласко, М.Н.Валуева // Новые материалы по истории племен Восточной Европы в эпоху камня и бронзы: Тр. ГИМ. - 1985. -Вып. 60.
И. Цветков» И.К., Кравцов А.Е. Керамика неолитической стоянки Владычин-ская- Береговая I // Советская археология. - 1982. - № 2.
12. Сулержицкий Л.Д., Фоломеев БА Радиоуглеродные даты археологических памятников бассейна Средней Оки // В сб.: Древние памятники Окского бассейна. -Рязань, 1993.
13. Крайнев ДА. Волосовская культура // Археология СССР. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. - М.: Наука, 1987.
14. Асеев АА Палеогеография долины Средней и Нижней Оки в четвертичный период.-М.: Изд-воАН СССР, 1959.
15. Александровский А.Л. и др. Археолого-географические исследования погребенных пойменных почв как геохронологических уровней второй половины голоцена (на примере поймы Средней Оки) / А.Л.Александровский, М.П.Гласко, Б.А. Фоломеев // Бюл. комиссии по изучению четвертичного периода. - 1987 -№56.
16. Хотинский НА и др. Археолого-палеогеографические исследования на Средней Оке / Н.А.Хотинский, Б.А.Фоломеев, М.А.Гуман // Советская археология. - 1979. - № 3.
ОДОЕВСКИЕ ФЕРМЫ 1 (материалы погребений)
И.В.Климкова
Археологический памятник Одоевские фермы 1 находится в Спасском районе Рязанской области на левом берегу реки Ушна на песчаном всхолмлении, поднимающемся на 3 м над поймой и на 7 м над современным урезом воды. Памятник удален на 200 м к западу от современного русла. У подошвы всхолмления с северной стороны прослеживается ложбина древней старицы.
К западу от всхолмления на пашне также обнаружен культурный слой, содержащий фрагменты ямочно-гребенчатой керамики и керамики эпохи бронзы. Предположительно его можно связывать с исследуемым памятником (рис.1).
Одоевские фермы 1 представляют собой многослойное поселение эпох неолита и бронзы и насыпанный на поселении курган, который являлся сложным сооружением, окруженным ровиком со следами столбовых
Рис. 1. Ситуационное положение памятника
конструкций. Вскрытая раскопками насыпь кургана имеет мощность от 40 до 104 см и резко отделяется от слоя поселения по цвету, составу и структуре. Мощность культурного слоя поселения колеблется от 20 до 100см.
Археологические материалы, добытые при раскопках, довольно четко соотносятся с геоморфологическими слоями памятника, поэтому необходимо привести краткую стратиграфию памятника (геоморфологические определения проводились сотрудником ИГРАН М.П.Гласко).
Стратиграфически памятник состоит из 5 слоев. Под слоем дерна до глубины 24-30 см простирается слой темно-серого мелкозернистого песка с незначительными включениями керамической крошки. В нем встречена керамика эпохи бронзы, керамика с ямочно-гребенчатой орнаментацией, очень окатанные фрагменты сосудов с обильной органической примесью в тесте и включениями бурого железняка, фрагменты гребенчато-накольчатой керамики.
Тот же облик археологического материала отмечен в подстилающем слое легкого суглинка ореховато-призматической структуры темно-серого цвета с включениями керамической крошки. Нижняя граница суглинка волнистая, резкая по цвету, составу и структуре и проходит на глубине 66-90см.
Ниже следует песок почти черного цвета, глинистый, сильно гумусированный, плотный, с обильными включениями керамической
крошки и костей, содержащий керамику ямочно-гребенчатого типа и фрагменты керамики волосовского типа с примесью ракушки в тесте.
В нижележащем слое тонкомелкозернистого темно-серого песка с единичными включениями ракушки встречена керамика ямочно-гребенчатого, волосовского и гребенчато-накольчатого типов, причем количество ямочно-гребенчатых фрагментов резко уменьшается. Подстилает слой тяжелый пластичный пестроокрашенный суглинок, содержащий керамику гребенчато-накольчатого типа эпохи раннего неолита.
Ниже простирается материковый слой, представленный тяжелым бурым суглинком без находок.
К сожалению, строительными работами разрушена центральная часть кургана и говорить о его историко-культурной принадлежности невозможно.
Объектом данной публикации являются материалы 15 погребений, встреченных как в насыпи кургана, так и в культурном слое поселения. Публикуемый материал открыт в ходе двухлетних раскопок, осуществленных на данном памятнике Государственным Историческим музеем.
Рис. 2. Погребение 1: а - костяк; б - сосуд (глина)
Обнаруженные погребения условно можно разделить на три группы.
К первой группе относятся четыре погребения в насыпи кургана, прослеженные в слоях легкого суглинка и перекрывающего его темно-серого мелкозернистого песка.
Погребение 1 (рис.2) находилось на глубине 52 см. Следов могильной ямы не обнаружено. Погребенный лежал скорченно на правом боку, ноги были согнуты в коленях, кисти рук располагались у лица, голова ориентирована на северо-восток с отклонением к востоку. У кистей рук
Рис. 3. Погребение 4
стоял на донце миниатюрный плоскодонный горшочек с выпуклыми стенками, орнаментированный отпечатками перевитой веровочки. Сосудик изготовлен из глины с естественной примесью бурого железняка и песка, в качестве искусственной добавки использованы шамот и органика.
Погребение 4 (рис.3) - самое высокое по уровню залегания - обнаружено под дерновым слоем на глубине 15 см. Костяк сохранился крайне фрагментарно. Могильную яму проследить не представлялось возможным. По положению сохранившихся костей можно лишь сказать, что погребенный лежал вытянуто на спине и был ориентирован головой на запад. Под костяком найдена глиняная катушка.
Погребение 5 (рис.4) обнаружено на глубине 25 см. Умерший лежал в длинной и узкой могильной яме размером 210x75 см вытянуто на спине, руки были согнуты в локтях и сложены в области таза. Головой погребенный ориентирован на запад. С костяком найдена кремневая стрелка эпохи бронзы, находившаяся в межреберном пространстве грудной клетки.
Рис. 4. Погребение 5: а - костяк; б - стрела (кремень)
Рис. 5. Погребение 6:а - костные останки; б - сосуд (глина)
Погребение 6 (рис.5) расположено на контакте суглинка и первого слоя поселения на глубине 89 см. Погребальная яма прослежена не была, удалось лишь приблизительно очертить ее контур в районе ног по выкиду земли, образующему пестроокрашенное пятно размером 50x25 см. Кости
скелета сохранились плохо, но судя по тлену, погребенный лежал вытянуто на спине, головой ориентирована на север. Правая рука была вытянута вдоль туловища.
На расстоянии 35 см от черепа обнаружен плоскодонный сосуд баночной формы, орнаментированный отпечатками вертикально поставленного плоского штампа. Сосуд изготовлен из сильно ожелезненной глины с естественными включениями бурого железняка и специально добавленным незначительным количеством птичьего помета. Под сосудом прослежен тлен буро-крапчатого цвета. Около сосуда отмечено незначительное количество охры.
Первые курганные захоронения в бассейне Средней Оки связаны с появлением на данной территории абашевских племен [1]. Следовательно, погребения, выделенные нами в первую группу, не могут датироваться древнее финала эпохи средней бронзы.
Погребения второй и третьей групп были обнаружены в слоях поселения.
Ко второй группе относятся два погребения, прослеженные в слое сильно гумусированного темно-серого песка.
Погребение 2 (рис.6) залегало на глубине 75 см в слое гумусированного песка на верхней границе распространения волосовского культурного горизонта. Могильная яма не была прослежена. Погребенный лежал вытянуто на спине, головой на восток. Правая рука располагалась на животе, кости левой сохранились не в анатомическом порядке. Разрушен также и череп, от которого осталась лишь нижняя челюсть.
С костяком найдено большое количество костей животных, в том числе фрагмент челюсти хищника, видимо, лисицы. По обе стороны от погребенного га расстоянии 45 и 20 см зафиксированы крупные конгломераты красного ожелезненного песка со следами пребывания в огне. Между голенями погребенного лежал клык-подвеска, а под бедренными костями - шлифовальная плита. С определенной степенью вероятности с костяком можно связать и комплекс кремневых орудий, которые располагались в радиусе 80 см от него. Комплекс включает в себя ножи на крупных ножевидных пластинах, ножи на отшепах, наконечник дротика с выемками для привязывания к древку, наконечник стрелы на пластине, провертку.
Судя по набору орудий, аналогичных кремневому инвентарю волосовской культуры, по глубине залегания погребения в волосовском культурном горизонте, можно предположить, что погребение было совершено носителями волосовской культуры.
Погребение 3 (рис.7) обнаружено на глубине 77 см в слое сильно гумусированного песка, в волосовском культурном горизонте. Могильная яма прослеживается с уровня залегания костей и имеет подовальную форму. Погребенный лежал вытянуто на спине и был ориентирован головой на
Рис. 6. Погребение 2: а - костные останки; б - кремневый инвентарь
Рис. 7. Погребение 3
север. Кости очень хорошей сохранности лежали в анатомическом порядке, поэтому отсутствие кистей рук чуть выше запястья, пальцев левой ноги и ступни правой ноги, видимо, следует интерпретировать к элементы обряда. В головах погребенного обнаружено скопление костей животных. Таз и кости предплечий умершего были густо пересыпаны охрой. Погребальный инвентарь отсутствовал.
Обряд захоронения покойника с использованием подсыпки охры и расположение могилы в волосовском культурном горизонте могут говорить о его принадлежности к волосовской культуре.
Необычно погребение 8 (рис.8), обнаруженное на глубине 86 см. Стратиграфически оно связано с погребениями первой группы, но по обряду захоронения отличается от них. Погребение было совершено в яме подквадратной формы, ориентированной углами по сторонам света и имеющей в плане размер 130x110 см и глубину 21 см. Яма была вырыта в слое суглинка, образующего насыпь кургана, и опущена в слой поселения. В погребении обнаружены костные останки 12 человек, как детей, так и взрослых. Погребенные находились в различных позах.
Рис. 8. Погребение 8: а - костные останки; б - стрелы (кремень)
Костяк А принадлежал взрослому человеку и располагался в восточном углу ямы. От костяка сохранились тазовые кости, головка правой и фрагмент левой бедренных костей, позвоночный столб, кости предплечий, плечо правой руки, лопатки, крышка черепа, нижняя челюсть. Погребенный лежал на животе, головой на запад, предплечья рук располагались сверху тазовых костей, кости черепа - под позвоночным столбом.
Костяк Б (взрослый) располагался в северном углу ямы и был вытянут вдоль северо-восточной стенки. Сохранность костей хорошая. Удалось установить позу погребенного: он сидел в позе "пленника" - таким
образом, что его черепные кости располагались в районе коленей, ноги вытянуты, руки согнуты в локтях и заложены за спину. В районе ребер встречены вкрапления охры. Головой костяк ориентирован на северо-запад.
Костяк В (взрослый), расположенный в средней части ямы, также имел позу "пленника" и ориентировку головой на северо-запад.
Костяк Г (взрослый) лежал вдоль юго-западной стенки ямы. От него сохранились длинные кости ног с плюснами, фрагменты тазовых костей и плечевая кость правой руки, лежащая на правом бедре.
Костяк Д (детский) располагался в северо-западной части ямы, на костях ног костяка Б. Сохранились черепные кости, под которыми лежали кости рук, позвоночный столб и кости таза. Ориентирован погребенный головой на запад.
Костяк Е (детский) располагался по диагонали ямы, головой на восток. Погребенный лежал на животе. Внутри черепной коробки находились фаланги пальцев, под черепом - плечевая кость левой руки. Правая рука вытянута вдоль тела. Левая нога вытянута и отведена в сторону. Под черепными костями обнаружена миниатюрная кремневая стрелка эпохи бронзы с пильчатой ретушью.
Костяк 3 (взрослый) располагался в западном углу ямы. От погребенного сохранились фрагментированные кости рук и ног, три позвонка и ребра. Позу погребенного установить не удалось.
Костяк И (детский) располагался в центре ямы в 50 см от северовосточной стенки ямы. Сохранились ребра, кости рук и черепа. Позу погребенного установить невозможно.
Костяк К (взрослый) располагался в западном углу ямы. От погребенного сохранились фрагменты тазовых костей, кости рук и фрагмент черепа. Кости лежали не в анатомическом порядке, поэтому позу погребенного установить невозможчо.
Костяк Л (детский) располагался в центре ямы в 50 см от северовосточной и в 60 см от северо-западной стенок. От костяка сохранились ребра, лопатки и кости рук. Позу погребенного установить невозможно.
Костяк М принадлежал взрослому человеку. Выявлены обломки бедренных костей, длинных костей рук, ребра, фрагменты черепа, фрагмент позвоночного столба.
Таким образом, в могильной яме погребения 8 было обнаружено 6 костяков, принадлежавших взрослым людям, и 6 детских.
В засыпке могильной ямы был обнаружен второй кремневый наконечник стрелы, идентичный описанному.
Взаимное расположение погребенных (костяк ребенка Д лежит на бедренных костях погребенного Б, костяк ребенка Е расположен под плечевой костью скелета А, костяк ребенка И - между бедренными костями погребенного В, кости ребенка 3 лежат на бедрах костяка Г) создает
впечатление, что в первую очередь в могильную яму были помещены убитые взрослые люди, а потом сверху них положены дети.
С определенной степенью вероятности описанное погребение можно связать с рядом известных коллективных захоронений в бассейне Средней Оки с признаками насильственной смерти и расчленением костяков, датирующихся в пределах с середины III до середины II тысячелетий до н.э. К ним относятся четыре погребения (№ 1,2,6,50) из Черногорского неолитического могильника [2 (с.90-91), 3 (с.41Ц и одно погребение (№18) из Шагарского могильника [4 (с. 153)].
Таким образом, ко второй группе относятся погребения, имеющие волосовский облик, и датировать их надо 2-й половиной III - 1-й половиной II тысячелетий до н.э.
В третью группу нами включены четыре погребения.
Погребение 7 (рис.9) расположено в слое поселения на глубине 66-82 см в сильно гумусированном песке. Погребенный лежал в могильной яме подпрямоугольной формы размером 200x75 см вытянуто на спине и • был ориентирован головой на юг. Череп костяка раздавлен. Руки погребенного лежали вдоль тела, кисти уходили под тазовые кости. Ноги вытянуты, ступни повернуты вправо. В головах погребенного встречено несколько угольков и вкраплений охры. У кисти левой руки обнаружены рыбьи кости.
Погребальный инвентарь находился в ногах покойного и включал в себя следующие предметы: стоящий на донце горшок со слегка отогнутым наружу венчиком, орнаментированный отпечатками короткого зубчатого штампа, дно сосуда округлое, посередине тулова имеется ребро. Внешняя поверхность сосуда слегка залощена. В тесте обнаружены добавки шамота и органики в виде волос животных. Горшок находит аналогии с сосудами из группы вытянутых погребений Шагарского могильника [5 (с.ЗО, рис.3), 4 (с. 154, рис.3)]. Помимо горшочка здесь же находились расщепленный клык кабана, зашлифованный по месту скола, и клык медведя со слабыми следами работы на корневой части. В погребении отмечены мелкие вкрапления охры в районе сосуда и у левого колена покойника.
Погребение 10 (рис.10) найдено на глубине 81-90 см. Могильную яму проследить не удалось. Погребенный лежал на спине и был ориентирован головой на юго-запад. Руки вытянуты вдоль туловища. Кости крайне плохо сохранились. У правого бедра погребенного обнаружен костяк собаки, у правой голени - фрагмент черепной коробки человека. С внутренней стороны левого бедра встречены вкрапления охры. Между голенями отмечены углистые включения. Погребального инвентаря в могиле не обнаружено. Данное погребение находит аналогии в Шагарском могильнике [3 (с. 153)].
Погребение 11 (рис.11) найдено на глубине 70-82 см в слое темно-серого гумусированного песка. Умерший лежал в яме подовальной формы
Рис. 9. Погребение 7: а - костяк; б - кабаний клык (кость); в - медвежий клык (кость); г - сосуд (глина)
размером 170x75 см при максимальной глубине 22 см. В юго-западной части могильной ямы был захоронен череп с шейным позвонком, теменными костями ориентированный на юго-запад. Следов других частей скелета не обнаружено.
Рис. 10. Погребение 10
Погребение сопровождалось инвентарным комплексом, включавшим в себя бронзовое височное кольцо в 1,5 оборота, находившееся с правой стороны у нижней челюсти костяка. За черепом стоял плоскодонный горшочек баночной формы с туловом, слегка расширяющимся кверху. Сосуд имеет интересный и необычный орнамент, напоминающий граффити в виде горизонтально и вертикально нанесенных полосок с
Рис. 11. Погребение 11: а - костные останки; б - сосуд (глина)
одной стороны. Поверхность горшка заглажена щепочкой. В глине в качестве естественной примеси обнаружен бурый железняк. Специально добавленной органической примесью служили волосы животных. Слева от горшка лежали птичьи кости и кость животного. По морфологическим признакам и качественному составу глиняного теста сосудик находит аналогии среди материалов Шагарского могильника [4 (с. 154), 5 (с.ЗО, рис.З)!.
Погребение 12 (рис.12) обнаружено в слое темно-серого гумусирован-ного песка на глубине 88-109 см. Погребенный лежал в большой яме под-прямоугольной формы размером 210x120 см. Поза погребенного вытянуто на спине с ориентировкой на юго-запад. Правая рука лежала вдоль корпуса, левая отсутствовала. Часть лучевой кости левой руки лежала на предплечье правой. Ноги вытянуты, колени сдвинуты вместе, что может говорить о том, что покойный перед захоронением был связан или спеленут.
Погребальный инвентарь, сопровождающий данное погребение, многочислен и интересен. В 15 см справа от черепа стоял плоскодонный сосуд, по форме близкий к миске. По венчику сосуд орнаментирован тремя глубокими прочерченными линиями. В глиняном тесте в качестве искусственных примесей отмечены шамот и волосы животных. Сверху на заполнении горшка найдена костяная подвеска треугольной формы, в верхней части которой просверлена дырочка для подвешивания. Сама же подвеска украшена неглубокими сверлеными ямками. Рядом с горшком найдены кости животных. В ногах погребенного у правой ступни обнаружен комплекс кремневых и костяных орудий, в который входят кремневый нож и два кремневых отщепа, мотыгообразное орудие из рога со сквозным отверстием, выполненным двусторонним сверлением. Рабочий край чуть-чуть заполирован и носит следы износа. Также в погребении найдены обломки костяной стрелки и костяного орудия. В ногах погребенного встречены вкрапления охры.
Горшок из погребения 12 аналогичен сосудам, встречающимся среди материалов Шагарского могильника [4 (с. 154), 5 (с.ЗО, рис.З)].
Итак, третья группа погребений по обряду захоронения и инвентарю в определенной мере близка группе вытянутых погребений из Шагарского могильника, которые датируются концом III - началом II тысячелетий до н.э.
На памятнике открыты еще четыре погребения, говорить о времени захоронения и культурной принадлежности которых не представляется возможным.
Погребение 9 (рис.13) расположено на глубине 90см на границе темно-серого гумусированного песка и подстилающего его мелкозернистого темно-серого песка. Могильная яма не прослежена. Погребенный лежал вытянуто на спине и был ориентирован головой на юг с небольшим от-
Рис. 12. Погребение 12: а - костяк; б - сосуд (глина); в - мотыга (рог); г - обломок орудия (кость); д - стрела (кость); е - подвеска (кость); ж - кремневые орудия
Рис. 16. Погребение 15
клонением к востоку, голова повернута вправо, кости лежали в анатомическом порядке. Погребальный инвентарь в могиле отсутствовал, обнаружены лишь кости животных у правой голени.
Погребение 13 (рис.14) расположено на глубине 72-92 см в слое темно-серого гумусированного песка. Могильная яма не обнаружена. От погребенного сохранились кости ног, таз, нижняя часть позвоночного столба, фрагменты правой руки и ребра с правой стороны. Слева от костяка на уровне грудной клетки в 30 см от позвоночного столба обнаружен фрагмент черепной коробки. Погребенный ориентирован головой на восток. Ноги согнуты в коленях, подняты вверх и слегка завалены вправо. Погребального инвентаря в захоронении не обнаружено.
Еще два погребения (14 и 15), открытые в слое поселения, оказались разрушенными. Могильных ям и погребального' инвентаря в этих захоронениях не обнаружено. Кости погребенных лежали не в анатомическом порядке, черепа отсутствовали (рис. 15,16).
Таким образом, рассмотрев все открытые на памятнике Одоевские фермы 1 погребения, мы смогли выделить три хронологические группы погребений. Первая группа включает в себя погребения, совершенные в насыпи кургана и имеющие возраст не древнее среднего этапа эпохи бронзы. Вторая группа по обряду близка памятникам волосовской культуры и датируется 2-й половиной III - 1-й половиной II тысячелетий до н.э. Третья группа состоит из погребений, аналогичных вытянутым погребениям Шагарского могильника, и датируется концом III - началом II тысячелетий до н.э.
ЛИТЕРАТУРА
1. Археология СССР; Эпоха бронзы лесной полосы СССР. - М., Наука, 1987.
2. Цветаев И.К. Черногорский неолитический могильник//Новые материалы по истории племен Восточной Европы в эпоху камня и бронзы: Тр. ГИМ. -1985. - Вып. 60.
3. Цветком И.К. Раскопки на Черной Горе // Археологические открытия 1968 г. -М., 1969.
4. Каверзнева Б.Д. Шагарский могильник конца III - начала II тысячелетий до н.э. в Центральной Мещере//Российская археология. -1992. - № 3.
5. Каверзнева Е.Д. Керамика Озерной Мещеры эпохи энеолита-ранней бронзы// Древности Оки: Тр. ГИМ. -1994. - Вып. 85.
ПРЕДМЕТЫ ИСКУССТВА И УКРАШЕНИЯ С ПОСЕЛЕНИЯ ШАГАРА II В ОЗЕРНОЙ МЕЩЕРЕ
Е.Д.Каверзнева, А.В.Емельянов
Мещерская археологическая экспедиция Государственного Исторического музея в течение ряда лет (1991, 1993-1995) проводила исследования на поселении Шагара II*, расположенном в Клепиковском районе Рязанской области у деревни Барское,
Памятник находится на низком берегу озера Шагара на высоте около 2 м над уровнем воды в озере (рис. 1). В Мещере достаточно четко прослеживается приуроченность поселений, имеющих мощные, до 3 м, культурные напластования, к соединенным между собой проточным озерам и протокам между озерами. В частности, поселение Шагара II находится в месте выхода озера Шагара в озеро Великое.
Памятник является многослойным и содержит археологические материалы от раннего неолита до поздней бронзы. При этом на исследованной площади в 330 кв.м большая часть находок относится к волосовской энеолитичесхой культуре, жилище которой и являлось основным объектом исследования.
Сильная гумусированность культурного слоя поселения, имеющего мощность 2,5-3 м, и близость к воде способствовали хорошей сохранности кости. В результате многолетней работы была сформирована богатейшая коллекция костных изделий с поселения Шагара И, включающая орудия труда, предметы охотничьего и рыболовецкого промыслов, а также произведения искусства и украшения. Костяные изделия отличаются достаточным разнообразием форм, свидетельствующим о широком использовании этого материала; разные категории орудий представлены сериями предметов, что говорит об устоявшихся традициях их производства и использования.
Особое место в коллекции занимают предметы искусства малых форм (костяная и каменная пластика) и украшения - всего 157 предметов. Необходимо отметить, что все эти предметы были связаны планиграфически с распространением волосовской керамики и постройками, относящимися к волосовской культуре.
________________________________________________________
*Памятник открыт А.В.Трусовым в 1975 г. В шурфе А.В.Трусова в числе прочих находок были найдены вырезанная из кости головка птипы на длинной шее -лебедя-кликуна и антропоморфная женская кремневая фигурка [1). Материалы хранятся в Рязанском историко-архитектурном музее-заповеднике.
_______________________________________________________
Духовный мир волосовцев отражал хозяйственный уклад, повседневные занятия охотников и рыболовов, их бытовые и социальные традиции, экологические условия обитания. Особое значение в этом мире придавалось образу "птицы", что связано, с одной стороны, с большой ролью в жизни лесных жителей озерного края сезонной охоты на водоплавающую птицу, с другой - с представлениями о мире, с культом перелетных птиц, со светлыми небесными силами.
На поселении Шаг ара II найдено 5 объемных изображений птиц из кости (рис. 2.1, 2,5, 6). Большой интерес представляют два реалистичных изображения головок хищных птиц на круглых в сечении стерженьках (рис. 2.1, 2). У одного изображения стерженек обломан в основании головки. Скульптуры тщательно обработаны по всей поверхности -отшлифованы и заполированы. Загнутые клювы оформлены боковыми тонкими прорезанными линиями, глаза обозначены сферическими углублениями. На стержне целой скульптуры имеется кольцевая канавка для крепления (рис. 2.1).
На рис. 2.4 показано реалистичное изображение птицы другого вида -глухаря. Головка птицы сделана также на конце костяного стерженька. Клюв четко выписан и оформлен короткими боковыми прорезанными линиями. Глаза показаны маленькими сферическими углублениями. Древний мастер передал и эмоциональное состояние птицы: глухарь изображен токующим, с раздутым зобом. На конце стерженька также имеются круговая канавка и небольшое расширение для крепления.
К стерженьку легко привязывается веревочка. Возможно, такие изображения носили как амулеты.
Все три изображения стилистически сходны. Приемы, при помощи которых трактуется образ, одинаковы, но, вместе с тем, каждое изображение индивидуально, художник мастерски передает видовые признаки изображаемой птицы.
Практически идентичные изображения головок птиц на стерженьках были найдены в 20 км от озера Шагара на поселении Черная Гора [2 (с. 33)]. Они имеют такое близкое сходство, что невольно возникает предположение об их изготовлении одним мастером.
Костяные изображения головок птиц на стерженьках широко известны и по другим памятникам волосовской культуры. Они были найдены в коллективном погребении № 18 Шагарского могильника, на поселениях Владычинская-Береговая I на Средней Оке, Маслово Болото ГУ, V в Подмосковье, Сахтыш I, Стрелка I на Верхней Волге [3 (с. 152), 4 (с. 72), 5 (с. 162), 6 (с. 98, 99)J. Все костяные скульптуры из данных памятников отличаются единообразием изобразительной схемы.
Уникально изображение птичьей головки на стерженьке, сделанное из кремня (рис. 2.3). В отличие от реалистических птичьих головок из кости, это изделие представляет собой стилизованное изображение головы водо-
Рис.2. Костяные и кремневые изображения животных
плавающей птицы, видимо утки, с выделенным клювом. При этом сохранена та же композиционная схема образа, что и в костяных изображениях. Головка птицы плавно переходит в длинную шею-стержень. Скульптура выполнена плоской сплошной ретушью с обеих поверхностей. Аналогов данному изображению в литературе не встречено.
Фигурка, показанная на рис. 2.6, представляет собой, по-видимому, заготовку скульптуры водоплавающей птицы с длинной шеей. Древний художник мастерски изобразил головку птицы с четко выделенным длинным клювом. Головка плавно переходит в едва изогнутую шею -стержень, округлый в сечении. Скорее всего, это изделие не завершено: поверхность скульптуры не отполирована, по всей площади хорошо заметны следы разнонаправленной шлифовки на абразиве, не обозначены глаза и клюв птицы.
Незавершенным, вероятно, является и другое изделие (рис. 2.5), представляющее собой изображение головы утки сверху. Как и у предыдущего изделия, на скульптуре не проработаны глаза и клюв, в то же время поверхность скульптуры заполирована. Голова, еле выделенная, переходит в широкий, уплощенный со стороны спинки и брюшка стержень линзовидного сечения. На конце стержня со стороны спинки выполнена поперечная канавка для крепления. На внутренней стороне головки имеются 8 коротких параллельных поперечных насечек.
Костяные подвески в виде головы утки, изображенной сверху, характерны для волосовских племен и выделяются в особую группу изображений [4 (с. 69)]. Такие изделия найдены на Волосовской стоянке [7 (с. 65), 8], на поселениях Владычинская-Береговая I, Сахтыш I [4 (с.69)].
На некоторых памятниках волосовской культуры, таких, как Волосовская стоянка, Маслово Болото IV, V, Сахтыш I, Стрелка I, Черная Гора, найдены плоские изображения плывущей птицы, сделанные на тонких костяных пластинках или из кремня [5 (с. 162), 9 (с. 108)].
На поселении Шагара II найдена тонкая костяная пластинка, напоминающая по конфигурации фигурку плывущей птицы (рис. 2.7). По всей видимости, обломана шея с головкой. В области хвоста имеются два просверленных отверстия, одно из которых также обломано. Поверхность фигурки заполирована.
Кроме изображений птиц в рассматриваемой коллекции имеется обломанная зооморфная фигурка из кремня (рис. 2.8). Фигурка тщательно обработана плоской ретушью по всей поверхности. По-видимому, это изображение бобра (хвост и тулово). Фигурки бобров известны и из раскопок других памятников лесной зоны Восточной Европы [4 (с. 73), 5 (с. 162), 9 (с. 106)]. Исследователями отмечалось, что после лося и медведя бобр пользовался у волосовцев особым почитанием, вероятно, благодаря ценному меху и вкусному мясу и, как правило, изображался плывущим [4 (с. 71)].
В искусстве лесных племен эпох неолита и энеолита встречаются и изображения человека, выполненные как в камне, так и в кости. Характер воплощения образа человека в отличие от разработки зооморфной скульптуры схематичен. Исследователи отмечают, что своеобразие древней антропоморфной скульптуры заключается именно в отсутствии художественности в обычном понимании этого слова [8].
Рис.3. Антропоморфные изображения и фрагмент флейты
В коллекции имеются два предмета, которые обнаруживают антропоморфные черты (рис. 3.1, 2). Один из них (рис. 3.1) представляет собой костяной стержень из расколотой вдоль трубчатой кости длиной 155 мм, шириной 16 мм и толщиной до 15 мм. На одном конце стержня имеется объемное округлое утолщение, напоминающее человеческую
голову. Достаточно четко выделен подбородочный выступ. Противоположный конец срезан под углом на острие. Фигурка обработана довольно поверхностно - в некоторых местах прослеживаются следы шлифовки на абразиве. Весь предмет в целом имеет очень плохую сохранность.
Вторая антропоморфная фигурка (рис. 3.2) миниатюрна: ее длина -60 мм, ширина - 9 мм, толщина - до 7 мм. Она представляет собой заостренную на одном конце булавку в виде стилизованной фигурки женщины. Задняя сторона булавки плоская. Спереди намечены лицевая часть головы, шея и грудь. Лицо не проработано. Поверхность фигурки зашлифована и хорошо заполирована.
Одним из интереснейших предметов, характеризующим особую сторону духовной жизни волосовских племен - музыку, является найденный на рассматриваемом памятнике фрагмент костяной флейты длиной 70 мм и диаметром 12 мм (рис. 3.3). Она изготовлена из трубчатой птичьей кости. По центральной оси располагаются три отверстия на расстоянии 4 мм друг от друга. Поверхность инструмента заполирована.
Аналогичные костяные флейты с таким же расположением отверстий (все три экземпляра имеют по 4 отверстия) найдены при раскопках поселения Черная Гора [10 (с. 117)]. Костяная флейта зафиксирована и на поселении Сахтыш I на Верхней Волге [6 (с. 105)1, но игровые отверстия на ней расположены по другой схеме.
Большую группу предметов из раскопок Шагары II составляют разнообразные украшения из камня и кости. Как показывают раскопки волосовских погребений, сопровождаемых инвентарем, эти предметы могли составлять ожерелья и поясные наборы или просто нашиваться на одежду, головные уборы и обувь [6 (с. 106)]. Некоторые исследователи считают наличие в погребениях разного количества подвесок-украшений признаком определенного расслоения волосовского общества [6 (с. 106)].
Рассматриваемые в данной работе предметы происходят из поселенческого комплекса. Планиграфически на Шагаре II явные скопления украшений не выделяются, они распространяются достаточно равномерно и включают много обломков (абсолютное большинство сломано в месте сверлины). Вероятно, рассматриваемые украшения были случайно потеряны или сломаны в процессе ношения. Большое количество разнообразных подвесок свидетельствует о том, что эти предметы были распространенным украшением одежды и носились постоянно, а не являлись только атрибутом погребального наряда.
Особенностью коллекции украшений, как и предметов искусства, на поселении Шагара II является отсутствие (за единичными исключениями) орнаментированных предметов.
Каменные украшения включают пластинчатые подвески из сланца округлых, подовальных, трапециевидных с округленными углами форм
(рис. 4.1-8). Все они имеют одно отверстие в верхней, обычно суженной части. По размерам сланцевые подвески небольшие: длиной от 22 до 50 мм, шириной 16-32 мм, толщиной - 2-5 мм. Внешний диаметр отверстий -4-5 мм.
Подвески сделаны из серого сланца, их поверхности тщательно заполированы, в том числе и внутри сверлин. Гладкость поверхности и округлость форм достигались при помощи шлифовки абразивом, о чем свидетельствуют следы на заготовке подвески, вероятно, сломанной на сверлине в процессе изготовления (рис. 4.8). На этом предмете хорошо видны плоскости с частыми мелкими параллельными царапинами от шлифовки на абразиве, который при работе располагался под разными углами к поверхности заготовки. Сечения отверстий показывают, что они изготавливались двусторонним сверлением: их диаметры сужаются к центру изделия.
На Шагаре II всего найдено 14 сланцевых подвесок, 7 из которых -обломки.
Сланцевые подвески широко распространены на нео-энеолитических поселениях лесной зоны Восточной Европы и известны из раскопок многочисленных памятников.
Костяные украшения, в отличие от каменных, более разнообразны и представлены несколькими группами предметов.
В рассматриваемой коллекции присутствуют пронизки из птичьих круглых костей (рис. 4.11-19). Они имеют форму полых цилиндров длиной 15-28 мм, шириной 4-11 мм. Толщина стенок - 1-3 мм. Пронизки сделаны из диафизов птичьих трубчатых костей, расчлененных при помощи круговых надрезов, следы которых видны на некоторых экземплярах (рис. 4.14, 15). Поверхность предметов заполирована, губчатая масса внутри обычно убрана. Всего найдено 10 пронизок.
Костяные пронизки являются широко распространенным украшением. О традиционности этой формы украшений свидетельствуют находки янтарных пронизок в Прибалтике и в западных областях Русской равнины. Так, в Кончанском могильнике в Новгородской области М.П.Зиминой раскопаны погребения позднего неолита, в которых найдены ожерелья из янтарных пронизок с крупной подвеской в центре [6 (с. 127)]. Янтарные
пронизки встречаются и в волосовских памятниках на Верхней Волге [6 (с. 108), 11 (с. 25)].
На поселении Шагара II найдены 2 подвески из фаланг медведя со сверлинами (рис. 4.9, 10). Длина подвесок 34-42 мм, внешний диаметр отверстия - 5 мм. Изучение поверхности подвесок говорит о минимальной подработке естественной кости при их изготовлении, которое ограничивалось двусторонним сверлением отверстия и, возможно, слабой полировкой.
Подвески из фаланг медведя встречаются реже и обычно в единичных экземплярах, даже в погребениях. ДА.Крайнов относит их к амулетам,
Рис.4. Подвески и пронизки
Рис.5. Украшения из целых клыков кабана
которые носились отдельно и были связаны с медвежьим культом, характерным для волосовских племен [6 (с. 106)].
Самую большую по численности группу составляют украшения из зубов животных, которых в коллекции Шагары II насчитывается 90 экземпляров, из них 47 - обломки.
Особое внимание обращает на себя шейное украшение из двух просверленных клыков кабана, найденных вместе (рис. 5.1, 2). В корневой части клыков просверлено по два отверстия, в заостренной части - по одному. Через эти отверстия клыки связывались и носились на шее наподобие шейной гривны. Третье украшение из клыка кабана с обломанным отверстием на остром конце представлено фрагментом и имеет плохую сохранность (рис. 5.3).
Отверстия на острых концах клыков выполнены двусторонним сверлением, перед которым для удобства сверления конец клыка уплощался шлифовкой с противоположных сторон.
Аналогичные украшения из целых клыков кабана были найдены при раскопках жилища волосовской культуры на поселении Владычинская-Береговая I, расположенном также в Озерной Мещере, в погребении на стоянке Ибердус I на Средней Оке [10 (с. 125)], в Мариупольском могильнике [12 (табл. XIX)].
Среди разнообразных зубов-подвесок (рис. 6) выделяются размерами украшения из клыков медведя (рис. 6.1, 2). В коллекции их 3 экземпляра. Такие предметы исследователи (см., например, [13 (с. 127)] относят к амулетам, связанным с медвежьим культом, - так же, как и медвежьи фаланги со сверлинами.
Изготовление подвесок из зубов животных ограничивалось минимумом обработки естественного материала. Абсолютное большинство зубов-подвесок имеют отверстия для крепления. Только в трех случаях встречаются кольцевые канавки в коренной части (рис. 6.1, 5, 25), характерные для более раннего времени. Отверстия у подвесок сделаны двусторонним сверлением в корневой части зубов. Для удобства сверления в некоторых случаях край корневой части уплощался двусторонней шлифовкой (рис. 6.3, 14, 20, 23, 33, 35). Этот прием отмечен и на материалах Черной Горы [2 (с. 26)]. На Шагаре II найдена одна заготовка такой подвески, имеющая сточенную с двух сторон корневую часть, на которой видны частые мелкие параллельные царапины от шлифования, но без отверстия (рис. 6.25). Другая подвеска имеет следы обломанного отверстия, после чего было просверлено второе (рис. 6.17).
Большинство фрагментов зубов-подвесок сломаны в районе сверлины, за исключением единичных подвесок из резцов лося, от которых сохранились коренные части.
Фаунистические определения подвесок из зубов животных (см. таблицу), проведенные И.В.Кирилловой, показывают, что большинство подвесок сделано из резцов и клыков крупных животных - медведя, кабана, лося*. Часто встречаются подвески из клыков лисицы. Остальные виды представлены единичными экземплярами. Для коллекции украшений с Шагары II характерно отсутствие подвесок из зубов бобра и куницы, которые представлены значительными сериями в материалах других памятников волосовской культуры [6 (с. 106)].
Из приведенной таблицы видно, что для изготовления подвесок преимущественно использовались резцы животных. Меньше подвесок из
*Авторы публикации выражают благодарность сотруднику Палеонтологического института РАН И.В.Кирилловой за проведенные определения фаунистических остатков из раскопок поселения Шагара II.
Рис.6. Подвески из зубов животных
Фаунистические определения подвесок из зубов животных клыков. Небольшое число подвесок изготовлено из коренных зубов медведя.
См. таблицу [12]
Результаты фаунистических определений зубов-подвесок, вероятно, отражают охотничьи интересы волосовцев. Большинство подвесок сделаны из зубов крупных и сильных животных, охота на которых была связана с определенным риском, но давала при удаче ощутимый результат. Амулеты из клыков медведя, шейные украшения из клыков кабана свидетельствуют не только о культе эгих животных, характерном для нео-энеолитических племен лесной зоны, но и выделяют удачливого к сильного охотника среди его соплеменников.
Значительную группу украшений в коллекции из раскопок поселения Шагара II составляют плосковыпуклые костяные подвески с одним
отверстием (рис. 7). Они имеют подтреугольные, подпрямоугольные, подовальные, часто неправильные формы с округленными углами. Разнообразие форм и сечений этих подвесок объясняется особенностями сырья. Отверстие для крепления находится на одном, обычно суженном конце.
Размеры большинства таких подвесок небольшие: длина 20-40 мм, ширина 11-20 мм, толщина 2-5 мм. Однако встречаются подвески больших (рис. 7.1, 2) или меньших (рис. 7.5) размеров. Внешний диаметр отверстий -2-6 мм. В одном случае подвеска орнаментирована по одной стороне четырьмя короткими параллельными насечками (рис. 7.10).
Плосковыпуклые подвески обработаны по всей поверхности и обычно хорошо заполированы. Отверстия выполнены двусторонним сверлением, о чем свидетельствует внутренний суженный диаметр. Заготовки таких подвесок, без отверстий, имеют по всей поверхности следы шлифовки на абразиве (рис. 7.15-18).
Одна подвеска изготовлена из клыка кабана (рис. 7.4).
В рассматриваемой коллекции плосковыпуклые костяные подвески представлены 22 предметами, 4 из которых - заготовки, 5 - фрагменты, обломанные в месте сверлины.
Последнюю группу предметов составляют плоские костяные украшения с двумя отверстиями, которые могли нашиваться на одежду, и пуговица, представленная в одном экземпляре (рис. 8).
Костяные накладки имеют подпрямоугольную форму с двумя отверстиями по бокам. Две такие накладки длиной 42-55 мм, шириной 23-27 мм, толщиной до 5 мм изготовлены из клыка кабана (рис. 8.1, 2).
Небольшую серию составляют 3 идентичные по форме и размерам -55х27х(2-4) мм - маленькие накладки, одна из которых фрагментарна (рис. 8.3-5). Накладки заполированы, отверстия выполнены двусторонним сверлением.
Одним экземпляром представлена небольшая накладка, обломанная на одном отверстии, имеющая в сечении форму уплощенного овала (рис 8.6).
Костяной предмет, изображенный на рис. 8.7, вероятно, является заготовкой накладки. Он имеет округлую форму, вся поверхность покрыта царапинами от разнонаправленной шлифовки.
Представленная в коллекции костяная пуговица имеет V-образное отверстие (рис. 8.8). Аналогичные костяные и янтарные украшения характерны для энеолитических культур лесной зоны Восточной Европы. Из пуговиц, как и из пронизок, составлялись ожерелья, они нашивались на одежду, обувь, головные уборы [6 (с. 109)].
В заключение отметим, что для волосовской культуры характерен высокий уровень обработки кости и камня, проявившийся и в произведениях мелкой пластики и украшениях.
Рис.7. Плосковыпуклые костяные подвески
Рис.8. Костяные накладки и пуговица
Публикация коллекции новых материалов, отражающих изобразительные памятники волосовских племен, вводит в научный оборот группу источников, позволяющих уточнить общие закономерности в развитии древнего искусства лесной зоны Восточной Европы в эпохи неолита и энеолита.
ЛИТЕРАТУРА
1. Трусов А.В. Отчет о разведке в Спас-Клепиковском районе Рязанской области Среднеозерным отрядом Окско-Мещерской экспедиции ИА АН СССР летом 1975 г. - Архив ИА РАН. - Р-1. - № 6025.
2. Цветков» И.К. Украшения и скульптура из неолитического поселения Черная Гора// В кн.: Экспедиции Государственного Исторического музея. - М., 1969.
3. Каверзнева Е.Д. Шагарский могильник конца III - начала II тыс. до н.э. в Центральной Мещере // Советская археология. - 1992. - № 3.
4. Студзицкая С.В. Особенности духовной культуры волосовских племен // В кн.: Древности Оки: Тр. ГИМ. - 1994. - Вып. 85.
5. Крайнев Д.А. Волосовская культура // В кн.: Археология СССР. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. - М.: Наука, 1987.
6. Искусство каменного века (лесная зона Восточной Европы). - М., 1992.
7. Кудрявцев П.П. Альбомъ рисунковъ изъ коллекции каменнаго века, собранной въ долине р. Оки, гл. обр. у дер. Волосова Муромскаго уезда П.П.Кудрявцевымъ. - ГИМ. -А. - Оп. 2114.
8. Студзицкая С.В. Первобытное искусство (Памятники древнего творчества в собрании Государственного Исторического музея): Буклет.
9. Замятин С.Н. Миниатюрные кремневые скульптуры в неолите Северо-Восточной Европы // Советская археология. - 1948. - X.
10. Цветаева И.К. Племена рязанской культуры // В кн.: Окский бассейн в эпоху камня и бг нзы: Тр. ГИМ. - 1970. - Вып. 44.
11. Гадзяцкая О.С. Костяные изделия стоянки Сахтыш II // Краткие сообщения Института археологии. - 1966. - Вып. 106.
12. Макаренко Микола. Марiопiльский могильник. - Киiв, 1933.
13. Хлобыстина М.Д. Древнейшие могильники Восточной Европы как памятники социальной истории. - С.-Пб., 1992.
ЯМНО-КАТАКОМБНАЯ ПРОБЛЕМА В СВЕТЕ СОВРЕМЕННЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ
П.И. Шишлина
Изучение проблем генезиса, периодизации и хронологии культур эпохи бронзы Евразийской Степи продолжает оставаться традиционным направлением исследований многих ученых.
Начало ему было положено в классических трудах русского археолога В.А.Городцова, первым в начале XX века выявившего хронологическую последовательность степных культур эпохи бронзы - ямная, катакомбная,
срубная. Под сменой культур В.А.Городцов подразумевал и смену населения. Пришлый характер происхождения катакомбной культуры не вызывал у него сомнения. Исследуя Изюмские, Бахмутские и другие курганы, он первым обратил внимание на погребения, в которых "ориентировка, и положение, и окраска костяка, и, наконец, инвентарь оказались сходными с самыми типичными донецкими катакомбными погребениями. Но покойник лежал как будто бы не в катакомбе, а в яме" [1]. Такие ямные погребения с катакомбным инвентарем он определил как "явление случайное и сомнительное" [1].
Возникшая таким образом проблема ямно-катакомбных памятников впредь будет сопутствовать проблеме происхождения культур бронзового века, ставшей принципиальной в довоенное время. Именно тогда в центре внимания ученых оказались погребальные обряды носителей культур эпохи бронзы Степи, что во многом определило общий подход к теме.
Ряд довоенных исследователей пришли к убеждению, что катакомбная культура сложилась на базе ямной [2,3]. "Катакомбная культура произошла из ямной путем постепенного развития последней", - писала О.А.Кривцова-Гракова. Ямные же погребения, обладавшие признаками обеих культур, были отныне узаконены как "явление закономерное и относительно часто повторяющееся" [3]. Да и могло ли быть иначе при постулировании генетической связи между носителями ямной и катакомбной культур?
В решении проблемы происхождения этих культур возобладала точка зрения об автохтонном развитии населения степей в эпоху бронзы и генетической связи всех трех культур, рассматриваемой сквозь призму стадиальной концепции, для которой характерно повышенное внимание к эволюционизму и автохтонизму. Теория миграций, наоборот, в то время наукой практически была отвергнута.
Археологические материалы из раскопок послевоенных лет рядом исследователей были использованы для подтверждения ранее выдвинутых гипотез [4-6].
Таким образом, закономерно сложилась ситуация, суть которой правильно подмечена Л.С.Клейном [7]: сам термин "ямно-катакомбная культура" предполагает, что ямная и катакомбная культуры - всего лишь разные этапы эволюции одной и той же суперкультуры, доказательством чего и служили, по мнению исследователей, погребения переходного типа, сочетающие в своем обряде черты двух разных культур.
Однако расширение географии исследований и накопление материала позволили ряду ученых выступить с критикой автохтонной теории эволюции культур эпохи бронзы и предложить взамен практически прогивоположный по смыслу взгляд на их происхождение и развитие. Этому способствовало и возрождение теории миграций древних народов.
Так появилась и заняла свое место в науке гипотеза о миграционном происхождении катакомбной культуры, сторонники которой Л.С.Клейн,
М.И.Артамонов, В.А.Фисенко, впрочем, абсолютизировали роль миграций в истории, что сделало их построения слишком схематичными и отвлеченными. М.И.Артамонов выводил носителей катакомбной культуры с Северного Кавказа [8], Л.С.Клейн - с Балканского полуострова, связывая их появление в южно-русских степях с движением племен круга воронковид-ных кубков [9]. В.А.Фисенко решающую роль в формировании предкавказской катакомбной культуры отводил группе племен, родственных носителям куро-аракской культуры, которые, пройдя через Закавказье, попали в район Северо-Западного Прикаспия и там обосновались [10]. При таком подходе погребения ямно-катакомбного типа впервые были названы смешанными, возникшими в ходе взаимодействия культур, носители которых проживали на одной территории; генетическое звено между двумя культурами было изъято.
Таким образом, активно разрабатывалась точка зрения, согласно которой, ямно-катакомбные памятники следует считать маргинальными. Как верно было отмечено Л.С.Клейном, они выявлены на периферии катакомбного мира, в контактных зонах, где носители двух культур могли активно взаимодействовать друг с другом. А хронологически эти памятники заняли промежуточное положение между основными культурами Степи эпохи бронзы - ямной и катакомбной. Содержание смешанных памятников рассматривалось сквозь призму активно разрабатываемых историко-культурных схем для тех или иных регионов и оценки исторического процесса как сугубо дискретного. Сохранение самого термина "ямно-катакомбные памятники" как бы подчеркивало их хронологическую позицию, обусловленную определенными историческими явлениями в С' JFIH во второй половине III тысячелетия до н.э.: диффузией, адаптацией, аккультурацией в среде проживавших там народов.
К концу 60-х годов основным достижением в изучении вопроса происхождения катакомбной культуры явилось "признание существования не вариантов одной культуры, а самостоятельных катакомбных культур" [11], что определило поиск прототипов каждой из них в отдельности. В связи с этим первостепенную роль приобрело осмысление характера становления культур катакомбного круга в Нижнем Поднепровье, Прикубанье, Приазовье и других районах, где зафиксированы самые ранние памятники.
Изучение проблемы генезиса катакомбных культур на новом уровне не могло не отразиться на ямно-катакомбной проблематике. Главной задачей стало определение Для конкретных регионов соотношения диагностирующих, культурно-определяющих, признаков не только ямной и катакомбной, но и других выделенных впервые культур финала эпохи ранней бронзы. Системный подход к памятникам смешанного типа разных регионов открыл новую страницу в изучении ямно-катакомбной проблемы.
Дискуссии вокруг происхождения катакомбной культуры выдвинули на первый план необходимость поиска прототипов ее основных компонентов и в первую очередь своеобразного погребального сооружения - катакомбы, а также особых форм керамики (курильницы, кубка), обряда деформации черепов и др. Становление этого блока взаимосвязанных диагностических культурных признаков происходило, по мнению ряда ученых, в рамках культурных горизонтов, например предкатакомбного, или культур, например, Новотатаровской и старосельской.
Анализируя материалы Прикубанья, В.А.Трифонов выделил предкатакомбный горизонт, характеризующийся "внутренней перестройкой ямной общности" [12]. Являясь обособленной культурной группой, пред-катакомбные погребения, по мнение автора, все-таки как-то были связаны и с позднеямными (общая форма могил, тризна, повозки на заплечиках ям) и с раннекатакомбными (общие позы, жертвенники из костей барана, костяные булавки) и потому могут рассматриваться как следствие возможной смены предшествующего населения и начала формирования собственно катакомбной культуры. Такие погребения как бы завершают все ямные локальные стратиграфические колонки.
Проблема предкатакомбного горизонта также привлекла внимание В.А.Сафронова и Н.А.Николаевой. Исследуя калмыцкие материалы, В.А.Сафронов выделил в них несколько хронологических горизонтов [13]. В своих последующих работах он подтвердил, что погребения горизонта "В" (II группа погребений в ямах с вытянутыми скелетами) как раз и следует рассматривать в качестве предкатакомбных по отношению к пред-кавказским катакомбным захоронениям [11]. Для Донеччины им была выделена группа погребений в Т-катакомбах с положением скелетов на правом боку с отклонением на спину, хронологически и стратиграфически предшествующая донецким, а для Среднего и Нижнего Прикубанья (совместно с Н.А.Николаевой [14]) - группа раннекатакомбных памятников, объединенных в приазовскую культуру, которой предшествует культурно-хронологический горизонт погребений с повозками.
Авторы [14] предложили связывать происхождение преддонецкого горизонта с расселением родственных культур катакомбно-шнурового круга. Как и у Л.С.Клейна, решение проблемы генезиса катакомбной культуры было сведено ими к решению вопроса о происхождении катакомбы. А она, по их мнению, зародилась в "круге мегалитических культур приатлантической и средиземноморской зон Западной Европы". Древнейшей катакомбной культурой Северного Кавказа, а возможно, и всей Восточной Европы, ими была признана приазовская культура. Она же рассматривалась как древнейшая по отношению ко всем иным культурам катакомбного круга, где генерированы такие специфические "катакомбные" элементы', как катакомбная форма могилы и искусственная деформация черепа. "Генетически приазовская культура восходит к культуре Злоты как по катакомбному обряду, так и по керамическим параллелям".
В сложении предкавказской катакомбной культуры, согласно Н.А.Николаевой и В.А,Сафронову, принимали участие группы носителей культуры шнуровой керамики, достигшие Нижнего Подонья и смешавшиеся там с двумя группами местного населения: с носителями обряда вытянутого трупоположения, а также с носителями ямной и кубано-терской культур [14].
С совершенно оригинальной гипотезой выступил А.Н.Гей, предложив рассматривать в качестве протокатакомбных Новотатаровскую группу памятников [15], включив в нее все погребения "предкатакомбного горизонта" В.А.Трифонова. По мнению исследователя, южная периферия ямной культуры в полосе от низовий Дуная до Калмыкии в финальный период ранней бронзы представляла собой ареал сходных культурных групп, в рамках которого Новотатаровские памятники должны рассматриваться вместе со старосельскими (Нижнее Поднепровье), протокатакомбами Прикубанья и "неямными" группами Нижнего Дона. В своей работе А.Н.Гей поднял вопрос о соотношении позднеямных и раннекатакомбных памятников, придя к выводу о "ямно-катакомбном параллелизме" на рубеже ранней и средней бронзы Степи, что фактически является выводом о перерастании более ранней ямной традиции в катакомбную. При этом подчеркивалось, что любая попытка определить пришлый характер катакомбной культуры только на основании сопоставления ее с ямной - несостоятельна. Получалось, что появление носителей катакомбной культуры, скажем, в той же Калмыкии в свете этой гипотезы следует связывать с продвижением новотитаровцев в Прикаспийские степи.
В работах по катакомбной проблематике Подонья все чаще стали формулироваться представления о содержании общего раннекатакомбного горизонта. Исходя из факта его существования, А.В.Кияшко предложил уточнить культурную принадлежность составляющих предкатакомбный горизонт групп погребений и решить таким образом проблему культурной преемственности [16]. Группу Т-катакомб он связал с развитием культуры предкатакомбных погребений Прикубанья и Северо-Восточного Приазовья, а группу Н-катакомб - с традициями позднеямной культуры. По мнению автора, происхождение раннекатакомбных памятников связано именно с этими предкатакомбными древностями. Катакомба не имеет никакого отношения к ямной культуре, ее появление - результат южного культурного воздействия. Элементы новой погребальной обрядности долго сосуществуют с пережитками старой, часть из которых постепенно исчезает, тогда как другая часть сохраняется в новом обществе.
Для бассейна Дона многими исследователями была четко определена роль ямного компонента в сложении местных катакомбных культур. И если^для Нижнего Подонья эта роль являлась основополагающей, то для Среднего Дона смена культур выглядит результатом продвижения сюда различных групп катакомбного населения и ассимиляции с ними их древнеямных предшественников. Решая проблему происхождения средне-донской катакомбной культуры, А.Т.Синюк выделил в ней донецкий, предкавказский, северокавказский, полтавкинский и, главное, древне-ямный компоненты, сыгравшие каждый свою конкретную роль в сложении этой синкретической по характеру катакомбной культуры [17].
Свой вклад в представления о предкатакомбном и раннекатакомбном степных горизонтах внесли и украинские археологи. Так, Ю.А.Шилов полагает, что становление нижнеднепровского типа катакомбной культуры происходило в результате взаимодействия кеми-обинского и старосельского массивов при активном содействии поздних ямников. На роль создателей раннекатакомбной культуры стали претендовать носители старосельской культуры, проживавшие в Северном Приазовье и Причерноморье от правобережья Днепра до низовьев Кубани. Обе группы памятников - позднеямная, следующая после ямной, и раннекатакомбная, восходящая к старосельским, - отражают сложные синкретические этнокультурные образования и соотносятся друг с другом в историческом плане [18].
Таким образом, налицо величайшее разнообразие мнений: их почти столько же, сколько было исследователей. Этот разнобой, несомненно, свидетельствует о том, что проблемы предкатакомбных и раннекатакомбных древностей, как и проблема происхождения катакомбной культуры, еще далеки от решения.
Это касается и работ, авторы которых пытаются вычислить древнейшую из катакомбных культур и протокатакомбные культуры. Донецкая культура, долгое время считавшаяся самой ранней в круге катакомбных культур, действительно, являет собой ярчайший образец самобытного культурного образования со сложными выразительыми формами, что и позволило ряду исследователей связать ее появление с приходом нового населения. В.А.Сафронов и Н.А.Николаева предложили считать древнейшей не донецкую, а приазовскую культуру. Однако, характеризуя ее, они не смогли представить четкого набора объективных признаков, по которым она могла бы претендовать на эту роль. Поиск ранних катакомб и стремление увязать их с какой-то определенной культурой следует считать совершенно необходимой частью исследовательского процесса.
Достаточно убедительна точка зрения А.Н.Гея о необходимости выделения в качестве самостоятельной Новотатаровской культуры, однако и здесь комплекс признаков, считающихся протокатакомбными, определен недостаточно четко. Идея эволюционного развития ямы с уступом и ее постепенной трансформации в катакомбу вовсе не бесспорна, хотя и очень интересна сама по себе. Не следует забывать, что катакомба как погребальное сооружение известна в Месопотамии с VI тысячелетия до н.э. [19], на Украине - с эпохи энеолита [20], на Кавказе - с III тысячелетия до н.э. [21]. Может быть, новотитаровцы были знакомы с частью идеологических
представлений носителей некоей культуры, принесших в Степь традицию сооружения погребальной ямы в виде катакомбы, и можно говорить о частичной адаптации чужого ритуала к традиционному обряду?*
В.А.Трифонов в своей этнокультурной схеме особое место отводит "предкатакомбному горизонту", само название которого должно указать на генерирующую роль носителей памятников, его определяющих, в создании катакомбной культуры. Фактически все эти погребения заняли место между ямной и катакомбной культурами Прикубанья, то есть то место, которое ранее отводилось ямно-катакомбным погребениям.
Этнокультурный и культурологический подходы к решению проблемы генезиса катакомбной культуры, вылившиеся в 80-е годы в поиск пред-катакомбного горизонта, развитие представлений о нем, стремление определить круг раннекатакомбных памятников, оказали решающее воздействие на ямно-катакомбную проблематику. Теперь уже недостаточно просто фиксировать характер выделяемых смешанных памятников, но необходимо определять их место в системе древностей эпохи бронзы.
Как уже отмечалось, для О.А.Кривцовой-Граковой, Т.Б.Поповой и других сам феномен ямно-катакомбных памятников был доказательством генетической связи ямной и катакомбной культур, тогда как Л.С.Клейн подчеркивал лишь сильнейшее влияние на ямную культуру со стороны катакомбной.
Накопление археологического материала в Прикаспийских степях позволило В.А.Фисенко вплотную подойти к решению вопроса о месте ямно-катакомбных памятников в системе древностей бронзового века этого региона. Он насчитал 39 таких погребений и разделил их на две группы: первая представляла собой захоронения в катакомбе скелетов, скорченных на спине, вторая - вытянутых на спине. Не относя выделенные группы к разным археологическим культурам, В.А.Фисенко считал, что они представляют единый культурный массив, близкий к ямным памятникам. Анализируя выделенную группу, он поставил ряд важных вопросов: о ее культурной принадлежности, о времени появления в Предкавказье обычая хоронить покойника в катакомбе, о роли и значении ямной культуры в становлении катакомбного способа захоронения [10]. Таким образом, как и многие другие авторы, проблему ямно-катакомбных памятников В.А.Фисенко тесно увязал с вопросом о происхождении катакомбной культуры. Решение этой проблемы позволило ему предложить следующую периодизацию древнеямной культуры Калмыкии: I этап -развитие собственно ямной культуры, II этап - сосуществование ямного населения с населением катакомбной культуры, в результате которого и появились смешанные памятники. Работа ВАФисенко - пример того,
_______________________________________________
* Шишлина Н.И. Катакомбы эпохи бронзы: проблемы хронологии и развития (статья находится в печати).
_________________________________
как сложно подчас переплетаются проблемы различного характера при изучении достаточно конкретного вопроса.
В.А.Сафронов назвал ямно-катакомбным горизонт "С" своей схемы, куда были включены погребения III и IV групп его классификации. Объединив, как и В.А.Фисенко, погребения в катакомбах с вытянутыми и скорченными на спине скелетами в один хронологический пласт, В.А.Сафронов иначе раскрыл его содержание, полагая, что погребения III группы оставлены древнеямными племенами, "столкнувшимися с катакомбни-ками в областях к северу от Калмыкии", а погребения IV группы -возможно, частично ассимилированными северокавказцами [11]. В отличие от В.А.Фисенко, он отнес погребения горизонта "С" к катакомбной культуре.
В один ряд с этими авторами следует поставить и С.А.Васильченко, который проблему отношений ямной и катакомбной культур решает на примере анализа стратифицированных курганов Поорелья. Исследователь выделил 40 могил со смешанными ямными и катакомбными элементами и разделил их на 5 вариантов по принципу преобладания ямных либо ката-комбных элементов. Сначала фиксируется только появление катакомбной позы умерших. Для второго варианта уже характерен биритуализм (парные погребения, где один покойник лежит в ямной позе, второй - в катакомбной). И только на позднем этапе появляются катакомба и катакомбный инвентарь. Захоронения смешанного типа трактуются как результат продвижения носителей катакомбной культуры в бассейн реки Орели из Донецкого 'района и длительного их контакта с местным ямным населением [22].
В.И.Мельник, остановившись на проблемах преемственности и взаимодействия культур эпохи бронзы, попытался расширить содержание смешанных памятников, разделив их на три группы: 1 - захоронения в катакомбах в положении скорченно на спине с ямным инвентарем или без него; 2 - в катакомбах скорченно на спине с катакомбным инвентарем; 3 - в ямах скорченно на спине с катакомбным инвентарем. Расположенные на восточной периферии катакомбной общности волго-донские погребения синхронизируются В.И.Мельником с полтавкинскими. Выделяется ряд ямно-полтавкинско-катакомбных комплексов. Все это вместе должно показать сложный характер взаимодействия различных культур в Волго-Донском междуречье. Ямно-катакомбные связи оцениваются как предшествующие катакомбно-полтавкинским [23].
Анализ ямно-катакомбных погребений бассейна Среднего Дона выявил сильный ямный компонент в среднедонской культуре [17,24].
Малочисленность памятников переходного ямно-катакомбного типа в Самарско-Орельском междуречье И.Ф.Ковалева расценивает как свидетельство быстрой смены культур, возможной при интенсивном притоке нового населения, сократившем до минимума начальный период [25]. 3 П Марина конкретизирует содержание ямно-катакомбных памятников
этого района, выделяя среди них погребения, оставленные "частично ассимилированным ямным населением", и погребения, отражающие "начало культурного воздействия катакомбных племен, продвигающихся в По-днепровье" [26].
Большинство проанализированных выше работ остались в рамках устоявшегося в науке подхода к основным археологическим культурам эпохи бронзы Степи как к крупным культурно-историческим общностям, или областям. При таком подходе, когда основным принципом анализа материала был территориальный, когда каждая из культур характеризовалась распространением близких культурных явлений, культурным единством на огромных территориях [27], ямно-катакомбные памятники оценивались как раннее звено среднего бронзового века.
Однако отчетливо наметившийся в последние годы альтернативный подход в осмыслении этнокультурного развития степной полосы в эпоху бронзы - переход от понятия "культурно-историческая общность/область" к понятиям "круг культур", "блок культур" [28] и их комплексное изучение - все это позволяет сегодня вернуться к характеристике смешанных памятников, выявляя как их многокомпонентность и своеобразие для каждого рассматриваемого региона, так и связующий характер в сложном, не всегда традиционно последовательном развитии тех или иных культур эпох ранней и средней бронзы.
Оценивая изученность вопросов происхождения и характера ямно-катакомбных памятников в советской и российской науке, необходимо констатировать, что вокруг культур ямно-катакомбного круга сегодня возникла по-настоящему проблемная ситуация, ведется активный поиск путей решения всех связанных с ними проблем. В связи с этим отметим следующее:
Колоссальное увеличение объема источников и введение их в научный оборот поставило на повестку дня необходимость их классификации, что и было проделано многими исследователями применительно к районам Предкавказья, Поволжья, Подонья, Украины.
Проведение классификации материала и приведение ее в соответствие с известными ранее или параллельно предложенными хронологическими схемами развития культур эпохи бронзы в конце концов потребовали пересмотра общепринятых построений. Теперь уже трудно оставаться на полюсах автохтонной или миграционной гипотез. Идея генетической связи ямной и катакомбной культур, а равно и идея привнесения новой культуры мигрантами-колонистами уже не могут дать исчерпывающих ответов на вопросы о происхождении любой из катакомбных культур. Скажем, приверженность ГЛ.Евдокимова к автохтонной гипотезе [29], а В.А.Сафронова - к миграционной уже вызывает объективные возражения и критические замечания.
Рядом исследователей были выделены предкатакомбный и раннекатакомбный горизонты. В свя'зи с этим следует считать перспективным
направлением поиск прототипов всех основных элементов, качественных характеристик их составляющих.
Положительно оценивается стремление исследователей определить значение культур, предшествовавших катакомбной и оказавших, как теперь установлено, воздействие на ее формирование, и в этой связи особую роль носителей ямной культуры.
Эти размышления позволяют вернуться к конструктивному пересмотру так называемой "ямно-катакомбной проблемы".
ЛИТЕРАТУРА
1. Городцов В.А. Культуры бронзовой эпохи в Средней России: Отчет Императорского музея в Москве.- М., 1915.
2. Круглов А.Г., Подгаецкий Г.В. Родовое общество степей Восточной Европы // Изв. ГАИМК. - 1935. - Вып. 119.
3. Кравцова-Гракова О.А. Генетическая связь ямной и катакомбной культур // Тр. ГИМ. - 1938. - Вып. VIII.
4. Попова Т.Б. Племена катакомбной культуры // Тр. ГИМ. - 1955. - Вып.24.
5. Кравцова-Гракова О.А. Погребения бронзового века и предскифского времени на Никопольском курганном поле // Материалы и исследования по археологии СССР. - 1962. - Вып. 115.
6. Иессеи АА Раскопки курганов на Дону в 1952 г. // Краткие сообщения Института истории материальной культуры. -1954. - Вып. 53.
7. Клейн Л.С. О так называемых погребениях ямно-катакомбного типа // Советская археология. -1961. - N° 2.
8. Артамонов М.И. К вопросу о происхождении скифов // Вестник древней истории. -1950. - 2(32).
9. Клейн Л.С. Краткое обоснование миграционной гипотезы о происхождении катакомбной культуры // Вестник ЛГУ. Сер. истории, языка и литературы. -1962. - Вып. 1, 2.
10. Фисенко В.А Племена катакомбной культуры Северо-Западного Прикас-пия: Дис.... канд. ист. наук. - Л., 1967.
11. Сафронов В А Катакомбные памятники предгорной зоны Северной Осетии // В кн.: Катакомбные культуры Северного Кавказа. - Орджоникидзе, 1981.
12. Трифонов В А Степное Прикубанье в эпоху энеолита-средней бронзы (периодизация) //Древние культуры Прикубанья. - Л.: Наука, 1991.
13. Сафронов В.А. Хронология памятников II тыс. до н.э. юга Восточной Европы // Вопросы охраны, классификации и использования археологических памятников: Сообщения. - 1974. - Вып. VII.М.
14. Николаева Н.А, Сафронов В.Л. Древнейшая катакомбная культура Северного Кавказа и проблема появления катакомбного обряда в Восточной Европе // В кн.: Катакомбные культуры Северного Кавказа. - Орджоникидзе, 1981.
15. Гей А.Н. Новотатаровская культура. Предварительная характеристика // Советская археология. -1991. - № 1.
16. Княшко А.В. Ранний этап средней бронзы Нижнего Подонья: Автореферат дис.... канд. ист. наук. - Л., 1990.
17. Синюк A.T. Курганы эпохи бронзы Среднего Дона. - Воронеж: Изд-во ВГУ, 1983.
18. Шилов Ю.Л. Памятники старосельского типа (археологические источники и историческая интерпретация) // В кн.: Хронология памятников эпохи бронзы Северного Кавказа. - Орджоникидзе, 1982.
19. Shaeffer C.F.A. Stratigraphy compare et chronologic de L'Asie occidental (III-etllm). - London, 1948.
20. Рассамакин Ю.А. Энеолитические погребения бассейна р.Молочной // В кн.: Древнейшие скотоводы степей юга Украины. - Киев: Наукова Думка, 1987.
21. Гаджиев М.Г. Раннеземледельческая культура Северо-Восточного Кавказа. - М.: Наука, 1993.
22. Васильченко СА К вопросу о взаимоотношении ямной и катакомбной культур в Поорелье // В сб.: Некоторые вопросы археологии Украины. - Киев, 1977.
23. Мельник В.И. Погребения Доно-Волжского междуречья с сочетанием ямных и катакомбных черт и их соотношение с полтавкинскими памятниками // В кн.: Проблемы хронологии археологических памятников степной зоны Северного Кавказа. - Ростов: Изд-во РГУ, 1983.
24. Погорелое В.И. Ямно-катакомбные погребения Среднего Дона // Советская археология. - 1989. - № 2.
25. Ковалева И.Ф. Катакомбные погребения Орельско-Самарского междуречья // В кн.: Древности степного Поднепровья (III-I тыс. до н.э.). - Днепропетровск, 1982.
26. Марина З.П. О погребениях так называемого ямно-катакомбного типа // В кн.: Древности степного Поднепровья (IH-I тыс. до н.э.). - Днепропетровск, 1982.
27. Мерперт Н.Я. Заключение // В кн.: Археология СССР. Энеолит. - М.: Наука, 1982.
28. Бочкарев B.C. Концептуальные основы хронологии эпохи поздней бронзы южной половины Восточной Европы // В кн.: Новые открытия и методологические основы археологической хронологии. - С.-Пб., 1993.
29. Евдокимов Г.Л. О раннем этапе катакомбной культуры в Северном Причерноморье // В кн.: Проблемы эпохи бронзы Восточной Европы. - Киев, 1977.
МОГИЛЬНИК ЛЕБЯЖИЙ БОР НА РЕКЕ МОКШЕ (РАСКОПКИ 1994 г.)
В.П.Челяпов
Экспедиция Научно-производственного центра по охране и использованию памятников истории и культуры (НПЦ) Рязанской области при финансовой поддержке Рязанского областного центра детского и юношеского туризма в 1994 г. продолжила начатые в 1991 г. охранные раскопки поздняковского могильника у поселка Лебяжий Бор в Ермишинском районе Рязанской области. Памятник расположен в 0,7 км к югу от поселка, на правом берегу р. Мокши, в 2 км от впадения ее в р. Оку, на северном берегу старичного озера Марище (рис. 1).
В 1991 г. было раскопано 6 курганов (№ 2-7), располагавшихся вдоль бровки террасы и сильно нарушенных при строительстве дороги [1].
материк; з - погребенная почва; и - обожженная глина; к - сосуд
В 1994 г. работы проводились по периметру песчаного карьера, заложенного в центре могильника и грозящего памятнику полным разрушением. Раскопаны курганы № 1, 27-30, 32 [2].
Курган 1 находился в центральной части могильника. Размер хорошо задернованной насыпи - 18x20 м. Насыпь имела следующую стратиграфию (рис.2): 1) дерновый слой 10-20 см; 2) слой серо-желтого песка с
вкраплениями угля мощностью 30-88 см; 3) слой серого песка мощностью до 10 см; 4) углистый слой мощностью до 30 см; 5) материк - желтый песок.
В южной части кургана на глубине 165 см от нулевой точки выявлена округлая яма размером 3,6x2,6 м и глубиной 0,3 м. В 8 м к западу от центра кургана на глубине 160 см прослежена овальная яма размером 1,68x2,78 м и глубиной 18 см, заполненная темно-серым песком с угольками. В 8 м к востоку от центра кургана на глубине 180 см расчищена яма вытянутой формы размером 5,2x0,8 м, также заполненная темно-серым песком с угольками. В северо-восточном и юго-восточном секторах обнаружены два угольных пятна - одно, размером 0,5x1,4 м, на глубине 167 см, второе, размером 0,12x1,5 м, на глубине 128 см.
В северо-западном секторе в 6 м от центра кургана на глубине 130 см выявлено углистое пятно размером 1,0x0,6 м. Рядом с ним находилось еще одно углистое пятно размером 70x8 см.
В 20 см от углистого пятна в северо-восточном секторе на глубине 112 см найден острореберный сосуд (рис.3.1). Срез венчика украшен косыми насечками. Сосуд орнаментирован рядом вытянутых вертикальных вдавлений, обрамленных сверху и снизу сдвоенными линиями, выполненными нарезкой. Диаметр устья 15см, диаметр дна 9 см, высота 11,2 см. Внешняя поверхность серого цвета, внутренняя -коричневая. В тесте имеется примесь шамота. Рядом на глубине 120см обнаружен неорнаментированный сосуд баночной формы (рис.3.2). Диаметр устья 9 см, диаметр дна 5,5 см, высота 6,8 см. В тесте примесь песка и шамота.
В северо-восточном секторе на расстоянии 5,2 м от центра кургана на глубине 132 см обнаружено углистое пятно размером 0,32x0,4 м. В центре пятна стоял острореберный сосуд (рис. 3.3). Срез венчика украшен узкими прямоугольными вдавлениями. Орнамент состоит из стилизованного меандра, ограниченного сверху и снизу двойными горизонтальными линиями, выполненными нарезкой. По ребру нанесен ряд вытянутых вдавлений. Диаметр устья сосуда 15 см, диаметр дна 9 см, высота 11 см. Внешняя и внутренняя поверхности светло-коричневого цвета. В тесте примесь шамота.
В 3,5 м к северо-северо-востоку от центра кургана на глубине 157 см найден наконечник стрелы подромбической формы размером 5,6x1,8 см . (рис.3.4).
В 6,5 м к юго-востоку от центра кургана на глубине 142 см обнаружен острореберный сосуд с поддоном (рис. 3.5). По срезу венчика сосуда нанесены круглые вдавления. Сосуд орнаментирован стилизованным меандром, выполненным неглубокими удлиненными вдавлениями. Под венчиком с помощью зубчатого штампа нанесены три ряда параллельных линий. Высота сосуда 18 см, диаметр устья 18,5 см, диаметр дна 9,6 см. Внешняя поверхность светло-коричневая, внутренняя - светло-коричневая
Рис. 3. Глиняные сосуды (1-3, 5-9), кремневые наконечники стрел (4,10,11) из кургана 1: 1-8 - насыпь; 9-11 - погребение 2
с черными подпалинами. В тесте примесь шамота. Рядом с сосудом на глубине 156 см найден кусочек охры.
В 4 м к юго-юго-востоку от центра кургана на глубине 117 см найден еще один острореберный сосуд (рис. 3.6). Срез венчика сосуда украшен вдавлениями. Орнамент имеет вид вертикальных вытянутых вдавлений, ограниченных сверху и снизу сдвоенными горизонтальными линиями, выполненными нарезкой. Ряд вертикальных вдавлений нанесен и по ребру. Ниже ребра проходит ряд треугольных вдавлений. Диаметр устья сосуда 19 см, диаметр дна 9 см, высота сосуда 14 см. Внешняя поверхность коричнево-оранжевая, внутренняя - черная. В тесте примесь шамота.
В 5 м ЮЗЗ от центра кургана на глубине 113 см стоял сосуд острореберной формы (рис. 3.7). Срез венчика украшен вытянутыми вдавлениями. Орнамент выполнен в виде зигзага, обрамленного- сверху и снизу сдвоенными линиями. По ребру сосуда нанесены вертикальные насечки. Сосуд имеет одно ушко с отверстием диаметром 0,4 см. Диаметр горла сосуда 19 см, диаметр дна 9,5 см, высота 12,5 см. Внешняя поверхность коричневая, внутренняя - светло-коричневая. В тесте примесь шамота.
В кургане обнаружены два погребения.
Погребение 1 размером 2,5x1,6 м, глубиной 0,91м располагалось к востоку от центра кургана и было ориентировано по линии север-юг. В южной части могилы на глубине 198 см расчищен уступ размером 0,38x1,95 м. В центре могильной ямы на глубине 217 см выявлено охристое пятно диаметром 10 см. Заполнение - оранжевый песок с угольками. Дно могильной ямы подстилал слой прокаленной глины толщиной 4 см.
У северного края могилы на глубине 51 см выявлено углистое пятно размером 0,5x0,68 м, в центре которого стоял горшковидный сосуд (рис.3.8). Под венчиком сосуда нанесены два ряда косых вытянутых вдавлений. Диаметр устья сосуда 26 см, диаметр дна 14 см, высота 29 см. Внешняя поверхность, покрытая расчесами, имеет коричневый цвет, внутренняя - черная со следами нагара. В тесте примесь шамота.
Погребение 2 располагалось к западу от центра кургана. Могильная яма размером 1,6x2,3 м имела глубину 0,1 м и была ориентирована по линии север-юг. Начала прослеживаться с глубины 142 см. В восточной части ямы на глубине 147 см расчищен уступ-ступенька шириной 50 см.
На краю и частично в заполнении могилы найден развал острореберного сосуда (рис. 3.9). По срезу венчика нанесены косые насечки. Орнамент представляет собой ряд соединенных ромбов, выполненных крупным зубчатым и плоским штампами, с вписанными в них меньшими ромбами, нанесенными плоским штампом. Вся композиция ограничена сверху и снизу двойными линиями, выполненными зубчатым штампом и рядом подпрямоугольных вдавлений. Диаметр устья сосуда 23 см, диаметр дна 12 см, высота 17 см. Внешняя поверхность заглажена и имеет коричневый цвет, внутренняя - серая. В тесте примесь шамота.
Рис. 4. План и профили курган» 27: а - дерн; б - серо-желтый песок; в - серый песок; г - светло-серый песок; д - перекоп; е - углистые скопления; ж - материк; з – сосуд
В 20 см к востоку на глубине 111 см найден кремневый наконечник треугольно-черешкового типа (рис.3.10) длиной 3,8 см. Ширина пера у черешка 2,2 см. Здесь же на глубине 111 см найден второй наконечник стрелы листовидной формы с округлым основанием (рис.3.11). Размер 4,9x1,2 см. Вокруг ямы в юго-восточном секторе на расстоянии 1-2 м прослежены три углистых пятна.
Курган 27 располагался в северной части могильника. Диаметр хорошо задернованной насыпи 12 м, высота 0,6 м. Насыпь кургана имела следующую стратиграфию (рис.4): 1) дерновый слой мощностью от 10 до 24 см; 2) слой серо-желтого песка мощностью 40-50 см,
увеличивающийся к краям кургана до 70-78 см; 3) тонкая угольная прослойка мощностью 2 см; 4) слой серого песка мощностью 46-56 см; 5) материк - желтый песок.
В западной части насыпи кургана сразу под дерном прослежен поздний перекоп размером 1,8x1,35м в верхней части и 1,2x0,75 м в нижней, заполненный серым песком. На уровне материка в северной части кургана обнаружена яма 1 глубиной 0,27 м и размером 1,0x0,5 м, заполненная серым песком с вкраплениями угольков. В западной части кургана была
встречена яма 2 размером 1,66x0,8 м и глубиной 0,47 м. Заполнение -серый песок с угольками.
В северо-западном секторе насыпи на глубине 25 см найден развал сосуда баночной формы (рис. 5.1). Срез венчика украшен косыми насечками. Под венчиком нанесены "жемчужины". Высота сосуда 24 см, диаметр дна 16 см, диаметр горла 24 см. Внешняя поверхность имеет"темно-серый цвет, внутренняя - черный. В тесте примесь шамота.
Еще один неорнаментированный сосуд баночной формы найден в юго-западном секторе (рис.5.2).
В юго-восточном секторе на глубине 45 см найден кремневый нож размером 4,8x1,8 см (рис. 5.3). В северо-восточном секторе на глубине 10 см встречена ножевидная пластинка размером 4,4x1,5 см (рис.5.4). В северо-западном секторе на глубине 35 см обнаружена вторая ножевидная пластина размером 5,1x1,4 см (рис.5.5).
В кургане открыты три погребения.
Погребение 1 находилось почти под центром кургана. Могильная яма размером 2,68x1,6 ми глубиной 0,16 м начала прослеживаться с отметки 54 см от условной нулевой точки. Ориентирована по линии север-юг. Заполнение - светло-серый песок.
В южной части погребения на глубине 91 см обнаружен острореберный сосуд (рис. 5.6). По срезу венчика нанесены косые насечки. Сосуд орнаментирован сдвоенным зигзагом, обрамленным насечками. Вся композиция ограничена сверху линией, сделанной нарезкой, а снизу зубчатым штампом. По ребру нанесен ряд небольших вдавлений. Диаметр устья сосуда 19 см, диаметр дна 9,5 см, высота 15 см. Внешняя поверхность имеет светло-коричневый цвет, внутренняя - светло-коричневая. В тесте примесь шамота.
В юго-западной части могильной ямы на глубине 104 см обнаружен кремневый наконечник стрелы треугольно-черешкового типа размером 4,5x1,8 см (рис. 5.7).
Почти в центре могилы на глубине 98 см найден миниатюрный сосудик баночной формы (рис. 5.8). Край венчика приострен и слегка загнут вовнутрь. Орнамент, занимающий верхнюю часть сосуда, представляет собой ряд заштрихованных треугольников, опущенных вершинами вниз. Вершины соединены линиями, и образовавшиеся треугольники, в свою
Рис. 5. Глиняные сосуды (1, 2, 6, 8, 9) и изделия из кремня (3-5, 7) из кургана 27: 1-5-насыпь; 6-8 - погребение 1; 9 - погребение 2
очередь, заштрихованы. Внешняя и внутренняя поверхности сосудика имеют светло-коричневый цвет. В тесте примесь шамота.
Погребение 2 находилось в юго-западном секторе кургана. В профиле яма имела у верха размер 1,8x1,3 м, у дна - 1,3x0,8 м и глубину 0,83 м. Заполнена желто-серым песком. Погребение ориентировано по линии север-юг. Над могилой на глубине ПО см прослежено углистое пятно размером 0,9x0,8 м
В южной части могильной ямы на глубине 193 см стоял острореберный сосуд (рис.5.9). По краю венчика сосуда нанесены косые насечки. Орнамент состоит из ряда ромбов с вписанными в них крестами. Ромбы обрамлены ломаными линиями, в свою очередь, ограниченными сверху и снизу сдвоенными линиями, выполненными плоским штампом. По ребру нанесен ряд небольших вдавлений. Диаметр устья сосуда 18 см, диаметр дна 10,2 см, высота 12,5 см. Внешняя поверхность имеет оранжевый цвет с черными подпалинами. В тесте примесь шамота.
Погребение 3 находилось в северо-западном секторе, вплотную примыкая к северной части погребения 2 и нарушая его северный край. Могильная яма размером 1,5x0,8 м и глубиной 0,24 м начала прослеживаться на уровне материка. Могила ориентирована по линии север-юг. Заполнение - серо-коричневый песок. Находок в могильной яме не обнаружено.
Курган 28 имел округлую форму, слегка вытянутую по линии север-юг, размер 10x11 м и высоту 0,3 м. Насыпь была хорошо задернована. Стратиграфия насыпи (рис.6): 1) дерновый слой 12-20 см: 2) слой серо-желтого песка с редкими включениями угольков мощностью от 0,36 до 0,8 м; 3) материк - желтый песок.
В северной части насыпи кургана сразу под дерновым слоем обнаружена яма 1 (поздний перекоп), имеющая в верхней части диаметр 1,18 м, а у материка 0,9 м. В юго-западной части насыпи кургана на глубине 45 см найден скребок размером 3,2x2,5 см, изготовленный на отщепе (рис.7.1). Найдены фрагменты керамики, в том числе примокшанского типа (рис.7.2).
В кургане отмечены два погребения.
Погребение 1. Могильная яма начала прослеживаться на уровне материка с глубины 94-96 см. Погребение располагалось в центре кургана. Размер могильной ямы 1,98x1,08 м, глубина 0,3 м. Яма ориентирована длинной осью по линии ССЗ-ЮЮВ.
В южной части могильной ямы на глубине 103 см найден острореберный сосуд (рис.7.4). Срез венчика орнаментирован косыми насечками, выполненными зубчатым штампом. Орнамент состоит из сдвоенного зигзага, обрамленного с обеих сторон узкими вдавлениями. Вся композиция ограничена сверху и снизу прочерченными линиями. По ребру нанесен ряд косых насечек, выполненных зубчатым штампом. Диаметр горла сосуда 17 см, диаметр дна 8,5 см, высота 13 см. Внешняя поверхность имеет светло-коричневый цвет. В тесте примесь шамота.
К южной стенке могильной ямы примыкал пестрый материковый выброс размером 2,2x1,7 м.
Погребение 2 обнаружено в северо-западном секторе. Ориентировано по линии ССЗ-ЮЮВ. Размер 1,74x0,96 м, глубина 0,16 м. Своей южной стенкой вплотную примыкало к северной стенке могильной ямы погребения 1.
Рис.6. План и профили кургана 28: а - дерн;- б - серо-желтый песок; в - заполнение могильной ямы; г - темно-серый песок; д - перекоп; е - материк; ж - сосуд
В центре могильной ямы на глубине 87 см обнаружен кремневый наконечник стрелы с выделенным черешком (рис.7.5). Черешок обломан. Длина сохранившейся части 3,7 см, ширина пера у черешка 1,7 см.
К северной стенке ямы примыкает могильный выброс размером 1,4x2,4 м. Над ним на глубине 78 см найден развал сосуда, частично попавший в засыпку могильной ямы. Венчик сосуда орнаментирован
"жемчужинами" (рис. 7.3). Диаметр устья 24 см, диаметр дна 12 см, высота 29 см. Внешняя поверхность сосуда, заглаженная щепой, имеет светло-коричневый цвет. В тесте примесь шамота.
Рис. 7. Изделия из кремня (1,5), фрагмент керамики (2), глиняные сосуды (3,4) из кургана 28: 1-3 - насыпь; 4 - погребение 1; 5 - погребение 2
Курган 29. Хорошо задернованная насыпь кургана имела округлую форму и размер 12x13 м. Высота кургана достигала 0,76 м. Насыпь имела следующую стратиграфию (рис.8): 1) дерновый слой 15-18 см; 2) коричневый слой 40-60 см; 3) серый слой мощностью до 50 см; 4) материк - желтый песок.
В южной части кургана на уровне материка обнаружена яма размером 2x2,6 м. Яма имела скошенные стенки, сужающиеся ко дну. Заполнение ямы - темно-серый песок.
В юго-западном секторе на глубине 102 см найден кремневый нож размером 7x4,3 см (рис.9.1). В северо-восточном секторе на глубине 112 см обнаружено скопление керамики, а на глубине 97 см - заготовка рубящего орудия размером 8,7x3,5 см (рис.9.2). В насыпи встречены фрагменты керамики примокшанского типа (рис.9.3,4). Здесь же на глубине 135 см прослежено вытянутое с севера на юг углистое пятно размером 170x30 см и мощностью 3 см.
В кургане открыты два погребения.
Погребение 1 располагалось большей частью в северо-восточном секторе кургана и частично в юго-западном. Могильная яма размером 1,93x0,88 м,
Рис. 8. План и профили кургана 29: а - дерн; б - серо-желтый песок; в - серый песок; г - пестрый темно-серый песок; д - могильный выброс; е - угли; ж - материк; з - белесый песок; и - сосуд
глубиной 0,18 м была ориентирована по линии СЗ-ЮВ. В центральной части ямы на глубине 134 см прослежено скопление кальцинированных костей площадью 35x65 см.
Несколько косточек обнаружено в острореберном сосуде, который находился в южной части могильной ямы на глубине 115 см (рис. 9.5). Срез венчика сосуда орнаментирован косыми насечками. Под венчиком проходят две Параллельные линии, выполненные зубчатым штампом, и стилизованный меандр, выполненный нарезкой. По ребру сосуда нанесены насечки. Диаметр дна 9 см, высота 13 см. Внешняя поверхность заглажена и имеет светло-коричневый цвет. В тесте примесь шамота.
Погребение 2. Большая часть могильной ямы размером 2,34x0,98 м и глубиной 0,2 м, ориентированной по линии СЗ-ЮВ, находилась в юго-западном секторе кургана. Заполнение ямы - темно-серый песок с вкраплениями угольков. Находок встречено не было.
Курган 30 располагался в центральной части могильника. Размер кургана 15x16 м, высота 1,2 м. Стратиграфия насыпи (рис.10): 1) дерновый слой 10-18 см; 2) слой серо-желтого песка 0,4-1,1 м; 3) темно-серый слой с
Рис. 9. Курган 29: 1,2,7 - кремневые изделия; 3,4 - фрагменты керамики; 5 - план и разрез погребения 1 (а - сосуд, б - кальцинированные кости); 6 - глиняный сосуд
вкраплениями углей 10-40 см; 4) серый слой 0,3-0,5 м; 5) материк -желтый песок. В северо-восточном секторе кургана с глубины 170 см прослежена яма продолговатой формы размером 1,0-3,Ом и глубиной 0,24 м.
Недалеко от углистого пятна в северо-западном секторе на глубине 124 см обнаружено скопление керамики. В северо-восточном секторе на глубине 112 см найден кремневый нож на ножевидной пластине размером
выброс; з - материк; и : сосуд
Рис. 11. Изделия из кремня и камня (1,2), глиняные сосуды (3-6, 8-13), бронзовый нож (7) из кургана 30: 1-6 - насыпь; 5,7 - погребение 1; 8 - погребение 2; 9-11 - погребение 3; 12 - погребение 6; 13 - погребение 4
7,6x2,8 см (рис. 11.1). В юго-восточном секторе в-2 м от условного центра кургана на глубине 79 см найдено шлифованное долото размером 8,1x3,6 см (рис. 11.2). В 4 м к северо-северо-западу от центра кургана на глубине 134 см найден развал сосуда горшковидной формы (рис. 11.3). По венчику сосуда нанесен ряд вдавлений. Диаметр устья 25 см. Внешняя и внутренняя поверхности имеют светло-коричневый цвет. В тесте примесь шамота.
В кургане выявлено пять погребений.
Погребение 1. Могильную яму размером 3,38x1,8 м и глубиной 0,94 м перекрывало углистое пятно мощностью 10 см. Погребение ориентировано по линии север-юг. С севера, запада и юга могильная яма имела небольшой уступ шириной до 35 см.
В центре могильной ямы на глубине 189 см обнаружен развал острореберного сосуда (рис. 11.5). Венчик сосуда слегка приострен, а по его краю нанесены косые насечки. Орнамент состоит из двух прочерченных параллельных линий, ниже которых нанесены три ряда ломаных линий, ограниченных рядом наклонных насечек и двумя параллельными линиями. По ребру проходит ряд насечек. Диаметр устья сосуда 17 см, диаметр дна 9 см, высота 12 см. Внешняя поверхность светло-коричневого цвета с оранжевыми подтеками хорошо заглажена. Внутренняя имеет темно-коричневый цвет. В тесте примесь шамота.
В 30см к югу от сосуда на глубине 198 см найден бронзовый нож (рис.11.7). Размер сохранившейся части 4x2,3 см.
Вокруг могильной ямы выявлены углистые пятна. Около одного из них на восточном краю могильной ямы на глубине 103 см расчищен развал горшковидного сосуда (рис. 11.6). По срезу венчика нанесены косые насечки. Под венчиком горшок орнаментирован вдавлениями. Диаметр устья 12 см, диаметр дна 8 см, высота 7 см. Внешняя поверхность имеет серый цвет. В тесте примесь шамота.
Погребение 2 выявлено в северо-восточном и юго-восточном секторах кургана. Могильная яма размером 3,92x2,38 м уступом сужалась ко дну. Уступ имел ширину 20-35 см. Глубина могилы 1,42 м. У дна могилы яма имела размер 2,22x1,04 см. Погребение ориентировано длинной осью по линии север-юг. У северного и южного краев ямы прослежены могильные выбросы размером 2,5x1,12 м с севера и 1,38x1,9 м с юга.
В южной части могильной ямы на глубине 261 см от условной нулевой точки обнаружен острореберный сосуд (рис. 11.8). Орнамент на сосуде
выполнен в виде сдвоенного зигзага, обрамленного сверху и снизу вдавлениями; Снизу сдвоенный зигзаг ограничен прочерченной линией. По ребру сосуда нанесен ряд вдавлений. Диаметр устья сосуда 17 см, диаметр дна 9 см, высота 12 см. Дно сосуда с поддоном. Внешняя поверхность тщательно заглажена и имеет серо-коричневый цвет. Внутренняя поверхность серо-коричневая. В тесте примесь шамота.
В 20 см от края западной стенки на глубине 78 см обнаружен развал сосуда баночной формы (рис.11.4). Венчик слегка загнут вовнутрь. По краю венчика нанесены косые насечки. Орнамент состоит из ряда "жемчужин". Диаметр устья сосуда 14 см, высота 9 см. Внешняя и внутренняя поверхности имеют темно-коричневый цвет. На внутренней поверхности прослежен нагар.
Погребение 3 располагалось в юго-восточном секторе кургана в 3,4 м от его центра. Могильная яма имела размер 1,26x1,64 м и была ориентирована длинной осью по линии север-юг с небольшим отклонением к западу. Погребение имеет форму двух совмещенных могил с небольшим уступом в месте стыка. Западная часть погребения имела глубину 0,22 м, размер 0,7x1,66 м, восточная часть - соответственно 0,11 м и 0,58x1,64м.
В южной части могилы на глубине 175 см обнаружен острореберный сосуд (рис. 11.9). По срезу венчика сосуда нанесены узкие вдавления подпрямоугольной формы. Орнамент имеет вид меандра, выполненного гладким штампом и с обеих сторон ограниченного двойными параллельно прочерченными линиями. На ребро налеплено ушко с отверстием диаметром 0,4 см. Край ушка орнаментирован узкими подпрямоугольными вдавлениями. Диаметр устья сосуда 16,6 см, диаметр дна 8 см, высота 10 см. Внешняя поверхность оранжевого цвета, внутренняя - светло-коричневая. В тесте примесь шамота.
В 20 см к юго-востоку от первого сосуда на глубине 172 см встречен второй острореберный сосуд (рис.11.10). По срезу венчика сосуда нанесены узкие вдавления подтреугольной формы. Орнамент выполнен в виде меандра, ограниченного сверху и снизу двойными параллельными прочерченными линиями. На ребре имеется ушко с отверстием диаметром 0,4 см. Край ушка орнаментирован узкими подпрямоугольными вдавлениями. Диаметр устья сосуда 17,5 см, диаметр дна 8,5см, высота 10,5 см. Дно уплощено. Внешняя поверхность оранжевого цвета, хорошо заглажена, внутренняя имеет светло-коричневый цвет. В тесте примесь шамота.
В юго-западной части могилы на глубине 169 см найден третий острореберный сосуд (рис. 11.11). Сосуд имеет высокую шейку, а в месте перехода в тулово - уступ (плечико). Под венчиком нанесен ряд нарезок. По шейке проходят две параллельные линии и ряд вытянутых вдавлений,
нанесенных гладким штампом. В месте уступа проходит ряд насечек. Высота сосуда 11 см, диаметр горла 14,5 см, диаметр дна 7,5 см. Внешняя поверхность коричневого цвета, хорошо заглажена. В тесте примесь шамота.
Погребение 4 располагалось в северо-восточном секторе в 5 м от центра кургана. Могильная яма размером 1,92x0,64 м, глубиной 0,15 м начала прослеживаться с отметки 145 см. Ориентирована по линии СЗ-ЮВ.
В южной части могилы на глубине 149 см обнаружен сосуд острореберной формы (рис. 11. 13). Срез венчика орнаментирован косыми овальными вдавлениями. Под венчиком нанесены ряд подпрямоугольных вдавлений и сдвоенная линия, выполненные плоским штампом. Ниже проходит сдвоенный зигзаг, также выполненный плоским штампом. По ребру нанесен ряд вдавлений подпрямоугольной формы. Диаметр устья сосуда
it см, диаметр дна o,j им, высота и см. внутренняя и внешняя поверхности сосуда имеют светло-коричневый цвет. В тесте примесь шамота.
Погребение 5 располагалось в юго-восточном секторе кургана в 3 м от центра. Могильная яма размером 1,08x2,32 м и глубиной 0,8 м ориентирована длинной осью по линии север-юг с небольшим отклонением к западу. С запада могила имела небольшой уступ шириной до 1,04 м и глубиной 0,29 м. На дне ямы по углам обнаружены столбовые ямки диаметром 8-10 см и глубиной 5 см, между которыми по всему периметру дна выявлены остатки оградки глубиной до 5 см.
В южной части могильной ямы на глубине 236 см найден острореберный сосуд (рис.11.12). По срезу венчика сосуда нанесены наклонные насечки. Орнамент выполнен в виде сдвоенного зигзага, обрамленного сверху и снизу насечками. По ребру проходят две прочерченные линии, между которыми нанесен ряд узких вдавлений. Диаметр устья сосуда 18 см, диаметр дна 11,5 см, высота 8 см. Дно с поддоном. Внешняя и внутренняя поверхности имеют светло-коричневый цвет. В тесте примесь шамота.
Курган 32 располагался в центральной части могильника. Насыпь округлой формы имела размер 13x14 м и высоту 0,6 м. Поверхность кургана хорошо задернована. Стратиграфия насыпи (рис.12): 1) дерновый слой мощностью 10-15 см; 2) слой пестрого серо-желтого песка мощностью от 0,3 до 0,7 м; 3) угольный слой мощностью 6-8 см; 4) пестрый темно-серый слой мощностью 20-35 см; 5) слой погребенной почвы мощностью до 6 см; 6) материк - желтый песок. В северной части кургана сразу под дерном выявлена яма размером 6,8x2,1 м, глубиной 0,22 м. Заполнение ямы -серый слой с угольками. В южной части насыпи кургана прослежено углистое пятно вытянутой формы размером 2,2x0,56 м мощностью до 42 см.
В центре кургана на глубине 66-75 см выявлено большое углистое пятно округлой формы размером 4,8x3,7 м. В северо-западном секторе на глубине 110 см расчищено углистое пятно размером 0,5x1,5 м. Над ним на глубине 99 см обнаружен кремневый наконечник стрелы листовидной формы мезолитического облика размером 4,5x1,7 м (рис. 13.1). В юго-западном секторе на глубине 125 см выявлена яма подпрямоугольной формы размером 1,6x3,32 м, глубиной 0,9 м.суженная ко дну. В северо-западном секторе на глубине 89 см найден обломок кремневого ножа размером 5x3 см (рис. 13.2). В северо-западном секторе на глубине 77 см обнаружена ножевидная пластинка размером 7,8x2 см, с одной стороны подработанная мелкой ретушью (рис. 13.3). В северо-западном секторе на глубине 52 см найдено тесло (рис.13.6). В насыпи кургана встречены фрагменты керамики примокшанского типа (рис. 13.5, 7, 8).
В юго-восточном секторе на глубине 95 см найден острореберный сосуд (рис. 13.4). Верхняя часть сосуда орнаментирована тремя прочерченными
ж - погребенная почва; з - материк; и - сосуд
линиями, между которыми нанесены ломаные линии. По ребру проходит ряд вдавлений. Диаметр устья сосуда 15,6 см, диаметр дна 7,5 см, высота 10,8 см. Внешняя поверхность имеет коричнево-розовый цвет. В тесте примесь шамота и песка.
В кургане три погребения.
Погребение 1. В северо-западном секторе на глубине 108 см обнаружено охристое пятно размером 0,56x1,14 м мощностью 5-8 см. В центре и в южной части пятна прослежены большие куски охры размером до 8 см.
Рис.13. Изделия из кремня и камня (1-3,6), глиняные сосуды (4, 12), фрагменты керамики (5,7,8), янтарные подвески (9-11) из кургана 32: 1-8 - насыпь; 9-11 - погребение 1; 12 - погребение 2
Под пятном на глубине 111 см выявлен контур могильной ямы подпрямоугольной формы, несколько расширенной в северной части. Заполнение могилы - темно-серая супесь. Могила ориентирована по линии ССЗ-ЮЮВ.
Под слоем охры на глубине 113 см найдены три подтрапециевидные янтарные подвески размером 2,9x1,1x0,5, 4,2x2x0,7 и 2,2x1,1x0,8 см (рис. 13.9-11). Подвеска 3 на месте отверстия обломана.
Погребение 2 располагалось в северо-западном и юго-западном секторах. Могильная яма подпрямоугольной формы имела размеры 1x1,7 м по верху и 0,8x1,4 м у дна, глубину 0,21 м. Заполнение ямы - пестрый песок.
В южной части ямы на глубине 115 см стоял острореберный сосуд (рис.13.12). По срезу венчика сосуда нанесены косые насечки. Орнамент состоит из меандра, ограниченного сверху и снизу двумя рядами линий. По ребру нанесены насечки. Высота сосуда 13 см, диаметр устья 16 см, диаметр дна 11,5 см. Внешняя поверхность коричневого цвета, внутренняя - черная. В тесте примесь шамота.
Погребение 3. Могильная яма находилась в юго-западном секторе, начала прослеживаться с глубины 103 см. Яма имела размер 0,8x1,94 м, прямоугольную форму и была ориентирована длинной осью по линии ССВ-ЮЮЗ. Заполнение ямы - темно-серый песок. Находок в погребении не было.
Погребение 4 обнаружено в северо-восточном секторе. Ориентировано длинной осью по линии север-юг с небольшим отклонением к западу. Могильная яма подпрямоугольной формы имела размеры 0,82x1,64 м по верху и 0,69x1,40 м у дна, глубину 0,2 м. Яма была заполнена темно-серой супесью с угольками. К северной части могильной ямы примыкало пятно материкового выброса размером 2,29x1,6 м, состоящее из серо-желтого песка.
Раскопанные курганы имели полушаровидную форму, размеры от 10x11 до 18x20 м, высоту от 0,3 до 1,2 м. В насыпях встречены различного размера углисто-золистые пятна и отдельные вкрапления угля и золы. В полах насыпей большинства курганов расчищены ямы (ровики), использовавшиеся для сооружения курганов и совершения культовых обрядов; в темно-сером заполнении ям встречено значительное количество углей и золы.
При вскрытии насыпей встречены фрагменты поздняковской и примокшанской керамики (см. рис. 7.2; 9.3, 4; 13.5, 7, 8), отдельные изделия из кремня (рис.5.3-5; 7.1; 9.1,2,7; 11..1; 13.2, 3) и камня, в том числе два тесла (рис. 11.2; 13.6).
В курганах находилось от 2 до 5 погребений. Могильные ямы размером от 0,8x1,5 до 3,92x2,38 м были углублены в материк на 0,1-1,42 м. Основная ориентировка могил север-юг (11 погребений), а также с небольшими отклонениями от этого направления (ССЗ-ЮЮВ - 3
погребения, ССВ-ЮЮЗ - 1 погребение, СЗ-ЮВ - 3 погребения). У некоторых могильных ям прослежены расширения в верхней части (уступы), вероятно, использовавшиеся для опоры при сооружении перекрытия могилы (погребения 1 и 2 кургана 1, погребения 1 и 2 кургана 30). Подобные ступени-уступы встречены в могильнике Фефелов Бор [3 (с.106)] и в Засеченском могильнике [4 (с.12; с.52, рис.10.1)].В погребении 5 кургана 30 по углам могилы расчищены столбовые ямки, соединенные между собой деревянной конструкцией,от которой сохранился древесный тлен (см. рис. 10). В погребении 1 кургана 30 обнаружены остатки органической подстилки. О большом значении огня в погребальном обряде говорят не только значительные углисто-золистые пятна в насыпях журганов, оставшиеся от ритуальных кострищ, но и наличие угля и золы в засыпке и у края могильных ям. В погребении кургана 1 на дне могильной ямы встречены включения охры.
Погребения в курганах одиночные, но в кургане 30 обнаружено и парное (погребение 3). Парные захоронения ранее были обнаружены в могильниках Фефелов Бор [3 (с. 126)] и в Засеченском могильнике [4 (с. 6-8)].
С точки зрения реконструирования погребального обряда интересно, что в курганах найдено значительное количество сосудов, стоявших не в могильных ямах, а на материке у края могилы. Показателен в этом плане курган 1, где все сосуды были обнаружены вне могильных ям. В погребении 2 этого кургана встречен сосуд, одна часть которого была найдена у края ямы, а вторая - в ее заполнении. Вероятно, часть сосуда попала в яму после того, как рухнуло могильное перекрытие. Аналогичная ситуация была прослежена Т.Б. Поповой в могильнике Фефелов Бор [3 (с.117)].
В связи с неблагоприятными почвенными условиями (песчаный грунт) костяки в погребениях не сохранились. Но можно предположить, что захоронения были совершены по обряду трупоположения и лишь одно погребение (курган 29, погр.1) - по обряду трупосожжения на стороне. В этом погребении кальцинированные кости были найдены в различных частях могилы, в том числе и в заполнении находившегося здесь сосуда. Аналогии такому виду захоронений мы находим в могильнике Фефелов Бор, где обнаружено несколько погребений, совершенных по обряду кремации [3 (с. 123)].
Четыре погребения были безынвентарными. В остальных могилах сопровождающий материал беден. В основном это глиняные сосуды острореберной формы (19 экз.), которые найдены как в погребениях, так и в насыпях курганов. Сосуды богато орнаментированы. Орнаментальные композиции состоят из ромбов, меандра, подгреугольных вдавлений, ломаных и горизонтальных линий, выполненных зубчатым и плоским штампами, нарезкой. .Интересно, что в раскопанных курганах не найдено
сосудов, украшенных веревкой. Один острореберный сосуд имел поддон (см. рис. 3.5). Сосуды с поддоном довольно редко встречаются в поздняковских памятниках. Можно указать на "аналогию данному сосуду в Засеченском могильнике (погр.5, курган 3) [4 (с.54, рис. 12.6)].
Особый интерес представляют сосуды острореберной формы с несколько сглаженным ребром, имеющие налепное ушко с отверстием (рис.3.9; 11.9,10). Такие горшки очень редко встречаются в поздняковских погребениях. Близкие сосуды были найдены в могильнике Фефелов Бор, где один из них имел на тулове налеп [3 (с.120, рис. 5.8)], а у второго было два ушка, но отверстия в них были горизонтальными [3 (с. 119, рис. 4.4)], тогда как у рассматриваемых нами сосудов они вертикальные. Близкий к лебяжьеборскому сосуд с орнаментированным налепным ушком был найден в кургане 13 Малоокуловского могильника, считающегося одним из самых ранних поздняковских памятников [5 (с.181, рис. 31.9)].
В погребении 1 кургана 27 и в цасыпи кургана 1 найдены два миниатюрных сосудика, причем сосудик из погребения был орнаментирован заштрихованными треугольниками, что достаточно редко для этого типа поздняковской посуды (см. рис.5.8).
Баночные и горшковидные сосуды встречены только в насыпях курганов. Банки с открытым и закрытым верхом были неорнаментированы или орнаментировались рядами "жемчужин" (см.рис. 5.1,2; 11.4). Горшковидные сосуды орнаментированы ямочными вдавлениями, "жемчужинами" и косыми удлиненными насечками (см. рис. 3.8; 7.3; 11.3,6).
В состав погребального инвентаря входили кремневые наконечники стрел, которые встречены в погребении 2 кургана 1 (2 экз.), погребении 1 кургана 27 (1 экз.), погребении 2 кургана 28 (1 экз.). Три из них имеют треугольно-черешковую форму (см. рис. 3.10; 5.7; 7.5), а один -треугольную с закругленным основанием (рис. 3.11). Треугольно-черешковые наконечники стрел широко распространены в культурах эпохи поздней бронзы, в том числе поздняковской [2 (с. 128, рис. 9.2), 3 (с.56, рис. 14.8-14, с. 64, рис. 22.1-5, с. 68, рис. 26.3-7)]. Один кремневый наконечник найден в насыпи кургана 32. Он выполнен на тонком ножевидном отщепе и подправлен мелкой ретушью со спинки и с брюшка (см. рис. 13.1). Наконечник имеет ранний облик (мезолит-неолит) и, вероятно, попал в насыпь из культурного слоя соседней стоянки Лебяжий Бор 6. Еще один наконечник удлиненной ромбической формы с начинающим выделяться черешком найден в насыпи кургана 1 (рис. 3.4).
Единственный бронзовый предмет найден в погребении 1 кургана 30. Это фрагмент ножа очень плохой сохранности, находившийся в деревянных ножнах, остатки которых сохранились на лезвии (см. рис. 11.7).
Особняком от основной массы погребений стоит погребение 1, обнаруженное в кургане 32, заполнение которого было густо засыпано охрой
(встречены отдельные куски охры размером 4x6 см). Здесь же найдены три янтарные подвески подтрапециевидной формы (см. .рис. 13.9-11), Погребение, вероятно, относится к волосовской культуре и было совершено еще до возведения поздняковского кургана населением, оставившим поселение Лебяжий Бор 6, непосредственно примыкающее к курганному могильнику.
По облику сопровождающего материала, имеющего аналогии в ранних памятниках поздняковской культуры (Малое Окулово, Засечье, Фефелов Бор), погребения раскопанных курганов можно отнести к ранним могильникам поздняковской культуры и датировать третьей четвертью II тысячелетия до н.э.
ЛИТЕРАТУРА
1. Челяпов В.П. Поздняковский могильник Лебяжий Бор (раскопки 1991 года)//В сб. Археологические памятники Среднего Поочья. Вып. 4. - Рязань, 1995. -С.21-43.
2. Челяпов В.П. Исследования у поселка Лебяжий Бор//В сб. Археологические открытия 1994 года. - М., 1995. - с. 143-144.
3. Попова Т.Б. Грунтовый могильник поздняковской культуры под Рязанью// Наследие В.А.Городцова и проблемы современной археологии: Тр.ГИМ. -1988.- Вып. 68.
4. Челяпов В.П. Засеченский курганный могильник. - Рязань, 1992.
5. Попова Т.Б. Племена поздняковской культуры//Окский бассейн в эпоху камня и бронзы: Тр. ГИМ. -1970. - Вып. 44.
ВЕЩЕВЫЕ КОМПЛЕКСЫ МОГИЛЬНИКА ЗАРЕЧЬЕ 4
И.Р.Ахмедов, И.В.Белоцерковская
В 1991 г. при земляных работах на возвышенном участке первой надпойменной террасы правого берега реки Прони близ села Заречье Спасского района Рязанской области был случайно открыт новый могильник рязано-окского типа Заречье 4. Окская экспедиция ИА РАН под руководством А.Н.Сорокина доследовала участок могильника, потревоженный в результате разработки песчаного карьера. Было расчищено 29 погребений, совершенных по обряду трупоположения в грунтовых ямах. Могильные ямы на площади раскопа располагались рядами по линии север - юг, ориентировка погребенных преимущественно восточная с небольшими отклонениями.
Размеры могил, ориентировка, способ положения умерших и другие черты погребального обряда, проанализированные в предварительной
публикации [1 ]*, являются типичными для рязано-окских могильников.
Предлагаемая работа представляет собой публикацию вещевых комплексов могильника с целью уточнения времени его функционирования и определения места памятника в культуре рязано-окских могильников. Заметим, что Заречье 4 предоставляет редкую возможность использовать не только сравнительно-типологический метод, но и стратиграфические наблюдения. Дело в том, что часть могильных ям в нем перекрывала более древние захоронения.
Погребенные, как правило, сопровождались различного рода украшениями и деталями костюма, оружием, орудиями труда, сосудами.
Украшения и детали костюма
Головные уборы. Остатки их прослежены в пяти женских захоронениях (1, 4, 6, 14, 29) и в одном мужском (28). В погребениях 4 и 6 это были, вероятно, остатки тканых шапочек с нашитыми на них бронзовыми бляшками: в первом случае полусферическими с ложновитым бортиком по краю и гладкими с четырьмя отверстиями для нашивания, во втором - с ложновитым бортиком полусферической формы (рис. 1.3; 2.3). Аналогии им многочисленны. В качестве примера можно указать комплекс "Приношения" из Гавердова [2 (рис. 9.1; 10.4)], Кошибеево в раскопках В.Н.Глазова (3 (т. 11,15; VI,1; VII,1: XI, 18)], Кораблино и т.д. Помимо бляшек шапочка из погребения 4 была украшена мелкими и более крупными спиральными пронизями и четырьмя бутыльчатыми привесками (см. рис. 1.3).
В погребениях 1 и 14 вокруг черепов расчищены бронзовые спиральные пронизи на тонких ремешках, которыми был расшит головной убор. В погребении 29 головное покрывало было сколото пятью сюльгамами.
В дар мужчине из погребения 28 среди прочего была положена женская шапочка или платок из нитей красного и желтого цветов.
К украшению шапочки из погребения 1 относятся также бронзовые спиральные пронизи и нанизанные на них коробчатые и трехлопастные бронзовые привески (рис. 3.3). Совершенно идентичное украшение имел женский головной убор из погребения 53 могильника Кораблино.
В шести женских захоронениях (1, 4, 5, 6, 13, 29) и в трех мужских (7, 11, 28) в составе даров выявлены парные накосники. В погребениях 1, 7, 11 они состояли из бронзовых спиральных пронизей на ремешках, пластинчатых обойм с жемчужным орнаментом, дротового колечка в верхней части и двух крупных бутыльчатых привесок к каждому накоснику
*В [ 1 ] содержатся данные о 26 погребениях, так как авторам представлялось, что ямы 6, 8, 12 являются остатками одного захоронения. Подобное заключение касалось также ям 3 и 17. В настоящей статье во избежание путаницы будем придерживаться данных отчета и нумерации погребений А.Н.Сорокина.
Рис.1. Украшения, детали костюма, предметы конского убора, орудия труда из погребений 2 (1,2), 3 (4,5), 4 (3,6-15): 1-3, 6-11 - бронза; 4,13 - глина; 5 - белый металл; 12,14,15 - железо
(рис. 3.8; 4.3; 5.17). Подобные украшения кос известны в Шатрищенском (погребения ПО, 162) и Кораблинском (погребение 98) могильниках. Концы накосников из спиральных пронизей из погребений 5,28; 4 завершаются пятилопастными привесками с тремя (погр. 5 и 28) или с одной (погр. 4) жемчужинами на каждой лопасти (рис. 6.5; 7.12; 1.6). В
Рис.2. Украшения, детали костюма, предметы конского убора из погребений 6 (1-9), 8 (10-17), 12 (18,19): 1 - стекло; 2-11, 18,19 - бронза; 12-17 - железо
Рис.3. Украшения, детали костюма из погребения 1: 1-10, 12-16 -бронза; 11 -железо
погребении 13 концы накосников завершаются подвесками треугольной формы с ложноплетеным каркасом и тремя узкогорлыми, с проволочной обмоткой цилиндрическими привесками (рис. 8.3) - как в Старокадомском могильнике [4 (т. X, 1)]. Вполне возможно, что и в нашем случае эти подвески не относятся к накосникам, а выполняют роль височных привесок.
Рис.4. Украшения, детали костюма, оружие из погребения 7: 1 - стекло; 2,5,6 - железо; 3,4 - бронза
Рнс.5. Украшения, детали костюма, орудия труда, оружие из погребения 11: 1,2,5,7-10,16,17 - бронза; 3,4 - стекло, 6,18 - железо, бронза; 11-15 - железо
В погребении 29 накосники состояли из круглодротового кольца, спиральных пронизей на ремешках, крупной трапециевидной пластины с колечком и трех конических привесок к ней, свернутых из пластины (рис. 9.8).
Рис.6. Украшения, детали костюма, пряслице из погребения 5: 1-3, 5-10 - бронза; 4- стекло; 11 - глина
Рис.7. Украшения, детали костюма из погребения 28: 1-3, 5-12 - бронза; 4 - железо
Рмс.8. Украшения, детали костюм» из погребений 13 (1-15,17) и 14 (16): 1 - стекло, бронза; 2-17 - бронза 13 14 15
Рис.9. Украшение, детали костюма из погребения 29 (бронза)
В мужском погребении 28 найден головной венчик (рис. 9.11). Он имеет классическую для рязано-окских племен конструкцию, состоит из кожаного ремешка, пластинчатых прямоугольных широких и узких обойм с трапециевидными привесками и круглорамчатой.расширенной в передней части бронзовой пряжки с выступающим за передний край рамки язычком.
Ожерелья выявлены в девяти захоронениях женщин и девочек и в мужском погребении 7 в качестве дара. В погребениях 5-7 это золотостеклян-ный многочастный бисер. В погребении 7 он дополнен бусами глухого красного стекла бочонковидной и неправильной округлой формы (рис. 6.4; 4.1), а в погребении 5 - еще и бронзовыми спиральными пронизями. В погребении 6 в состав ожерелья входили две спиральные пронизи и рубленый бисер красного непрозрачного стекла. Ожерелья из погребений 13, 15, 18 состояли из бус красного непрозрачного стекла неправильной формы, а также литых ложноспиральных пронизей с двумя бутыльчатыми привесками к каждой (погр. 13, 15) либо литой пронизи с ложноплетеным орнаментом и тремя крупными бутыльчатыми привесками (погр. 18) (рис. 8.1; 10.7; 11.5). Быть может, спиральные пронизи, пронизь в виде трех как бы слившихся полусферических бляшек, несохранившаяся лунница из погребения 23 также входили в состав ожерелья (рис. 12.1).
Шейные гривны, преимущественно бронзовые, происходят из 12 погребений (из них 1, 4, 5, 6, 13, 15, 18, 29 - женские, 8, 10, 11, 20 - мужские). В четырех могилах (погребения 4-6, 10) они крученые из прямоугольного в сечении дрота с замками в виде раскованной ромбовидной пластины с отверстием и крючком (рис.1.8; 6.2; 4.5;13.4).В погребении 1 гривна кругло-дротовая с замком в виде овального щитка с отверстием и крючком с грибовидной шляпкой (рис. 3.2). Круглодротовая гривна с обрубленными концами найдена в погребении 8 (рис. 2.11). Серповидные гривны происходят из трех захоронений: с замком в виде круглого щитка с отверстием и крючком (рис. 8.2) - из погребения 13, с девятью привесками -колечками (рис. 11.6) - из погребения 18, из белого металла без замка (рис. 14.2) - из погребения 20.
В погребении 29 найдена круглодротовая гривна с проволочной обмоткой, напускными бусами на концах и замком в виде круглой коробки с жемчужным орнаментом (рис. 9.7).
Единственная железная гривна с бронзовой проволочной обмоткой и бронзовыми напускными бусами найдена в засыпке погребения 11. В этой же могиле у черепа обнаружены фрагменты тонкопроволочной гривны с перехлестнутыми концами, скользящей петлей и крючком (рис. 5.1,6). Аналогичные украшения известны в Кошибееве (погребения 11, 13, 40, 80 и пр. в раскопках В.Н.Глазова, погребения 4, 12, 15, 26 и пр. в раскопках ААСпицына). Прототипы таких гривен происходят из Андреевского кургана [5 (т. 18,9; т. 21,9; 49,13)].
Рис. 10. Украшения, детали костюма, оружие из погребений 15 (1-8) и 16 (9-13): 1, 3-6, 8-11 - бронза; 2 - белый металл; 7 - стекло, бронза; 12,13 - железо
Рис.11. Украшения, детали костюма из погребения 18: 1,3,4,6-9,11,12 - бронза; 2,10 - железо; 5 - стекло, бронза
Оригинальная круглодротовая гривна найдена в погребении девочки (погр. 15). Она выполнена, судя по всему, из заготовки браслета, так как на уплощенных концах помещены рельефные изображения змеиных головок (рис. 10.2). Диаметр изделия 9,9 см. Использование мотивов украшений браслетов на шейных гривнах - явление не единичное [3 (с. 13)].
Рис.12. Украшения, детали костюма, предметы конского убор», нож, пряслице из погребений 23 (1-3) и 24 (4-18): 1,2, 4-10, 13-18 - бронза; 3 - глина; 11 - железо; 12 - бронза, железо, кожа
Рис. 13. Украшения, оружие, орудия труда из погребения 10: 1 - белый металл; 2-4 - бронза; 5-9 - железо
Рис.14. Украшения, детали костюма, ножи из погребения 20: 1,3-7,9,10 - бронза; 2 - белый металл; 8,11,12 - железо
Бляхи найдены в четырех захоронениях женщин и девочек (погребения 21, 5, 6, 18) и в составе дара в погребении мальчика-подростка (погр. 22). Все они круглой формы, пластинчатые, диаметром 10,5-13,5 см (погр. 6,22) и 15-17 см (погр. 1,5,18).
Две бляхи (из погребений 18,22) имеют жемчужный орнамент и треугольные вырезы вокруг центрального отверстия, прикрытого стилизованной широкой иглой-крышкой (рис. 11.11; 15.3). Близкие формы есть в погребении 17 Шатрищенского [6 (рис. 37)] и в погребении 83 Кораблинского могильников. У бляхи из погребения 22 язычок крышки приклепан, очевидно, в процессе ремонта.
В погребении 5 обнаружена бляха того же типа, но центральное отверстие в ней оформлено в виде сюльгамы с завернутыми концами, а крышка не сохранилась (рис. 6.2). Бляхи подобной схемы известны по погребению 11 Кошибеевского могильника, погребению 39 Кузьминского [7 (т. VIII,2; ХУ1,13)]идр.
Бляха из погребения 1 с четырьмя колечками на концах взаимно перпендикулярно расположенных накладок (рис. 3.12) имеет аналоги в "Приношении" Гавердовского могильника [2 (рис. 10,3)], погребении 70 Кошибеевского, погребении 13 Кузьминского могильников [7 (т. VIII,8; ХУ1,13)]идр.
Наиболее ранняя бляха диаметром 10,5 см с колечками по всей окружности, двумя накладками с мелким жемчужным орнаментом на них найдена в погребении 6 (рис. 2.19). Бляхи небольших размеров в IV в. входили в состав головных уборов.
Браслеты, в основном бронзовые, - одна из наиболее часто встречающихся как в мужских, так и в женских захоронениях категорий вещей. Найдены в 14 могилах, как правило, на руках погребенных (женских - в погребениях 1,4-6,13,15,18,29, мужских - в погребениях 7,19,20,22,27,28). В составе даров они встречены в погребениях 7, 19, 28, причем в последнем один браслет также был надет на руку умершего.
Представлены браслеты дротовыми и пластинчатыми формами. Наиболее часты находки дротовых, круглых и прямоугольных в сечении браслетов. В погребениях 4, 22, 29 они круглодротовые с несомкнутыми расширяющимися овальными в сечении концами (рис. 1.10; 9.10). В погребении 22 на браслете из белого металла концы заходят друг за друга (рис. 16.1), а в погребении 29 они украшены насечками. Из того же захоронения происходят браслеты с несомкнутыми обрубленными концами и с раскованными концами с гравированным орнаментом (рис. 9.9). Концы браслетов из
погребения 27 слегка утонынаются (рис.17.2),а у браслета из погребения 28 -расширяются, имеют подчетырехгранное сечение и стилизованное изображение змеи на концах (рис. 7.7). В погребениях 1, 20, 22, 27, 28 они несомкнутые, уплощенные, со стилизованным в виде точек и насечек изображением змеи на концах (рис. 3.13,16; 14.6; 16.7; 7.6). Из погребений
10 . . . -
Рис.15. Украшения, орудия труда, оружие из погребений 20 (1-4) и 21 (5-10): 1 - бронза; 2-10 - железо
1, 13, 20 происходят браслеты с заходящими друг за друга и несомкнутыми змееголовыми концами (рис. 3.14; 8.13; 14.3), из погребений 1,13 - с несомкнутыми почти плоскими концами с изображением личин (рис. 3.15; 8.15), из погребения 15 - с несомкнутыми подчетырехгранной формы уплощенными концами, из погребения 18 - с раскованными расширяющимися неорнаментированными концами (рис. 11.7,8).
Рис. 16. Украшения, детали костюма, оружие из погребения 22: 1-3 - белый металл; 4-13 - бронза; 14 - железо; 15 - бронза, железо
Рис.17. Украшения и оружие из погребения 27: 1 - бронза, железо; 2 - бронза; 3-7 - железо
Из погребения 6 происходят браслеты из дрота прямоугольного сечения с \ несомкнутыми концами с прочерченным и точечным орнаментом (рис. 2.6,8).
Пластинчатые браслеты изготовлены из пластины, одинаковой по всей
длине изделия ширины, с округлыми несомкнутыми концами без
/орнамента и с орнаментом, выбитым чеканом (погр. 22) (рис. 16.4), с
немного расширяющимися неорнаментированными обрубленными
концами и с гравированным орнаментом (погр. 5) (рис. 6.8,6), с сильно
расширяющимися несомкнутыми концами и орнаментом в виде насечек,
прочерченного креста, креста, нанесенного пуансоном, перекрещивающихся
линий (погр. 4,5,7) (рис. 1.11; 6.6; 4.4).
Формы и орнаментация браслетов, подобные приведенным, широко известны в рязано-окских могильниках.
Перстни найдены в четырех женских захоронениях (5, 13, 18, 29) и четырех мужских (11, 20, 22, 28). Как правило, они надеты на пальцы - от одного до четырех на каждой руке. В погребении 28 они входили в состав дара. Вероятно, в том же качестве они были положены в ноги и у колена правой ноги погребенной в могиле 18.
Большинство перстней - широко распространенные спиральные 3-5 -витковые. Изготовлены из узкой пластины сегментовидного или трехгранного сечения (рис. 3.9; 6.10 и др). В погребении 29 такой перстень был украшен насечками (рис. 11.13).
В погребении 5 был найден перстень редкой для рассматриваемой
территории формы - пластинчатый с волютами на концах (рис. 6.9).
Аналогичные перстни известны в Кузьминском могильнике [7 (т.ХХШ,2)],
Таутовском, могильнике Кохтла-Ярве в Эстонии [8 (рис. 1)], в материалах с
городища Топрак-кала [9 (с. 224, рис. 90,14)]. В 1995 г. такой перстень был
найден в погребении 2 в Шатрище (раскопки И.Р.Ахмедова). Ю.В.Кухаренко полагал, что перстни с волютами появились в Восточной Европе около III в. н.э. (10 (рис. 2.15, с. 36)].
Фибулы. В двух погребениях (27 и 28) обнаружены крупные - длиной 13 и 14 см - бронзовые литые фибулы, механизм которых изготовлен из железа. На перекладине и ножке сохранились остатки штампованного
орнамента,имитирующего гравировку в виде зигзага, нижний край ножки
срезан под тупым углом. Фибулы относятся к классическим образцам
крестовидных фибул, распространенных в основном на территории рязанского течения Оки [3(с. 27)].
Застежки найдены в 14 могилах. Самой массовой формой среди них являются сюльгамы округлой или овальной формы с завернутыми концами (12 погребений). Среди них выделяются пластинчатые с не выходящими за
пределы кольца концами: неорнаментированные (погребения 1, 15, 29) (рис. 3.5; 10.3; 9.2,3; 5.5), с нарезками по внешнему краю кольца и поперечными насечками по всей его плоскости (погребение 2) (рис. 1.2), с
нарезками по обоим краям кольца (погребения 5, 29) (рис. 6.3).
Пластинчатые, с завернутыми концами, немного выступающими за пределы кольца неорнаментированные сюльгамы найдены в погребениях 11,29 (рис. 5.10; 9.3-5), с нарезками по внешнему краю кольца - в погребениях 20, 29 (рис. 14.4).
Пластинчатые, со свернутыми в узкую трубочку концами, выступающими за пределы кольца сильнее, чем в предыдущем варианте, сюльгамы происходят из погребений 13, 15 (рис. 8.5,6; 10.4).
Сюльгамы из проволоки круглого сечения с узкими, выступающими за пределы кольца концами, с насечками, имитирующими витье, найдены в погребении 13 (рис. 8.6). Круглопроволочные сюльгамы с концами, слегка выступающими за пределы кольца, найдены в погребениях 18, 28 (рис. 11.3; 7.1). В последнем случае сюльгама изготовлена из белого металла.
Девятилопастная застежка-сюльгама (рис. 8.14) с жемчужным орнаментом происходит из погребения 13. Похожие многолопастные застежки известны в Кузьминском и Кораблинском могильниках [7 (т. XV, 12)].
Вариант застежки-сюльгамы с ложноплетеным кольцом и S-образными завитками по внешнему краю найден в погребении 23 (рис. 12.2). По своему оформлению она напоминает застежку из прикамского могильника Атамановы кости [7 (т. V,12)], но прямых аналогов не имеет.
Ажурные литые застежки найдены в женских погребениях 4 и 6. Первая (рис. 1.7) была отремонтирована в древности. Состоит из двух круглопрово-лочных, обвитых проволокой колец с ложноплетеным завершением концов с S-образными завитками, с четырьмя ложноплетеными лопастями со сдвоенными бляшками по краю внешнего кольца. Близки ей по форме застежки из погребений 90 Борковского и 57 Кузьминского могильников [7(т.ХУ,4)].
Ажурная литая застежка из погребения 6 (рис. 2.7) состоит из одного круглопроволочного, обвитого проволокой и одного ложноплетеного колец, завершающихся двумя кусками дрота с четырьмя шариками ложной зерни на каждом. Между кольцами - ложновитая, расположенная зигзагом перемычка, а по внешнему кольцу - лопасти, состоящие из трех шариков ложной зерни. В нижней части - шесть бутыльчатых подвесок на цепочках, украшенных ложной зернью и перевитой проволокой. Точных аналогов этой застежке нет, но близкие варианты с ложной зернью известны в могильнике Кораблино (погребения 8,39) и на Щербинском городище [11(т.Х1,15)].
Обе застежки найдены на груди погребенных.
Лунницы. Трехроговая бронзовая с жемчужным орнаментом отремонтированная в древности лунница (рис. 3.1) найдена в районе черепа погребенной из могилы 1. Возможно, она входила в состав ожерелья или головного убора. Этот тип лунниц широко распространен в финских могильниках (Шатрище, погр. 17; Кораблино, погр. 4, 10, 83 и т.д.).
Лунница двурогая из белого металла происходит из засыпки погребения 3 (рис. 1.5). Такой формы серебряные лунницы наиболее характерны для территории Черняховской культуры [12 (с. 112, т. XVI, 24)).
Украшения одежды. В погребении 2 ворот платья погребенной был обшит плохо сохранившимися оловянными бляшками диаметром 0,3-0,4 см. Так же украшены были ворот и рукава одежды из погребения 29. Платья погребенных в захоронении 2 в области груди, а в захоронении 13 -в районе правого плеча были расшиты пластинчатыми трапециевидными бронзовыми привесками на проволочных колечках (рис. 1.2; 16.4). В последнем случае на левое плечо были помещены две узкогорлые цилиндрические привески без ушка (рис. 8.7), известные по Старокадомскому могильнику [4 (т. Х1Х,23)]. Ворот рубахи из погребения 16 расшит трапециевидными и свернутыми из пластины коническими привесками на колечках (рис. 10.1).
В мужское погребение 22 в качестве дара помещены две круглые умбоновидные подвески с ложноплетеным орнаментом по краю и тремя лапчатыми привесками к ним (рис. 16.11, 12). Назначение их неясно. Такие же подвески, но с двумя бутыльчатыми привесками найдены между бедренными костями погребенной в Старокадомском могильнике [4(T.IV,20, с. 33)]. Известны они и по погребению 130 Шатрищенского могильника, где использованы в качестве привесок к накосникам. А в погребении ПО того же памятника они найдены на уровне таза погребенного [6 (рис. 13.4; 25, III)]. Лапчатыми привесками, подобными нашим, дополнена ажурная застежка из погребения 116 Шатрищенского могильника [6 (рис. 32)].
Серьги в виде небольших круглопроволочных колец с приостренньгми концами (рис. 7.3; 13.1; 15.1) найдены по одной слева от черепов погребенных мужчин: в погребении 20 - бронзовая, в погребениях 10 и 28 - из белого металла.
Предметы поясного убора, представленные в основном пряжками, встречены практически во всех мужских погребениях.
В погребении 11 находилась бронзовая пряжка с рамкой овальной формы, ромбическим сечением, с утолщением в передней части, прогнутым язычком и овальной обоймой (рис. 5.7). Подобные пряжки, но с круглым сечением рамки найдены в погребениях 9 и 24 (рис. 13.2; 12.7, 8). Аналогичные пряжки широко представлены в Кошибеевском, Кузьминском, Борковском, Польно-Ялтуновском, Кораблинском, Шатрищенском, Гавердовском, Старокадомском могильниках в погребениях IV - начала V вв. Экземпляры с ромбическим сечением рамки встречены в погребениях 4, 33 Кошибеевского могильника (раскопки В.Н.Глазова) [3 (т. 111,1; VII.7)] и в погребении 9 М-2 могильника Кораблино.
В погребении 24 вместе с описанными выше встречена пряжка с массивным прямым язычком (рис. 12.9), близкие которой известны в погребениях
Рис.18. Детали костюма, оружие из погребения 9: 1,2 - бронза; 3-5 - железо
94, 107 Борковского могильника, 49 могильника Кораблино, 3 Гавердовского, яме 33 могильника Ундрих. Подобные пряжки на Северном Кавказе и в Крыму встречены в комплексах второй половины IV - первой половины VBB. [3 (с. 16), 13 (рис. 5,12), 14 (с. 28)].
В погребении 22 пряжка с овальной, слаборасширенной рамкой имеет длинный, прямой язычок, срезанный в задней части. Вместе с ней в составе поясного набора находились бляшки так называемого "геометрического стиля". Поясные наборы этого стиля известны в Борковском (погр. 35, 5 -раскопки В.И.Зубкова), Кузьминском (погр. 19), Гавердовском ("Приношение") могильниках [2 (рис. 12,2,10,11)].
Еще один поясной набор встречен в погребении 9 (рис. 18.1, 2). В него входят бронзовая пряжка с прямым, загнутым за переднюю часть рамки язычком, овальной рамкой и овальной пластинчатой обоймой, а также прямоугольные набивные поясные бляшки. Подобные бляшки присутствуют в составе поясных наборов в могильниках Кораблино (погр. 15, 81, 96) и Борковском (погр. 24). Пряжхи с сегментовидной рамкой встречены в погребениях 16 и 24 (рис. 10.10,11; 12.14).
В погребении 28 встречена массивная бронзовая поясная пряжка с длинным, далеко выступающим язычком и прямоугольной обоймой (рис. 7.5). Близкие ей изделия известны в Шатрищенском могильнике (погр. 50), Кораблино (погр. 15, 43, 79), Курманском (погр. 27), Кузьминском (погр. 79). На Северном Кавказе (Лермонтовская скала, Дюрсо) их относят к V в. н.э. (13 (рис. 11.2; 18, 27, 27)]. Однако в составе погребения 28 эта пряжка выглядит пережиточным элементом в связи с присутствием более поздних вещей.
Наконец, необходимо указать на наличие железной В-образной пряжки (погребение 27) (рис. 17.3). По форме рамки и прорези для ремня ее можно отнести к пряжкам типа II по А.И.Айбабину, бытовавшим во второй половине VI-VII вв. [14 (с. 38-39)].
Две пряжки, имеющие пластинчатую овальную рамку и длинную пластинчатую обойму (погр. 6 и 8) (рис. 2.9, 10), относятся к обувным ремням, первоначально находившимся в погребении 6. Подобные наборы встречены в погребении 75 могильника Кораблино и в погребении 69 Кузьминского могильника.
В четырех захоронениях женщин и девочек найдены глиняные пряслица. Они положены у запястья или плеча погребенных, в одном случае - в ногах. Три из них (из погребений 1, 4, 23) - усеченно-биконической формы (рис. 1.13;12 3) и одно (из погребения 5) - усеченно-конической формы (рис. 6.11). На верхнюю плоскость пряслица из погребения 4 нанесены насечки.
Очень редкой для рязано-окских могильников находкой является льячка глиняная небольших размеров, ложковидная, со сливом (рис. 6.11) из погребения 3.
Орудия труда. Оружие
Ножи встречены в 13 погребениях. Все они изготовлены из железа. Доминирующей формой являются ножи с дуговидным обушком и прямым лезвием. Такие ножи находились в погребениях 4,8-11,16,20,22,24, 27.
В двух погребениях - 8 и 11 - сохранились остатки бронзовых обкладок ножен (рис. 19.3; 5.18), которые представляли собой бронзовые пластинчатые обоймы, крепившиеся при помощи продольной пластины. Подобное устройство ножен известно в рязано-окских могильниках, в частности, в могильнике Кораблино. В погребении 49 найдены полностью
Рис.19. Орудия труда, оружие из погребения 8: 1,2 - железо; 3,4 - бронза
сохранившиеся ножны подобной конструкции. В погребении 22 у ножа сохранилась бронзовая обойма, расположенная в месте перехода к лезвию (рис. 15.15).
В двух погребениях - 26 и 28 - встречены ножи с прямой спинкой. Заслуживает особого внимания нож из погребения 28, отличающийся большим размером (длина 33 см), что, вероятно, свидетельствует о его боевом назначении (рис. 20.1). Нож находился в ножнах, от которых сохранились куски кожи и бронзовые пластинчатые обоймы. Ножны крепились при помощи небольшой пряжки из белого металла, которая относится к образцам так называемого геральдического стиля, широко
распространенного в Восточной Европе во второй половине I тысячелетия н.э. Необходимо отметить, что близкие по форме рамки экземпляры из Крыма и с Северного Кавказа имеют заднюю пластину в виде геральдического щитка [13 (рис. 37.1-3), 14 (рис. 46)], в то время как у экземпляра из Заречья она сделана в виде "рыбьего хвоста".
Необычен экземпляр ножа из погребения 19с отогнутой назад спинкой (рис. 21.6). Вероятно, он имел специализированные функции.
Мечи. В погребении 20 находился короткий железный однолезвийный меч длиной 52 см с приостренным концом и четко выраженным ребром в тыльной части клинка. На черенке сохранились остатки деревянной рукояти. Рядом с рукоятью находилось бронзовое кольцо, служившее для привешивания ножен (рис. 16.1, 8).
Однолезвийные мечи этой схемы появляются в степных древностях Восточной Европы в VI-VII вв. [15 (с. 15, рис. 5.20)]. Короткие экземпляры встречены в могильнике Кораблино (погр. 96, 97, 106).
Наконечники копий. В материалах могильника встречено 10 наконечников копий и 7 наконечников дротиков. Все они изготовлены из железа.
Наконечник копья из погребения 7 имеет удлиненную втулку, плечики пера несколько приподняты, угол перехода к верхней части пера слабый (рис. 4.5). Аналоги этому типу наконечников широко известны как в памятниках рязано-окского круга, так и в других памятниках Среднего Поволжья второй четверти I тысячелетия н.э. [16 (с. 114-115, рис. 1.1-2)].
Восемь наконечников из погребений 8-10, 20, 24, 26 имеют более короткие втулки, плечики у пера опущены, скруглены, перо широкое - до 4-5 см (рис. 19.1; 18.3,4; 13.8; 16.2; 22.1,5). У экземпляров из погребений 8, 10, 24 перо имеет продольное ребро, на концах втулки - кольца. Подобные копья известны в Иваньковском и Борковском могильниках [16 (рис. 1.5, с. 116)].
Наконечник копья из погребения 28 близок к описанным выше, однако плечики пера выражены под более острым углом (рис. 20.3). Подобные изменения появляются во второй четверти I тысячелетия н.э. [16 (рис. 1.8, с.116)].
В погребении 27 наконечник копья имел короткое перо ромбической формы с чуть опущенными плечиками (рис. 17.5).
Наконечники дротиков встречены в погребениях 7, 8,10, 20, 21, 27, 28. Все они имеют короткую втулку и перо подтреугольной формы 'с шипами, по В.Н.Шитову, относятся к типу 1А1а, чрезвычайно широко распространенному в памятниках второй и третьей четвертей I тысячелетия н.э. Среднего Поволжья [17 (с. 70, рис. 1.1)].
Топоры представлены двумя основными формами: втульчатые и проушные.
Втульчатые топоры входили в состав комплексов погребений 8,10, 16,20-22,24, 27, 28, Наиболее ранними из них являются топоры с широким лезвием
Рис.20. Орудия труд», оружие, детали костюме, удила из погребения 28:1,2 - железо, бронза, белый металл, кожа; 3-6 - железо
и короткой втулкой, встреченные в погребениях 8, 10, 16, 21, 22, 26 (рис. 19.3; 16.10; 15.14; 22.4; 10.13; 13.7).
Позже пропорции втульчатых топоров изменились в сторону сужения лезвия и удлинения втулки (погр. 20, 27, 28) (рис. 16.4; 20.5; 17.6).
Рис.21. Орудия труда, украшения, оружие, удила из погребения 19: 1-3 - бронза; 4-7 - железо
Проушные топоры находились в погребениях 11, 19, 24. Среди них выделяются две основные разновидности: с ровным обухом и слабо расширенным лезвием (погр. 11) (рис. 5.11) и два топора с широким обухом, уплощенным клином и расширенным лезвием (погр. 19,24) (рис. 21.7; 22.3). Последние имеют аналоги в материалах мощинской культуры [18 (с. 59, рис. 24.4,5; с. 62)].
Рис.22. Орудия труда, оружие, пряжка из погребений 24 (1-3) « 26 (4-8): 1-5, 7,8 - железо; 6 - бронза
Предметы конского убора
Предметы конского убора представлены удилами и подпружными пряжками.
Удила встречены в погребениях 4, 8, 10, 11, 19, 24, 28. Все они сделаны из железного дрота и снабжены кольчатым трензелем, также изготовленным из железного дрота, за исключением удил из погребения 24, которые имеют бронзовые литые кольца (рис. 12.12). Все удила относятся к типу 1аА1 по классификации И.Р.Ахмедова для рязано-окских памятников [19 (с. 94-97)].
Наиболее интересен уздечный набор из погребения 24, относящийся к изделиям так называемого "геометрического стиля", получившего распространение в рязанских могильниках с рубежа IV-V вв. н.э. (рис. 12.12-18). Необычно использование в этом уздечном наборе лунницы в качестве решмы. Подобный набор уже был рассмотрен в литературе [19 (с. 106-107)].
Подпружные пряжки встречены в погребениях 4 и 8. Они изготовлены из железа, имеют прямоугольную форму с вогнутыми боковыми сторонами (рис. 1.14; 2.16). Такие пряжки периодически встречаются в составе погребальных комплексов рязано-окских могильников вместе с удилами.
Сосуды
Во время исследований памятника в 1991 г. было обнаружено 18 сосудов, из которых 17 происходят из 16 погребений, а один найден в переотложенном состоянии (в документации обозначен как объект 1).
Сосуды из рязано-окских памятников уже подвергались классификационному анализу [20], поэтому в данной статье будет целесообразно рассмотреть сосуды из Заречья в рамках известной классификационной схемы.
Наиболее многочисленной является группа горшков типа А5и, присущего кошибеевской традиции керамического производства [20 (с. 10, рис. 6.3)]. Они входили в состав комплексов погребений 1, 7, 20, 22, 26 (рис. 23.4; 24.1-3,5,6). Это горшки с почти прямым горлом и с туловом сфероконической формы. В отличие от типа, рассмотренного В.В.Гришаковым [20], у экземпляра из погребения 20 имеется насечка по краю венчика, а на сосудах из погребений 1 и 7 просматриваются следы подсыпки на нижней части донца. К ним близок сосуд из погребения 3, однако его отличают более сильная выпуклость плечика и наличие в тесте толченой дресвы среднего размера (рис. 23.2).
К типу А5б кошибеевской традиции относятся сосуды из погребений 1 и 24 (рис. 23.5-7) [20 (с. 16, рис. 6,8)]. У сосуда из погребения 1 в тесте присутствуют добавки дресвы и шамота в равных количествах. Выше максимального расширения тулова имеется орнамент в виде двух ромбовидных фигур, составленных из четырех ямочных вдавлений каждая. В тесте сосуда из погребения 24 отмечена только примесь шамота.
Рис. 23. Глинные сосуды из погребений 1 (4,7), 3 (1,2), 19 (3), 24 (5-6)
Рис.24. Глиняные сосуды из погребений 7 (3), 10 (4), 16 (7), 20 (5,6), 22 (2), 26 (1)
Рис.25. Глиняные сосуды из погребений 8 (1), 9 (2), 21 (5), 27 (4), 28 (3); 6 - находка в слое
По одному экземпляру относится к типам А5в (погр. 21) и Абв (погр. 19) кошибеевской традиции (рис. 23.3; 25.5) |20 (с. 16-17, с. 146, рис. 6.1,4)].
Остальные формы находятся в русле рязано-окской традиции. Так, к типу А8м относятся сосуды из погребения 9 и отдельная находка (объект 1) в слое (рис. 25.2,6), к типу А8б - сосуды из погребений 8 и 10 (рис. 24.3; 25.1), к которым близок сосуд из погребения 16 (рис. 24.7), отличающийся лишь более приземистой формой. К типу А5н относится сосуд из погребения 27, к типу А5б - из погребения 28 (рис. 25.3,4), однако у них имеются некоторые отличия, а именно: у экземпляра из погребения 27 в тесте присутствует только примесь шамота, у сосуда из погребения 28 в тесте кроме шамота есть примесь песка, а на дне видны следы подсыпки.
Редкой для рязано-окских могильников является находка лощеной миски из захоронения 3 (рис. 23.1). Миска имеет слабо отогнутый наружу венчик, отделенный горизонтальной линией. Тесто хорошо отмучено, с примесью дробленой дресвы. На нижней стороне донца - остатки подсыпки из дробленой дресвы. Близкие формы известны по материалам городища и селища Мощины в Верхнем Поочье [21 (с. 47, рис. 1.14-15)]. От мощинских экземпляров миску из погребения 3 отличает отсутствие поддона.
В целом необходимо отметить, что посуда из могильника Заречье 4 представлена формами, характерными для рязано-окского очага керамического производства и в ней сочетаются как кошибеевские, так и рязано-окские черты.
По составу и взаимовстречаемости категорий и типов погребального инвентаря в могильнике Заречье 4 четко прослеживаются два хронологических пласта. Ранний,III-V вв., представлен захоронениями 4, 5, 6, 7, 8, 10, 11 и выделяется по находкам золотостеклянных многочастных пронизей, пластинчатых, с сильно расширяющимися концами браслетов, крученых и обрубленноконечных гривен, железных гривен с напускными бронзовыми бусами и обмоткой, пластинчатых браслетов со слегка расширяющимися концами, ажурных застежек [3 (т. 11,19, с. 7,13), 22 (рис. 2)]. Этот перечень можно дополнить также массивными круглодротовыми, с расширяющимися овального сечения концами браслетами [7 (1901, т. XXVIII,7), 22 (рис. 2.12)] и браслетами круглодротовыми с обрубленными концами. Аналогичные им изделия происходят из хорошо датированного двучленной прогнутой подвязной с дуговидной спинкой фибулой последней четверти III - первых десятилетий IV вв. погребения 6 могильника Кораблино (М-2). Гривны тонкопроволочные с перехлестнутыми концами, близкие экземпляру из погребения 11, встречаются также только в ранних комплексах Кошибеевского могильника.
Поздний горизонт погребений, VI-VII вв., выделяется по находкам серповидных гривен с привесками и без них, привесок к накосникам в виде треугольного каркаса с узкогорлыми привесками, личиноконечных
браслетов и дротовых браслетов с гладкими раскованными концами, а также ожерелий из красных бус глухого стекла с бронзовыми пронизями [4 (с. 25,
26), 22 (рис. 4.14; 5.14), 23 (с. 48)]. К этому хронологическому пласту относятся погребения 13, 18, 27, 28 и, вероятно, 15 с комбинированным ожерельем и узкогорлыми цилиндрическими привесками.
Из стратиграфических наблюдений следует, что погребения 19 и 24 совершены ранее перекрывающего их погребения 18, что подтверждается находкой в 19-м погребении проушного топора, а в 24-м - нашивной бляшки раннего типа. Погребение 26 относится к более раннему времени, нежели перекрывающие его могилы 20 и 21. Судя по находке серповидной гривны, погребение 20 может датироваться не ранее VI в. [4 (с. 26), 22 (рис. 4.14)].
ЛИТЕРАТУРА
I. Белоцерковская И.В., Сорокин А.Н. Исследования могильника Заречье 4 в 1991 г. // В сб.: Археологические памятники Среднего Поочья. Вып. 2. - Рязань, 1992.
2. Ефименко П.П. Иваньковский и Гавердовский могильники древней Мордвы // Материалы по археологии и этнографии Мордвы: Тр. МНИИЯЛИЭ. - 1975. -Вып. 48.
3. Шитов В.Н. Кошибеевский могильник (по материалам раскопок В.Н.Глазова в 1902 г.) // Вопросы этнической истории мордовского народа: Тр. МНИИЯЛИЭ. -1988. - Вып. 93.
4. Шитов В.Н. Старокадомский могильник // Материалы по археологии Мордовии: Тр. МНИИЯЛИЭ. - 1988. - Вып. 85.
5. Степанов П.Д. Андреевский курган. - Саранск: Мордовское книжное издательство, 1980.
6. Кравченко ТА. Шатрищенский могильник // В сб.: Археология Рязанской земли. - М.: Наука, 1974.
7. Спицын АА, Древности бассейнов рек Оки и Камы // Материалы по археологии России. - С-Пб., 1901. - Т. 25.
8. Смирнов А.П. О культурных связях Прибалтики с Средним Поволжьем и Приуральем в эпоху древности и средневековья // В сб.: Studia archaeologia in memorial Hani Moora. - Таллин, 1970.
9. Топрак-Кала. Дворец // Тр. Хорезмской археолого-этнографической экспедиции. - 1984. - Т. XIV.
10. Кухаренко Ю.В. Распространение латенских вещей в Восточной Европе // Советская археология. -1959. - № 1.
11. Дубынин А.Ф. Щербинское городище // В сб.: Дьяковская культура. - М.: Наука, 1974.
12. Кравченко Н.М. Косановский могильник (по материалам раскопок В.Н.Петрова и Н.М.Кравченко в 1961-1964 гг.) // В сб.: История и археология юго-западных областей СССР начала нашей эры. - М.: Наука, 1967.
13. Амброз А.К. Хронология древностей Северного Кавказа. - М., 1989.
14. Айбабин А.И. Хронология могильников Крыма позднеримского и ранне-средневекового времени // В сб.: Материалы по археологии и этнографии Таврики. Вып. 1. - Симферополь, 1990.
15. Степи Евразии в эпоху средневековья. Сер. Археология СССР. - М.: Наука, 1981.
16. Шитов В.Н. Древнемордовские наконечники копий III - начала XI вв. // Материалы по истории, археологии и этнографии Мордовии: Тр. МНИИЯЛИЭ. -1977. - Вып. 54.
17. Шитов В.Н. Вооружение мордвы во второй половине I тасячелетия нашей эры (по материалам Старокадомского и Шокшинского могильников)// Материалы по археологии и этнографии Мордовии: Тр. МНИИЯЛИЭ. - 1975. - Вып. 48.
18. Никольская Т.Н. Культура племен бассейна Верхней Оки в I тысячелетии н.э. // Материалы по археологии СССР. - 1959. - № 72.
19. Ахмедов И.Р. Из истории конского убора и предметов снаряжения всадника рязано-окских могильников // В сб.: Археологические памятники Среднего Поочья. Вып. 4. - Рязань, 1995.
20. Гришаков В.В. Керамика финно-угорских племен правобережья Волги в эпоху раннего средневековья. - Йошкар-Ола, 1993.
21. Массалитина Г.А. Лепная керамика городища и селища Мощины // Краткие сообщения Института археологии. -1993. - № 208.
22. Ефименко П.П. Рязанские могильники // Материалы по этнографии. - Т. III, вып. 1. -Л., 1926.
23. Вихляев В.И. Древняя мордва Посурья и Примокшанья. - Саранск: Изд-во Морд. ГУ, 1977.
В.А. ГОРОДЦОВ И ВЕЛЬСКОЕ ГОРОДИЩЕ (по материалам из собрания и экспозиций ГИМ)
К.Б.Фирсов
Хорошо известно, как широка и многогранна была деятельность классика российской археологии В.А.Городцова. Его интересовали все области археологии. Чрезвычайно велико было поле его экспедиционной деятельности. Непросто перечислить местности, где успел побывать и поработать Василий Алексеевич [1 (с.5,7), 2 (с.7)].
Одним из многочисленных объектов приложения его научных интересов стала Полтавская губерния, изучению памятников которой он посвятил один из полевых сезонов.
В.А.Городцов приступает к исследованию Вельского городища в 1906г. Раскопки и сборы подъемного материала на городище и в его округе, осуществленные в очень больших для своего времени масштабах, а также покупка вещей у местных жителей проводились на средства, специально пожертвованные для этой цели профессором Д.Я.Самоквасовым [3 (с.10-11), 4(с.ПЗ), 5(с.19)].
За один полевой сезон В.А.Городцов раскопал некоторые участки Западного укрепления и Большого городища, исследовал селище у с.Должик, зольники в урочище Осняги и на Саранчевом поле. В том же году ученый изучил в окрестностях городища 22 кургана и майданы, собрал и купил у местных жителей значительный подъемный материал. Раскопки проводились на достаточно высоком для того времени уровне, о чем свидетельствует полевой дневник ВА.Городцова, полностью им опубликованный в Трудах XIV Археологического съезда в Чернигове [6 (с.93-161), 7 (с.8)]. Рукопись дневника вместе с полевыми чертежами и рисунками хранится в ОПИ ГИМ в фонде ВА.Городцова [8 (с.66)].
Коллекция была принесена в дар Российскому Историческому музею (РИМ) Императорским Московским археологическим обществом в 1909 г. (дело МАО № 195 за 1908-1909 гг.) [3 (с.10-11), 4 (с.ИЗ)].
Общее число целых предметов и фрагментов из раскопок ВА.Городцова, хранящихся в Государственном Историческом музее, - 3680, из них с собственно Вельского городища - 1044 предмета, из курганов - 2636 предметов (ГИМ. Инв. № 45440-45447, оп. Б11/261) [9 (с.46, 48-49)]. Как известно, ВА.Городцовым было раскопано 9 зольников, находящихся на территории Западного Вельского городища и близ него, а также 3 зольника в сДолжик (инв. №№ 45440 и 45442, оп.Б 11/261). Данная группа материалов влючает: глиняные сосуды и обломки керамики, пуговицы, скульптурные поделки, костяные изделия, бронзовые наконечники стрел и булавки, железные орудия труда и оружие, пращевые камни, стеклянные бусы, кости животных и другие предметы.
Материалы из погребальных комплексов (инв. №№ 45443-45447, оп. Б 11/261) происходят из курганных групп округи Вельского городища: Блажки, Осняги, Скоробор, Саранчево поле. Коллекция состоит из глиняных сосудов и их фрагментов, пуговиц, бронзовых наконечников стрел, колец, браслетов, бляшек, булавок, железных удил, костяных поделок, рукояти железного меча с золотой обкладкой, бронзовых и железных пряжек, бус, метательных камней, топора, ножей и прочих предметов.
Кроме того, коллекция содержит материалы, собранные или купленные ВА. Городцовым у местных жителей. Это клад вещей V-VII вв.н.э. с берега р.Мокрая Груня (инв. № 45447, оп.Б 11/261), монеты XVI в., картечные свинцовые пули и другие предметы, найденные на территории Большого Вельского городища (инв. № 45441, оп.Б 11/261) [3 (с. 10-11), 6 (с. 93-161), 7 (с. 3-182)].
Перечисленные коллекции предметов с Вельского городища и его округи занимают особое место среди материалов скифского фонда ГИМ. Результаты исследований В.А.Городцова сохраняют свое научное значение до сих пор. В процессе работ ученым было установлено, что Вельское городище является сложным комплексом, состоящим из трех укреплений, объединенных валами Большого городища, были сделаны правильные (подтвержденные современными исследованиями) выводы о практически одновременном сооружении Восточного и Западного укреплений, о
_____________________________________________________
*В "Каталоге коллекций ВА.Городwова" ошибочно указан год поступления коллекций в музей 1903 г. [9 (с.46, 48-49)]. В этом году памятник еще не был раскопан.
_______________________________________________________
возникновении и расположении зольников. В.А.Городцов на основе анализа находок предложил конкретную дату появления зольников Западного укрепления - не позже VI в. до н.э., что было важно для дальнейших научных изысканий [7 (с.8)].
В течение полувека сведения о городище базировались на сравнительно небольших материалах, полученных В.А.Городцовым в 1906 г. Только в 1958 г. начинаются новые систематические исследования памятника, которые подтвердили правильность наблюдений В.А.Городцова и дополнили их [7 (с. 8-9), 10 (с. 65-66)].
Перечисленные коллекции ГИМ в настоящее время не ограничены вещами из раскопок В.А.Городцова. В 1980-1981 гг. фонд Вельского городища пополнился предметами из раскопок Б.А.Шрамко, переданными им специально для представления в новой экспозиции музея. Это две антропоморфные глиняные статуэтки (раскоп XXIII -1973 г., Восточное Вельское городище) (инв. № 105106, оп. Б XXXV/1902), железный нож с ажурной ручкой в зверином стиле, миниатюрный псалий, две костяные подвески с отверстиями, костяные веретенообразный предмет, пряслице, полая трубка (Восточное Вельское городище, раскопки 1965, 1969, 1971 и 1979 гг.) (инв. № 105234, оп. Б XXXV/1903).
Со времени поступления в музей (1909 г.) коллекция материалов с Вельского городища и его округи постоянно выставлялась в генеральной экспозиции, занимая важное место среди витрин, посвященных памятникам скифской эпохи. При этом принципы и подходы, применяемые при экспонировании этих материалов, естественно, менялись со временем. Витрина по-разному располагалась в залах, изменялись количество и компоновка выставляемого материала, художественное оформление экспозиции.
Поступление коллекции в РИМ очень удачно совпало с работой в музее ВА.Городцова в должности заведующего отделом археологии (с 1906 г.) [11 (с.7)]. В музее уже хранились его многочисленные коллекции . Здесь он организовал по собственному проекту первое в России научное хранилище археологических коллекций и создал первую научную экспозицию [11 (с.8)].
К 1903 г. - началу деятельности В.А.Городцова в археологическом отделе РИМ - в музее было открыто 11 залов экспозиции, характеризующей исторические процессы от каменного века до XII в. н.э. [12 (с. 15)]. При осмотре залов древностей каменного, бронзового и железного веков В.А.Городцов отмечал: "нет плана в расположении коллекций, все разбросано, перемешано..." (цитируется по [12 (с.15)]. Вместе с другими сотрудниками музея он принял активное участие в создании первой научной экспозиции, в основу которой были положены хронологический и географический принципы показа памятников. К этому времени относятся
рукописи ученого "Порядок размещения доисторических памятников в РИМе", "Основы деления доисторических памятников на эпохи", написанные в 1905 г. [12 (с.18)].
В.А. Городцов хорошо понимал, что экспозиция должна опираться на научные знания и полноценные коллекции и быть достаточно популярной, доступной для широкого посетителя. Для этого было необходимо в первую очередь создать четкую систему хранения и учета археологических материалов. За короткий срок большая часть коллекций была заинвентаризована и каталогизирована. При перестройке экспозиции В.А.Городдов стал широко вводить в нее научно-вспомогательный материал [11 (с. 8-9)].
В последующие годы археологическая экспозиция пополнялась материалами ежегодных раскопок, что повлекло за собой радикальную перегруппировку коллекций по археологическим культурам. Эта работа нашла свое отражение в документах В.А.Городцова 1916-1917 гг. "Проект плана размещения археологических памятников в РИМе", "План и заметка по размещению коллекций по культурам", в рукописи "Мысли, касающиеся расстановки коллекций музея по культурам", а также в записях о расстановке экспозиционного материала и оборудования [12 (с. 18)].
Материалы Вельского городища и его округи полноценно влились в новую научную экспозицию РИМ в 20-х годах. Первоначально, в 1914 г., они были размещены В.А.Городцовым в VI зале, посвященном скифам и сарматам, и выставлены в 3-й и 4-й витринах [13 (с. 54)]. К 1921 г. экспозиция была несколько изменена и расширена. Теперь уже вещи с Вельского городища размещались во 2-й витрине и насчитывали "11 планшет, из которых 8 прибиты к стене и 3 положены на дно витрины" [4 (с.113-115)]. Коллекция была распределена по планшетам по категориям инвентаря и материалу.
Эта экспозиция с незначительными дополнениями просуществовала до начала 30-х годов. К 1939 г. экспозиция по Вельскому городищу была незначительно перестроена и размещена в витрине N 16, посвященной скифам-пахарям. Здесь был представлен ряд вещей с городища и из курганов [14 (с.12)].
К середине 50-х годов назрела необходимость заново переработать и перестроить все ранее существовавшие экспозиции. После нескольких лет работы новая экспозиция открылась в 1958-1959 гг. [15 (с.13)]. На этот раз раздел, посвященный Вельскому городищу, располагался в V зале в 18-й витрине. Здесь находился материал, характеризующий хозяйство и культуру племен лесной полосы. В левой секции витрины был собран материал с Вельского городища. В верхней части витрины был небольшой текст, раскрывающий характер занятий населения Вельского городища, особенности ремесла, промыслов и торговых связей. Рядом находился план Вельского городища по В.А.Городцову. Тут же была выставлена фотография вала Большого Вельского городища.
Археологический материал размещался в витрине на планшетах группами. На задней стенке витрины был размещен планшет, представляющий костяные изделия из зольников №№ 1,4,9 Западного укрепления -фрагменты псалий, рукояти ножей, застежки, прокладки и другие предметы. Рядом находилась таблица с определениями фаунистических останков в зольниках городища. Другой планшет, помещенный в верхнюю часть витрины, был посвящен металлическим изделиям, найденным в зольниках №№ 1,3,4,7,9. Это наконечники бронзовых стрел, бронзовые, проколки, фрагмент псалия, кусок бронзы, фрагменты железных ножей, фрагменты точильных камней и пр.
На отдельном планшете были представлены предметы из глины (зольники №№ 1-4, 8-9) - фрагменты ручек и стенок чарок, фрагменты орнаментированных сосудов, пряслица, зооморфная статуэтка, фрагменты чернофигурного сосуда, застежки, пуговицы с двумя отверстиями и т.д.
Рядом с планом городища размещалась группа предметов, происходящих из зольника № 2, - бронзовые наконечники стрел, проволочные серьги, булавки, костяные и железные проколки, костяные псалий, шило с костяной рукоятью, кружок из чернолакового сосуда, семь пращевых камней, астрагалы и раковины. Внизу витрины на подставке находились три фрагмента обмазки с орнаментом, два глиняных сосуда с валиком и проколами на венчике, зерна проса и макет печи жителей городища. Всего в витрине, посвященной Вельскому городищу, находилось около 140 предметов. Курганные материалы из округи городища впервые в этой экспозиции не выставлялись [16 (с.99)].
Экспозиция была положительно оценена научной общественностью. Отмечена серьезность перестройки витрин со скифо-сарматским материалом. В частности, рецензенты считали, что выделение лесостепной территории из состава собственно Скифии внесло ясность в изучение скифского периода в Северном Причерноморье [17 (с. 231-232)].
Эта экспозиция просуществовала без изменений до дня закрытия музея на реконструкцию в августе 1986 г.
В настоящее время завершается работа над новой генеральной экспозицией ГИМ. Планируется изменить компоновку материалов, заменить часть предметов. При небольшом сокращении количества представленных вещей впервые будут показаны предметы из раскопок Б.А.Шрамко.
Коллекции В.А.Городцова с Вельского городища сохраняют свое научное и экспозиционное значение и в настоящее время. Они входят в крут основных памятников музея. Еще в 1912 г. эти материалы были включены ВАГороддовым в "Обзор важнейших памятников Исторического музея" [12 (с. 18), 18 (с.17), 19 (с.68)]. В этом списке они остаются и до сих пор.
ЛИТЕРАТУРА
1. Крупнов Е.И. О жизни и научной деятельности В.А.Городцова//Советская археология. - 1956. - T.XXV.
2. Брюсов А.Я. В.А.Городцов//Археологический сборник: Тр. ГИМ. - 1960.-Вып.37.
3. Отчет Императорского Российского Исторического музея имени Императора Александра III в Москве за 1909 г. - М., 1910.
4. Государственный Исторический музей. Краткий путеводитель по Музею. 2-е изд.-М., 1921.
5. Левашева В.П., Трубникова Н.В. В.А.Городцов и Государственный Исторический музей//Археологический сборник: Тр. ГИМ. - I960.- Вып.37.
6. Городцов В.А. Дневник археологических исследований в Зеньковском уезде Полтавской губернии в 1906 г. //Тр. XIV Археологического съезда в Чернигове. Т.З. -М., 19П.
7. Шрамко БА Вельское городище Скифской эпохи (город Гелон). - Киев, 1987.
8. Самсонова О.И. Сокращенный вариант описи архива ВА.Городцова//Насле-дие В.А. Городцова и проблемы современной археологии: Тр. ГИМ. - 1988. -Вып.68.
9. Каталог коллекций В.А.Городцова//Наследие В.А.Городцова и проблемы современной археологии: Тр. ГИМ. - 1988. - Вып. 68.
10. Шрамко БА Некоторые итоги раскопок Вельского городища и гелоно-будинская проблема//Советская археология. 1975. - № 1.
11. Студзицкая С.В. Государственный Исторический музей и В.А.Городцов// Наследие ВА.Городцова и проблемы современной археологии: Тр. ГИМ. - 1988. -Вып. 68.
12. Белозерова И.В. Музейная деятельность В.А.Городцова//Наследие ВА.Городцова и проблемы современной археологии: Тр. ГИМ. - 1988. - Вып. 68.
13. Императорский Российский Исторический музей имени Императора Александра III в Москве. Краткий путеводитель по Музею. - М., 1914.
14. Государственный Исторический музей. Путеводитель. Залы V-VII, Б-В. Первобытная община. Древнейшие государства на территории СССР. - М., 1939.
15. Отчет о деятельности ГИМ в 1958 г. //Ежегодник ГИМ за 1958 г. - М., 1960.
16. Государственный Исторический музей. Путеводитель по залам I-VII, А, Б, В. Эпоха первобытной общины, разложения родового строя и возникновения древнейших государств на территории СССР. - М., 1960.
17. Онайко НА, Мешкова М.Г. Новая экспозиция Государственного Исторического музея//Советская археология. -1959. - № 3.
18. Городцов В.А Обзор важнейших памятников Исторического музея. Доисторический отдел. 1883-1908. - М., 1912.
19. Отчет Императорского Российского Исторического музея имени Императора Александра III в Москве за 1883-1908 гг. (ЗаXXVлет). - М., 1916.
ХРОНОЛОГИЯ КЕРАМИКИ И КУЛЬТУРНЫЙ СЛОЙ ЮЖНОГО ГОРОДИЩА СТАРОЙ РЯЗАНИ
И.Ю.Стрикалов
Основным объектом, характеризующим культурный слой, является керамика. Именно массовый керамический материал,
представленный в виде хронологически различимых групп, позволяет наиболее достоверно определить время накопления и переотложения культурных напластований. В свою очередь, последовательность прослоек и ярусов, наличие закрытых археологических комплексов оказывают решающее влияние на построение хронологической шкалы керамики, установление времени существования того или иного ее типа.
Однако ситуация значительно осложняется при изучении перемешанного культурного слоя. В этом случае разбивка керамического комплекса на хронологические группы возможна лишь на основании внутренних закономерностей в изменении признаков и привлечения аналогий. Подобный подход широко распространен и приносит свои плоды. Но, учитывая возможные различия в скорости изменения признаков и значительную удаленность аналогичных форм, достоверность результатов таких исследований остается под вопросом до тех пор, пока они не бупут подтверждены материалами датированных слоев или закрытых комплексов.
Именно такая сложная ситуация наблюдается при изучении культурного слоя Южного городища Старой Рязани, в частности, раскопов 7А и 7Б 1994 г., материалы которых являются предметом исследования в данной статье.*
Культурный слой раскопов в основном однородный перемешанный гумусированный, и лишь на небольшом участке в западной, прибрежной, части раскопа 7А он разделен прослойкой стерильной глины - результат нивелировки поверхности городища после сожжения Рязани Всеволодом Юрьевичем Большое Гнездо в 1208 г. [1]. Подобный нивелировочный слой прослежен более отчетливо на других раскопах прибрежной части Южного городища, в частности, раскопе 7 1966-1969 гг. [2 (с. 66)].
На большей части раскопов 1994 г. следы пожаров 1208 г.,а также 1237 г. (разорение Рязани монголо-татарами) стратиграфически прослеживаются слабо. Материковые ямы, открытые на этом участке городища, могут быть разделены на две группы: погребения и следы кольцевых оградок могильника, существовавшего на этой территории в первый период истории Рязани (XI - первая половина XII вв.), и остатки построек, возникших до пожара 1208 г., но использовавшихся и позднее [1].
Остатки погребальных комплексов, в отличие от более поздних ям, очень бедны керамикой: в них найдены лишь один целый сосуд (рис. 1.1) и несколько фрагментов горшков. Поэтому сравнительный анализ керамических комплексов двух этих периодов не может служить основой для изучения хронологии керамики. Нечеткость стратиграфии культурного слоя также заставляет рассматривать происходящую из него керамику как
'Выражаю искреннюю признательность авторам раскопок А.В.Чернецову, Е.В.Буланкиной, Н.Е.Чалых за предоставление материала и помощь в его обработке.
Рис.1. Горшки из раскопов 7А и 7Б: 1-горшок из погребен ля 1; 2-реконструкция горшка из ямы 14
нерасчленимый комплекс. В связи с этим хронологическая шкала строилась на базе изучения последовательности изменений признаков с привлечением аналогий. Для этой цели было учтено 1038 фрагментов венчиков сосудов.
В качестве типоопределяющих были приняты следующие признаки: форма венчика сосуда (плавно изогнутый - прямой вертикальный -слегка наклоненный внутрь);
степень профилированности венчика (сильнопрофилированный - слабопрофилированный);
способ оформления края сосуда (простой без утолщений и дополнительной обработки - простой срезанный - завернутый внутрь в виде небольшого округлого валика - загнутый внутрь в виде массивного уплощенного валика - загнутый внутрь в виде массивного уплощенного валика и резко отогнутый наружу - отогнутый наружу в виде валика или козырька).
Кроме того, в качестве дополнительных статистических характеристик были привлечены состав глиняного теста и орнамент.
Для керамики раскопов 1994 г. характерно глиняное тесто трех разновидностей: красноглиняное с примесью некалиброванного песка, белоглиняное с примесью мелкозернистого песка и белоглиняное без искусственных примесей в соотношении 6; 27 и 67% соответственно. Для двух последних, как правило, характерны отличия и по качеству использовавшейся глины: в первом случае применялась более жирная глина.
Орнаментация посуды ограничивается тремя видами декора: линейным, волнистым и их сочетанием (89,8; 3,6 и 6,6% соответственно). Линейный орнамент, в свою очередь, по технике исполнения, расположению и композиции может быть разделен на три разновидности:
сплошной или зональный линейный орнамент, выполненный в технике "навива" либо многорядной гребенкой и занимающий большую часть тулова сосуда, с глубоко прочерченными линиями шириной 2-3 мм -81,8% от общего числа венчиков хорошей сохранности (рис.2. 2-6);
зональный гребенчатый с аккуратными неглубокими, очень тонкими (до 1 мм) линиями - 2,5% (рис. 2.7);
разреженный (расстояние между линиями 10-15 мм), состоящий из широких (4-5 мм) линий, нанесенных инструментом с плоской рабочей частью; занимает большую часть тулова - (4,4% (рис.2.1).
Неорнаментированная посуда очень малочисленна - 1,1%.
Перечисленные характеристики керамики из раскопов 7А и 7Б позволяют выделить в ней следующие типы венчиков:
Тип 1. 29 экз. (3%) - изогнутые слабопрофилированные венчики, завершающиеся простым, без утолщений и дополнительной обработки (подтип 1А - 20 экз.) или срезанным (подтип 1Б - 9 экз.) краем (рис.3.1, 2). Они встречались на всей территории Руси в течение длительного времени - от раннего до позднего средневековья. Однако, исходя из анализа состава всего комплекса, подтип 1Б следует признать более ранним, так как венчики этой формы изготовлены из красноглиняного и белоглиняного теста с примесью песка, тогда как венчики подтипа 1А изготовлены из белоглиняного теста без искусственных примесей. Последнее обстоятельство сближает подтип 1А с поздними типами комплекса (см.ниже 7 и 8) и, вероятно, позволяет датировать его тем же временем.
Рис.2. Разновидности орнаментов
Тип 2. 27 экз. (2,5%) - высокие вертикальные венчики с кососрезанным краем и наплывом снаружи (рис.3.3), изготовленные главным образом из красножгущейся глины с примесью некалиброванного песка. В Новгороде сходная керамики датируется концом Х-ХП вв. [3 (с.80, №№ 26,27)], в курганах Подмосковья - первой половиной XII в. [4 (табл. 7-1,2)], в Суздале - Х1-серединой XII вв. [5 (с. 96 - тип Va)]. Столь ранняя для данного участка городища датировка подтверждается и архаичностью глиняного теста, из которого изготовлена значительная часть керамики более раннего Северного городища и которое практически отсутствует в комплексах начала XIII в. Кроме того, фрагменты керамики, происходящие из погребений, также изготовлены из красножгущейся глины. Все это позволяет датировать керамику типа 2 (по крайней мере, большую ее часть - 18 из 27 экз. красноглиняные) временем, предшествовавшим активному освоению этого участка городища, т.е. не позднее середины XII в.
Тип 3. 7 экз. (менее 1%) - вертикальные венчики с кососрезанным краем и наплывом внутри (рис.3.4), сделанные из белоглиняного теста с примесью мелкозернистого песка. Аналогии найдены в керамике Новгорода - типы 25 и 40, датированные XI-XII вв. |3 (с. 80,82)], Клецка -тип 15 XII-XIII вв. [6 (с.53)], а также среди датированных второй половиной XII в. сосудов из подмосковных курганов [4 (табл.15, 16)].
Тип 4. 131 экз. (13%) - плавно изогнутые венчики, завершающиеся округлым валиком на внутренней поверхности; при переходе в плечо иногда встречается ребро; орнаментированы только сплошным или зональным линейным орнаментом, занимающим большую часть тулова. По степени профилированное™ венчика выделяются два подтипа: сильнопрофилированные (подтип 4А - 49 экз.) и слабопрофилированные
(подтип 4Б - 82 экз.). Подтипы различаются и по составу глиняного теста: подтип 4А представлен главным образом посудой красноглиняной с примесью некалиброванного песка (24 экз.) и белоглиняной с примесью мелкозернистого песка (21 экз.), в то время как керамика подтипа 4Б изготовлена из белой глины с примесью песка (35 экз.) и без искусственных примесей (47 экз.). На территории Руси венчики типа 4 встречались повсеместно в течение всего XII в. (рис. 3.5, 6).
Тип 5. 370 экз. (36%) - прямые вертикальные или слегка наклоненные внутрь венчики, верхняя часть которых горизонтально отогнута наружу и завершается округлым валиком на внутренней поверхности. По степени профилированности венчика различаются два подтипа - 5А и 5Б. Для подтипа 5Б характерны более пологое плечо и укороченная или слабо отогнутая верхняя часть венчика (рис.3.7, 8). Подтипы различаются и по составу теста, и по набору орнаментов. Для керамики типа 5А (101 экз.) характерны преобладание белоглиняного теста с примесью мелкого песка (76 экз.), а также значительная доля красноглиняного теста (22 экз.). Для
Рис.3. Типы венчиков горшков: 1А (1), 1Б (2), 2 (3), 3 (4), 4А(5), 4Б (6), 5А(7), 5Б (8), 6 (9), 7 (10), 8 (11)
изготовления посуды типа 5Б использовалось белоглиняное тесто без искусственных примесей (182 экз.) и с примесью мелкозернистого песка (87 экз.).
При преобладании линейного сплошного и зонального орнаментов в декорировании посуды типа 5 наблюдается большее разнообразие по сравнению с типом 4: встречаются сочетание линии и волны, волнистый многорядный орнамент и разреженный линейный орнамент, который составляет значительную долю в подтипе 5А (20% от общего числа венчиков хорошей сохранности). Керамика описанной формы также была широко распространена в течение всего XII в., а для подтипа 5Б некоторые исследователи предлагают более узкую дату-конец XII-начало XIII вв. (7(с.23-тип18в.)].
Сходство типов 4 и 5 дало основание ряду исследователей объединить их в одну группу [6 (с.51-52), 7 (с.23), 8 (с.7)]. При этом высказывается предположение о хронологическом характере различий в форме венчика: более ранние плавно изогнуты, скруглены и постепенно развиваются в цилиндрические [6 (с.52), 7 (с.23)]. На хронологические различия указывает и состав глиняного теста. Кроме того, возможно, следует выделить в особые, более ранние, разновидности венчики типов 4А и 5А, изготовленные из красножгущихся глин и широко представленные в материалах Северного городища Старой Рязани, заселенного столетием раньше Южного.
Тип 6. 281 экз. (27%) - вертикальные или слабо наклоненные внутрь венчики, переходящие в покатые, слабовыраженные плечики; край резко отогнут наружу и завернут внутрь, образуя массивный уплощенный валик на внешней стороне венчика. Преобладает линейный зональный орнамент, но встречаются и линейный, исполненный тонкой гребенкой, линейно-волнистый и волнистый. Изготавливалась такая посуда из белой глины без искусственных примесей (240 экз.), но встречается и тесто с примесью мелкозернистого песка (41 экз.). Эта форма, являющаяся результатом дальнейшего развития типа5Б, существовала во второй половине XIII-XIV вв. в Переяславле Рязанском [9 (с.38 - тип 8)], Москве [10 (с.24 - III вариант сероглиняной керамики)], на городище Слободка [11 (с. 173-174 -тип V)], на Среднем Дону [12 (с.170 - тип 3)]. В Южной Руси подобные типы, по-видимому, появляются раньше - на рубеже XII-XIII вв. [13 (с.Ю)], но становятся преобладающими в XIII-XFV вв. (рис. 1.2; 3.9) [7 (с.23-тип 18г)], [14(с.79)].
Тип 7. 78 экз. (7,5%) - результат дальнейшего развития типа 6. При сохранении такого же профиля венчика и абриса края (с утолщением на внешней стороне венчика) упрощается техника формовки края: на смену сложной "складке" типа 6 приходит загнутый наружу в виде валика или козырька край. Изменяется и состав теста: все венчики изготовлены из белой тощей глины без искусственных примесей. Линейный орнамент уже
Таблица 1. Хронологические группы керамических сосудов по типам венчиков [13]
не является преобладающим - он составляет лишь 48%. Увеличивается доля линейно-волнистого и волнистого орнаментов (21 и 31% соответственно). Кроме того, плечо становится круче и изредка вновь появляется ребро при переходе его в венчик. Датируется этот тип концом XIII - началом XV вв. (рис. 3.10) [11 (с. 173 - тип IV), 14 (с.79), 15 (с.96)].
Тип 8. 114 экз. (11%) - слабопрофилированные вертикальные венчики с загнутым внутрь в виде массивного уплощенного валика краем. Помимо зонального линейного орнамента встречается и зональный гребенчатый с более тонкими и ровными линиями, а также волнистый (70, 15 и 15% соответственно). Изготовлены из тощей белой глины без искусственных примесей. По аналогиям эта форма может быть отнесена к ХГУв.: в это время она встречается в Москве [10 (с.24 - 2 вариант сероглиняной керамики)] и в Среднем Поволжье [16 (с.132 - тип III).
Перечисленные типы на основании аналогий и закономерностей в изменении форм могут быть объединены в 5 условных хронологических групп (табл.1).
Подтверждением правильности относительного распределения типов керамики во времени может служить их сравнительный анализ по составу глиняного теста, которое в данном районе в указанное время развивается от наиболее раннего красноглиняного с примесью некалиброванного песка к белоглиняному с примесью мелкозернистого песка и далее к тесту,
Таблица 2 Состав глиняного теста керамических сосудов ( в %) [14]
изготовленному из тощей белой глины без искусственных примесей. Данные анализа представлены в табл.2.*
Следующий этап работы с хронологической шкалой керамики - проверка абсолютных датировок, полученных на основании аналогий, -требует, как уже отмечалось выше, привлечения данных датированных слоев и закрытых комплексов изучаемого памятника. Но нечеткая стратиграфия раскопов 7А и 7 Б и длительное использование ям заставляют искать иные "хронологические реперы" и иные определяющие свойства керамики. С этой целью был проведен сравнительный анализ выявленных типов по степени сохранности фрагментов.
Данный анализ основан на том, что фрагмент сосуда, попавший в культурный слой, может сохранить свой первоначальный размер или стать мельче в результате воздействия человека [17 (с. 176)]. Если с течением времени характер и степень такого воздействия изменяются, то это может отразиться на степени измельченности керамики различных хронологических периодов.
Для изучаемого участка Старорязанского городища можно выделить несколько этапов использования:
до середины XII в. - время существования могильника;
середина XII-XIII вв. - период существования городской застройки с двумя известными по письменным источникам и прослеживаемыми археологически сожжениями города: Всеволодом Большое Гнездо в 1208 г. и татаро-монголами в 1237 г. После пожара 1208 г. была проведена
Из анализа исключены типы 1Б и 3 из-за их малочисленности.
Таблица 3 Результаты анализа выявленных типов керамики по степени сохранности фрагментов [15]
нивелировка поверхности, следы которой выявлены на близлежащем раскопе 7 1966-1969 гг. [2 (с. 66)];
с XIV (?) в. - запустение участка с последующим использованием его под пашню.
Анализ сохранности керамики позволяет проверить и правильность распределения типов по хронологическим группам, что основано на следующих предположениях: синхронные типы в слое находятся в одинаковых условиях и воздействие человека на культурный слой приводит к одинаковым изменениям в их сохранности.
Результаты анализа приведены в табл.3 и на рис. 4,6.
Для учета степени фрагментированности керамики все венчики были разделены на две группы: фрагменты хорошей сохранности сохранившиеся не менее чем до плеча и мелкие фрагменты. Степень сохранности выражается через долю венчиков первой группы (в %) от всего количества фрагментов данного типа, принятого за 100%. Такой подход возможен при анализе однофункциональных изделий, в частности, горшков, так как замечено, что высота венчика обычно не зависит от размера сосуда [18 (с. 106)].
При рассмотрении керамического комплекса как в целом, так и по частям - керамика из культурного слоя (336 фрагментов), из комплекса ям 1, 2, 6 (182 фрагмента), из ямы 15 с канавкой 13 (58 фрагментов) и из ямы 14 (433 фрагмента) - наблюдается устойчивая тенденция: наилучшей
Рис.4. Состав керамических комплексов из раскопов 7А и 7Б (а) и степень сохранности керамики (б): I-V - хронологические группы; сплошной заливкой показаны доли фрагментов хорошей сохранности
сохранностью отличаются хронологические группы II (второй половины XII в.) и IV (XIII в.), а наихудшей - группы I (первой половины - середины XII в.) и V (конца XIII-XIV вв.). Группа III отличается худшей по сравнению с группами II и IV сохранностью материала. Исключение составляет керамический комплекс ямы 15, что, вероятно, можно объяснить малочисленностью выборки (см.рис. 4,6).
Полученная картина находит свое логическое объяснение. Большая измельченность керамики I группы вызвана медленным накоплением слоя в период существования на этом участке могильника, когда керамика длительное время находилась на дневной поверхности, а также нивелировкой территории в период ее заселения. Кроме того, керамика I группы изготовлена из менее качественного теста, что увеличило ее хрупкость.
Керамика V группы сохранилась хуже других из-за близости к дневной поверхности после окончания жизни на городище, территория которого затем в течение длительного времени была занята под пашню.
Хорошая сохранность посуды II и IV хронологических групп - результат интенсивного накопления культурного слоя в период расцвета Старой Рязани.
Большая измельченность керамики конца ХП-начала XIII вв. - результат ее переотложенности в ходе нивелировки площадки городища после сожжения Рязани в 1208 г.
Таким образом, проведенный анализ подтвердил полученные методом аналогий датировки типов керамики Южного городища Старой Рязани.
Сравнительный анализ керамических комплексов раскопов 7А и 7Б, проведенный на основании полученной хронологической .шкалы керамики (рис. 4,а), позволяет высказать предположение о том, что жизнь на этом участке продолжалась со второй половины XII по XIV вв. При этом все постройки, следы которых открыты на раскопе, возникли до 1208 г. (возможно, яма 14 немного позднее остальных) и продолжали использоваться после пожара. С золотоордынским временем связана, вероятно, только яма 14. Состав керамического комплекса, происходящего из нее, существенно отличается от остальных: в нем преобладает керамика XIII в. со значительной долей сосудов рубежа XII-XIII вв. и явно существовавших в золотоордынский период.
ЛИТЕРАТУРА
1. Чернецов А.В. Отчет о раскопках Старорязанского городища в 1994 г. //Архив ИАРАН.
2. Дяркевич В.П. Раскопки на Южном городище Старой Рязани//В кн.:Археология Рязанской земли. - М.: Наука, 1974.
3. Олейников О.М., Смирнова Г.П. Хронология некоторых типов новгородской керамики X-XIII ВВ.//В кн.: Древнерусская керамика. - М., 1992.
4. Равдина Т.В. Керамика из датированных погребений в курганах Подмосковья//^ сб.: Московская керамика: новые данные по хронологии. - М., 1991.
5. Лапшин ВА. Керамическая шкала домонгольского Суздаля//В кн.: Древнерусская керамика. - М., 1992.
6. Поздняков B.C. Развитие керамики древнерусского Клецка (X-XIII вв.) //В кн.: Древнерусская керамика. - М., 1992.
7. Блажевич Н.В. Керамика Ржищевского комплекса//!} кн.: Древнерусская керамика. - М., 1992.
8. Малевскяя М.В. К вопросу о керамике Галицкой земли XII-XIII вв.//Краткие сообщения института археологии. -1969. - № 120.
9. Судаков В.В. Отчет об охранных раскопках на территории Кремля и Верхнего посада г.Переяславля Рязанского (совр. Рязань) в 1990 г.//Архив ИА РАН.
10. Чернов С.З. К хронологии московской керамики XIII - середины XV вв.// В кн.: Московская керамика: новые данные по хронологии. - М., 1991.
11. Полубояриновя М.Д. Керамика городища Слободка//В кн.Никольская Т.Н. Городище Слободка XII-XIII вв. - М., 1987.
12. Цыбин М.В. Юго-восточная окраина Руси во второй, половине ХШ-ХIУвв. (район Среднего Подонья)//В сб.: Социально-экономическое развитие древних обществ и археология. - М., 1987.
13. Петрашенко ВА. Керамика IX-XIII вв. Среднего Поднепровья//В кн.: Древнерусская керамика. - М.: 1992.
14. Беляева С А Южнорусские земли во второй половине ХШ-ХГУвв. - Киев, 1982.
15. Виноградскяя Л.И. Некоторые типы керамики Чернигово-Северской земли второй половины XIII-XIV вв.//В кн.: Проблемы археологии Южной Руси. -Киев, 1990.
16. Полубояриновя М.Д. Древнерусская керамика Болгара//В кн.: Древнерус-кая керамика. - М., 1992.
17. Orton С. How many pots make five ? - an historical review of pottery quantifica-tion//Archaeometry. - Oxford University, August 1993. - Vol. 35, part 2.
18. Плетнева С А. Древнерусская керамика с городища Саркел - Белая Вежа//В кн.: Древнерусская керамика. - М., 1992.
ИЗДЕЛИЯ ИЗ КОСТИ ИЗ ПЕРЕЯСЛАВЛЯ РЯЗАНСКОГО
В.В.Судаков
Изделия из кости часто встречаются на древнерусских поселениях, и в каждом монографическом исследовании памятников, особенно городов, даются их описания. Но, в отличие от других ремесел (железоделательного, ювелирного, стеклоделия и пр.), косторезному ремеслу до недавнего времени почти не посвящали отдельных работ (исключение составляет статья С.А.Изюмовой по технике обработки кости [1 ]), описания изделий из кости часто были довольно поверхностными, более подробно рассматривались только высокохудожественные изделия. В последнее время положение стало меняться, появился ряд статей, посвященных анализу как косторезного ремесла в целом, так и находок с отдельных памятников [2 (с.220-243), 3 (с. 69-78), 4 (с. 57-68)].
В ходе раскопок в Переяславле Рязанском (современная Рязань) собрана коллекция разнообразных костяных изделий, заготовок и отходов производства. Эти находки происходят из слоев как XII-XIII вв., так и XIV-XVII вв. и более поздних (например, костяные зубные щетки), что свидетельствует об использовании кости и изделий из нее на протяжении всего существования города.
При анализе находок из кости из Переяславля Рязанского использованы материалы раскопок АЛ.Монгайта (1955-1957 гг.), А.А.Коновалова (1979-1980 гг.), М.М.Макарова (1983, 1987, 1989 гг.), В.П.Челяпова (1981, 1994 гг.), В.М.Буланкина (1992 г.), В.В.Судакова (1986, 1988, 1990, 1993гг.)*.
Мы посчитали возможным включить в обзор и те находки, которые оказались утеряны в силу определенных причин, но сохранились в рисунках и фотографиях.
Всего за годы раскопок в Переяславле найдено более 200 предметов из кости. Весь костяной материал по функциональному назначению можно разделить на семь групп, которые, в свою очередь, делятся на категории, типы и виды. За основу взята классификация И.А.Закировой [2(с. 220-221)].
I группа - орудия труда и предметы домашнего обихода. Категории: 1 -рукоятки ножей, 2 - обоймы ножей, 3 - затыльники, 4 - муфты, 5 - иглы, 6 - проколки, 7 - "катушки" для ниток, 8 - прясла, 9 - кочедыки, 10 -штамп, 11 - приспособление для тиснения на коже, 12 - вертлюг, 13 -штифты, 14 - наковаленка, 15 - рычажные весы, 16 - крышка.
II группа - предметы боевого и охотничьего снаряжения. Детали для стрельбы из лука: категория I - наконечники стрел. Предметы конской упряжи: категория 1 - путовая петля.
III группа - предметы туалета и украшения. Категории: 1 - гребни, 2 -пуговицы, 3 - бусы, 4 - браслет, 5 - подвеска, 6 - декоративные изделия (накладки, орнаментированные пластины).
1V группа - предметы для игр. Категории: 1 - астрагалы домашнего скота для игры в бабки, 2 - шашки, 3 - шахматы.
V группа - культовые предметы. Категории: 1 - амулеты из клыков, 2 -кресты и изображения крестов на кости.
VI группа - веши неопределенного функционального назначения.
VII группа - предметы, характеризующие технологические процессы изготовления изделий из кости и рога (отходы производства, заготовки, бракованные изделия).
Рассмотрим коллекцию костяных изделий из Переяславля Рязанского в соответствии с предложенной классификацией.
________________________________________________
*Автор выражает глубокую благодарность В.П.Челяпову и В.М.Буланкину за предоставленную возможность использовать в публикации материалы их раскопок, а также за ценные советы и замечания.
________________________________________________
Группа 1. Орудия труда и предметы домашнего обихода
Категория 1. Рукоятки ножей. Изготовлены из распрямленных ребер, рога и полых костяных трубочек. Среди них выделены три типа - односоставные и двусоставные из ребер и рога, а также из полых костяных трубочек.
Тип 1 - односоставные из ребер и рога - делится на два вида: овальные и круглые в сечении.
Вид 1 - овальные в сечении - 5 экз.: Кр. 86, к. 9, пл. V, № 217; Кр. 88, к. 7, пл. IV, № 1458; Кр. 89, к. 7, гл. 214, № 301; Кр. 89, к. 10, гл. 239, № 360; Кр. 90, к. 21, гл. 207, № 155*. У рукояток № 1458 и М» 217 (рис. 1.1,4) навершия срезаны дугой, при этом в последней недалеко от конца просверлено отверстие, в котором сохранились остатки железного штифта (?). Рукоятки имеют длину соответственно 10 и 7,7 см и ширину 1,9 и 1,2 см. Рукоятка № 360 (рис. 1.2), сохранившаяся частично, с одной стороны покрыта циркульным орнаментом из одной окружности с точкой посередине, разделенным двойными параллельными линиями на прямоугольные и треугольные сектора. Рукоятка № 301 (рис. 1.3), края навершия которой сделаны в виде тупого угла, орнаментирована пересекающимися наклонными, преимущественно двойными параллельными линиями. Тупой угол имеет и край навершия рукоятки № 155.
Вид 2 - круглые в сечении - 1 экз. Кр. 57, р. 4, к. 17, пл. 14, № 163 (рис. 1.6). Длина рукоятки 7,7 см, диаметр 1,7 см. Выточена на токарном станке и покрыта рельефным орнаментом в виде концентрических окружностей. Внутренние каналы для черенков ножа сделаны с двух сторон.
Тип 2 - двусоставные, скрепленные заклепками, - 4 экз.: Кр. 79, к. 25, пл. VII, № 20 (рис. 1.8); Кр. 87, к. 13, пл. XIII, № 497; Кр. 89, к. 24, гл. 120, № 52 (рис. 1.5); Рс. 92, ш. 3, № 7 (рис. 1.7). В сечении уплощенно-выпуклые или трапециевидные. Навершие прямое или закругленное. У рукоятки № 497 имеются три отверстия с заклепками. Она также украшена циркульным орнаментом и параллельными и пересекающимися линиями. Заклепки сохранились и у фрагмента рукоятки № 52.
Тип 3 - рукоятки из полых костяных трубочек - 2 экз.: Кр. 56, р. 3, к. 2, пл. VI, № 319; О. 93, к. 2, гл. 123, № 311 (рис. 1.9). Рукоятка N° 319 найдена с обломком ножа. Рукоятка № 311 длиной 6,1 см, шириной 1,6-1,9 см по краям украшена циркульным орнаментом. Вероятно, рукояткой или ее заготовкой являлась и трубочка Кр. 79, к. 5, пл. VII, N° 5, представленная на рис. 9.8. Скорее всего, данные трубочки крепились на деревянные рукоятки. Аналогии есть в Ярополче Залесском [5 (с. 138, табл. 9, с. 23-24)].
__________________________________________________________
*3десь и далее шифр находок имеет следующие сокращения: Кр. - Кремль; О. -Острог; ВП. - Верхний Посад; Рс. - Рыбацкая слобода; 88 - год раскопок (1988 и т.д.), р. - раскоп; ш. - шурф; к. - квадрат; гл. - глубина; пл. - пласт; а.к. - археологическая коллекция Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника; е.у. -единица учета.
_____________________________________________________________
Рис.1. Рукоятки ножей (1-9), ножи с обоймами (10, 11) и обоймы ножей (12, 13)
Найдено несколько вытянутых пластин, которые предположительно можно рассматривать как заготовки для составных рукояток ножей. Одна заготовка (Кр. 88, к. 15, гл. 117, № 198) уплощенно-выпуклая, длиной 10,5 см, шириной 1,2 см, с внутренней стороны нанесены вертикальные или слегка наклонные линии. Еще две (Кр. 88, к. 5, гл. 146, № 285; Кр. 88, к. 4, гл. 216, № 764) имеют длину 5-6 см, ширину 1,2 см, в сечении -трапециевидные.
Категория 2. Обоймы ножей (рис. 1.10-13; 2.1-5). Довольно часто во время раскопок находят пластины, сделанные из роговых отростков преимущественно овальной или миндалевидной формы с отверстием или без него. Абсолютно точно установить, являлось данное изделие обоймой, затыльником или их заготовкой, не всегда возможно, что иногда приводит к неправильному определению их функционального назначения, при этом одни и те же изделия разные исследователи называют по-разному. Так, И.А.Закирова относит к обоймам (называя их муфтами) только пластины с узкими и длинными отверстиями, а пластины с круглыми отверстиями и без них - к затыльникам [2 (с. 222)]. П.ФЛысенко и П.Г.Гайдуков объединяют обоймы и затыльники в одну группу, называя их накладками. Сюда же они относят и тонкие пластины, предназначенные для украшения или укрепления боковой поверхности рукояток ножей [6 (с. 277), 7 (с. 101)]. Т.Н.Никольская пластины с круглыми отверстиями называет обоймами, а без отверстий - заготовками [8 (с. 101)].
При классификации подобных находок из Переяславля мы исходим из того, что обоймы - это пластины, приспособленные для крепления ножа в месте перехода черенка в лезвие и предохраняющие рукоятку от раскалывания, а затыльники располагаются на концах рукояток. К обоймам отнесены пластины с узким и длинным или широким (более 0,6 см) круглым отверстием. Некоторые из них со стороны ручки как бы заштрихованы прорезанными линиями в виде плоской решетки для лучшего крепления к рукоятке с помощью клея. Такой технологический прием часто встречается на подобных предметах в древнерусских городах.
Пластинки с круглым отверстием диаметром до 0,5 см рассматриваются
преимущественно как затыльники, хотя мы допускаем, что некоторые из
них могли быть и заготовками обойм (на ряде обойм, в частности
Кр. 57, N°N° 160, 161, видно, что в спиленной пластине первоначально
просверливали отверстие, а потом уже расширяли его до нужных размеров).
Подтверждают использование данных пластин как затыльников
закругленность граней некоторых из них и заполированность с внешней
стороны. К рукоятке они крепились с помощью клея (с внутренней стороны
иногда также встречается косая штриховка) и гвоздика.
Пластины без отверстия определены как заготовки обойм и затыльников. Правда, нужно согласиться с И.А.Закировой, что часть из них были , затыльниками, о чем свидетельствуют закругленность граней и заполирован-
Рис.2. Нож с обоймой (1); обоймы (2-5) и затыльники (6-14, 17) ножей; заготовки затыльников и обойм (15, 16, 18); муфты (19, 20); кольцо (21)
ность с внешней стороны, а также наличие на некоторых косой штриховки с внутренней стороны.
В категории 2 выделено 4 типа.
Тип 1 - миндалевидные и овальные пластинки с прямоугольным и овальным отверстием в центре - 8 экз.: Кр. 57, р. 4, к. 10, пл. XI, № 287; Кр. 57, р. 4, к. 2, пл. XXIV, № 160; Кр. 57, р. 4, к. 7, пл. XXII, № 161; Кр. 57, р. 4, к. 5, пл. XXII, № 162; Кр. 57, р. 4, к. 2, пл. XXIV, № 193; Кр. 88, к. 15, пл. V, № 545; Кр. 89, а.к. № 16500/234; Кр. 90, к. 1, гл. 169, № 146. Длина обойм 2-3 см, ширина 1,8-2,4 см, толщина 0,4-0,6 см. Обоймы М» 287 и № 16500/234 найдены непосредственно на ножах, со стороны рукоятки они имеют тонкую штриховку. На боковые грани обоймы М» 287 (рис. 1.10) нанесен циркульный орнамент. В отверстии обоймы № 146 остался фрагмент сломанного черешка ножа. Подобные обоймы встречаются в древнерусских городах довольно часто.
Тип 2 - пластины усеченно-миндалевидной формы - 2 экз.: Кр. 79, к. 5, пл. VII, № 42; Кр. 89, к. 28, гл. 0,62, № 9. Обе найдены с обломками черешка ножа.
Тип 3 - пластина, в сечении имеющая вытянутый пятиугольник, - 1 экз. ВП. 81, ш. 2, к. 2, № 202 (рис. 2.1). Найдена на рукоятке ножа в слое XV-XVII вв. Форма ножа также поздняя. Длина 1,9 см, наибольшая ширина 1,3 см, толщина 0,95 см. Со стороны деревянной рукоятки, которая частично сохранилась, на обойму нанесена косая штриховка.
Тип 4 - пластина круглой формы - 1 экз. ВП. 92, р. 2, к. 38, гл. 0,45, № 147 (рис. 3.8). Диаметр 1,8 см, толщина 0,5 см, диаметр отверстия 0,8 см. Аналогии есть в Берестье [6 (с. 278)].
Категория 3. Затыльники (рис. 2.6-14,17). Встречаются затыльники четырех типов.
Тип 1 - миндалевидные и овальные плоские пластины с круглым отверстием диаметром 0,2-0,5 см - 8 экз.: Кр. 81, траншея 1, № 101; Кр. 89, к. 1, гл. 0,90, № 4; Кр. 90, к. 37, гл. 190, № 140; Кр. 90, к. 28, гл. 170, № 197; ВП. 90, ш. 4, к. 1, гл. 127, № 10; ВП. 92, р. 2, к. 45, гл. 0,59, № 68; ВП. 92, р. 2, к. 12, гл. 203, № 430; 0.94, к. 15, гл. 0,92, № 216. Изготовлены из роговых отростков. Большинство с внешней стороны заполированы. Длина 1,7-2,6 см (преобладают 2,3-2,4 см), ширина 1,6-2,2 см, толщина 0,3-0,6 см. Затыльник № 216 (рис. 2.11) был найден с костяным гвоздиком, который забивался в рукоятку (к сожалению, утерян). У затыльника № 101 (рис. 2.12) с внутренней стороны нанесена косая штриховка, внешняя сторона хорошо заполирована, отверстие (для железного гвоздика) коническое диаметром 0,3-0,1 см. Затыльник ножа, прибитый к костяной рукоятке, найден в Новгороде [7 (с. 142, рис. 51, 10)]. По классификации И.А.Закировой подобные затыльники относятся к типу 1 А и Б [2 (с. 222)].
Тип 2 - овальные, в плане плосковыпуклые, грани вверху скруглены, внешняя поверхность заполирована - 1 экз. Кр. 90, р. 1, к. 27, № 180 (рис. 2.13). Длина 1,9 см, ширина 1,3 см, высота 1 см, диаметр отверстия 0,65 см. Найден в заполнении постройки конца XIII-XIV вв.
Рис.3. Проколки (1-3, 10); кочедыки (4, 5); штифт (6, 16); бусины (7, 9); обойма ножа (8); "катушки" для ниток (11-15, 17)
Тип 3 - в продольном сечении овальной формы, в поперечном -ступенчатой - 1 экз. Кр. 88, р. 1, к. 13, гл. 100, № 539 (рис. 2.17). В верхней части есть отверстие для подвешивания. Длина 2,7 см, ширина 1,3 см, высота 1,5 см. Нижняя сторона как бы заштрихована прорезанными линиями в виде косой решетки для крепления к рукоятке с помощью клея.
Тип 4 - пластина усеченно-миндалевидной формы без отверстий, которая также, вероятно, являлась затыльником, - 1 экз. Кр. 79, к. 13, пл. VII, № 41 (рис. 2.14). Длина 2,6 см, ширина 1,3 см, толщина 1 см. Верхние и боковые грани закруглены. Вверху и по сторонам заполирована.
Среди заготовок обойм и затыльников по форме и толщине выделено два типа.
Тип 1 - миндалевидной и овальной форм толщиной не менее 0,5 см -4 экз.: Кр. 88, к. 2, гл. 160, № 538; Кр. 89, к. 1, гл. 0.70, № 146; ВП. 90, ш. 5, к. 3, гл. 0.65, № 10; 0.94, к. 9, гл. 0.40, № 3.
Тип 2 - усеченно-миндалевидной формы толщиной 1,1-1,2 см - 1 экз. Кр. 79, к. 24, гл. 0.29, № 38 (рис. 2.18).
Категория 4. Муфты. По поводу их значения единой точки зрения нет. Можно согласиться с мнением П.Ф.Лысенко, который считает их составной частью наборных рукояток, выполнявших "роль крепящего кольца-обоймы на концах деревянной части рукоятки" [6 (с. 281)].
Тип 1 - тонкостенные костяные трубочки цилиндрической формы -2 экз.: Кр. 86, к. 6, пл. V, № 207 (рис. 2.19); Кр. 79, к. 1, пл. II, № 68 (рис. 2.20). Муфта № 207 обломана, сохранилась лишь ее половина. Высота муфты 2,8 см, диаметр около 2 см. Поверхность тщательно отполирована, по низу идут три прорезанные параллельные линии, выше нанесен циркульный
орнамент. Имеется отверстие для крепления. Найдена в слое XIII в. Муфта № 68 длиной 2,5 см, диаметром около 2 см была выточена на токарном станке, о чем свидетельствуют выступающие углубленные ровные концентрические полоски на ее поверхности. Муфта также украшена цилиндрическим орнаментом. В стенках муфты два сквозных отверстия друг напротив друга. Найдена в слое XVII-XIX вв.
Муфты цилиндрической формы найдены в ряде городов, в том числе в Старой Рязани [9 (с. 134, рис. 97/10)], Берестье [6 (с.278,рис.189/19,20,28)], Владимире [10 (с. 231, рис. 27/25)]. Муфта из Владимира найдена в слое XII в. и почти полностью схожа с муфтой № 207.
Тип 2 - костяные трубочки усеченно-конической формы - 1 экз. Кр. 88, к. 5, пл. IV, № 1459. Диаметр 1,8-2,4 см, высота 2,7 см. Найдена в слое XIV в. П.Ф.Лысенко отмечал, что подобные муфты встречаются значительно реже цилиндрических [6 (с. 281; с. 278, рис. 189/29-30)].
Тип 3 - муфта-кольцо - 1 экз. Кр. 56, р. IV, к. 7, пл. XV, № 264 (рис. 2.21). Диаметр 2,4 см, ширина 0,4 см. Внешняя поверхность покрыта циркульным орнаментом. Найдена в слое XIV в.
Категория 5. Иглы - 11 экз.: Кр. 57, № 158; Кр. 79, к. 14, пл. VIII, № 38; Кр. 83, к. 1, пл. XI, № 188; Кр. 87, к. 7, пл. V, № 28; Кр. 89, к. 1, гл. 115, № 35; Кр. 89, к. 10, гл. 120, № 77; Кр. 89, к. 22, гл. 121, № 88; Кр. 89, к. 16, гл. 137, № 112; Кр. 90, к. 15, гл. 280, № 346; 0.93, к. 3, гл. 0.79, № 64; 0.93, к. 17, гл. 260, № 381 (рис. 4.1-10).
Иглы в основном имеют длину 6-7 см. Изготовлены преимущественно из рыбьих костей. Большинство сильно зашлифованы от работы.
Категория 6. Проколки - 14 экз. из Кремля, 2 экз. с Острога: Кр. 79, к. 22, пл. III, № 1; Кр. 79, к. 22, пл. IV, № 26; Кр. 79, к. 12, пл. IV, № 29; Кр. 80, к. 4, пл. XIV, № 8; Кр. 83, к. 6, пл. IX, № 142; Кр. 83, к. 3, пл. X, № 154; Кр. 83, к. 4, пл. XI, № 116; Кр. 86, пл. 1, к. 8, № 1; Кр. 86, пл. 1, к.8, № 2; Кр. 86, пл. 1, к. 3, № 5;Кр. 86, пл. I, к. 6, без номера; Кр. 86, пл. VII, к. 4, № 401; Кр. 88, к. 18, гл. 206, № 854; Кр. 89, к. 22, гл. 100, № 19; 0.93, к. 4, гл. 137, №337; 0.94, к. 6, гл. 129, № 336 (рис. 4.11-15; 3.1-3,10).
В качестве проколок использовались преимущественно реберные кости животных, у которых заострен один край. Длина их колеблется от 7 до 13 см. Проколка № 336 (рис. 3.2) длиной 14,3 см изготовлена из рога косули, конец зашлифован, у основания - отверстие для подвешивания. Наибольший интерес представляет проколка № 337 (рис. 3.3), изготовленная из отростка рога. Она очень хорошо обработана, имеет форму конуса длиной 13, 5 см. В верхней части просверлено отверстие. Найдена в слое XIII в. Аналогии известны в Берестье [6 (с. 280, рис. 191/7)].
Вероятно, проколкой является и остроконечник из случайных сборов В.И.Зубкова а.к. № 639, е.у. 6502 (рис. 3.10). Форма уплощенно-коническая с черешком, последний обломан.
Категория 7. "Катушки" для ниток (?) - 7 экз.: Кр. 56, р. 2, к, 3, пл. VIII, № 68; Кр. 79, к. 9, пл. III, № 92; Кр. 88, к. II, гл. 248, № 926; Кр. 88, к. 17, без номера; Кр. 89, к. 4, гл. 224, № 341; Кр. 90, к. 14, гл. 166, № 151; Рс. 92, ш. 2, к. 1, пл. V, № 12 (рис. 3.11-15,17). Представляют собой фаланги животных с просверленными в центре одним, реже двумя и более отверстиями. Найдены в слоях XIII-XV вв. Аналогии есть в Старой Рязани |11 (с. 45, рис. 24/6), 12 (с. 267, т. 39/5)], Переславле-Залесском [13 (с. 199, рис. 6/12)], Берестье [6 (с. 283, рис. 194/7)].
Следует отметить, что данные изделия в литературе единого названия не имеют. По-разному определяется и их функциональное назначение. ФД.Гуревич считает их пуговицами и указывает на параллели в восточных и западно-славянских землях [14 (с. 115)]. В.П.Петренко называет их журжалкой [15 (с. 67)]. П.Ф.Лысенко предположительно относит их к игральным костям или к детским игрушкам, которые издают "фырчащий звук при вращении на туго натянутых нитях" [6 (с. 284)]. В.П.Даркевич определяет данное изделие или как приспособление для сучения ниток [12 (с. 165)], или как трубочки для крепления веревочных снастей [11 (с. 44)]. Мы считаем, что они могли быть детскими игрушками, но скорее всего,
Рис.4. Иглы (1-10); проколки (12-15,17); кочедыки (11,16, Ц)
применялись как "катушки для ниток, а для сучения ниток использовалось веретено.
Категория 8. Прясла, заготовки прясел - 6 экз.: Кр. 83, к. 7, пл. XIV, № 312; Кр. 83, к. 7, пл. XIV, № 395; Кр. 87, к. 7, пл. VII, № 136; Кр. 88, яма 1, № 519; Кр. 88, к. 5, гл. 157, № 402; Кр. 89, к. 19, гл. 311, № 534 (рис. 5.1-3). Изготовлены из головок бедренных костей. Диаметр 2,3-3,3 см, диаметр отверстия 0,5-0,6 см. Аналогии есть в Волжской Болгарии [2 (с. 225, рис. 98/4)]. Вероятно, к этой категории следует отнести и диск Кр. 87, к. 7, пл. VI, № 136 (рис. 5.4). Он круглый в плане, в сечении ромбовидный с острым ребром. В центре отверстие. Диаметр 3,3 см, высота 0,6 см. Как отмечает Ф.Д.Гуревич, более легкие пряслица из кости были удобны для прядения шерсти [14 (с. 105)].
Категория 9. Кочедыки и их заготовки - 9 экз.: Кр. 56, р. 2, пл. V, к. 3, № 67; Кр. 56, р. 2, пл. V, к. 12, № 300; Кр. 83, к. 1, пл. VI, № 32; Кр. 86, к. 3, пл. V, № 173; Кр. 87, к. 7, пл. VII, N» 145; Кр. 87, к. 4, пл. VI, N° 150; Кр. 88, отвал, № 1032; Кр. 90, к. 30, гл. 1.47, N° 94; 0.93, к. 4, гл. 2.15, N° 396 (рис. 4.11, 16, 18; 3.4, 5). Изготовлены из ребер и трубчатых костей животных, большинство изогнуты в одной плоскости. Заострены с одного края. У некоторых есть отверстия для подвешивания. Длина изделий, сохранившихся целиком, 13-15,5 см. В основном они не орнаментированы. Фрагмент кочедыка № 67 орнаментирован прямыми пересекающимися линиями в виде сетки [16 (с. 187, рис. 76/3)]. У фрагмента кочедыка N° 1032 ниже отверстия идет полоска зигзага, образованного двумя рядами треугольников, направленных друг к другу (рис. 4*. 11).
Ряд исследователей рассматривают прямые трубчатые кости, заостренные с одного конца, как проколки [4 (с. 59, рис. 2/4), 14 (с. 25, рис. 14/2; с. 30, рис. 19/12 и др.)]. Изделия и их фрагменты из Переяславля N°№ 32, 173, 1032 изогнуты, что позволяет все же отнести их к кочедыкам.
Категория 10. Штамп - 1 экз. ВП 92, р. 2, к. 6, гл. 0.73, N° 182 (рис. 5.5). Представляет собой костяную пластину длиной 6,4 см, шириной около 0,8 см, с отверстием в центре. С одного торца имеются три треугольных зуба, с другого (край обломан) видны пропилы пяти зубьев. Использовался для нанесения орнамента на глиняные сосуды.
Категория 11. Приспособление для тиснения на коже (?) - 1 экз. Рс. 92, ш. 3, к. 2, гл. 120, № 27 (рис. 5.6). Представляет собой тщательно заполированную цилиндрическую трубочку длиной 2,4 см, диаметром 1,4-1,8 см. С одной стороны трубочка немного уплощена. Вверху края сглажены, внизу заострены с внутренней стороны. В стенках трубочки просверлены два отверстия друг напротив друга.
Категория 12. Вертлюг - 1 экз. Кр. 88, к. 12, гл. 316, N° 1132 (рис. 5.10). Представляет собой прямоугольную заполированную пластину длиной 6,4 см, шириной 1,3 см, толщиной около 0,6 см. В центре находится подпрямоугольное отверстие, в которое вставлялся валик с головкой (не
Рис.5. Прясла (1-4); штамп (5); приспособление для тиснения на коже (?) (б); крышка (7); фрагмент весов (8); изделие неопределенного назначения (9); вертлюг (10); наковаленка (11); рычажные весы (12); подвеска (13)
сохранился). На краях планки имеется по одному круглому отверстию для крепления гибкой тяги.
Как известно, вертлюги являются деталями машин и довольно часто встречаются в городах Древней Руси [17 (с. 272; с. 286, рис. 102/4,5)], в том числе в Старой Рязани [9 (с. 134, рис. 97/18), 12 (с. 267, рис. 39/4)1 (А.Л.Монгайт определил эту находку как накладку). Очень похожий вертлюг найден в Волжской Болгарии [2 (с. 224, рис. 97/20)]. В Переяславле вертлюг найден в заполнении ямы конца XIII - первой половины XIV вв.
Категория 13. Штифты (?) - 2 экз.: ВП. 81, ш. 2, к. 5, пл. 11, № 296; 0.94, к. 13, гл. 0.99, N° 159 (рис. 3.6,16). Представляют собой стержни усеченно-конической формы с цилиндрическими черешками (обломаны). У штифта № 296 по стержню идут 4 концентрические полоски.
Категория 14. Наковаленка - 1 экз. Кр. 56, р. IV, пл. XVI, № 274 (рис. 5.11). Представляет собой кусок лосиного рога, спиленный с двух сторон. На более длинном основании есть выемка. АЛ.Монгайт считал, что это костяная наковаленка для ювелирных работ [16(с.302; с 299, рис.135/1)]. Категория 15. Рычажные весы - 1 экз. Рс. 92, ш. 2, к. 1, гл. 0.53, N° 29 (рис. 5.12). Обломаны. Состоят из двух частей (см. рис. 5.12 а,б), соединенных шарниром. Верхняя половина покрыта циркульным орнаментом. В литературе условно называются "щипчиками". Ряд исследователей считает их рычажными весами необычной конструкции, которые использовались "для быстрого взвешивания золотоордынских серебряных монет" [18 (с. 178)]. Часто встречаются в культурных слоях золотоордынских городов. Целый образец хранится в Национальном музее Уэльса [18 (с. 178)]*. Весы найдены в слое XIV-XV вв. Вероятно, фрагментом подобных весов является и очень небольшой обломок костяной пластины с циркульным орнаментом Кр. 87, к. 17, гл. 140, N° 4 (рис. 5.8).
Категория 16. Крышка - 1 экз. ВП. 81, ш. 3, N° 73 (рис. 5.7). Изготовлена на токарном станке и представляет собой трубчатую кость, верхняя часть которой оформлена в виде ступенчатой круглой пирамиды, венчаемой шаром. В нижней части изделие орнаментировано рельефными концентрическими кругами. Полная аналогия данного изделия (правда, атрибутированная, как фишка) найдена в Зарядье в Москве в слое XIII-XIV вв. [19 (с. 77, с. 76, рис. 15/4)].
Группа П. Предметы боевого и охотничьего снаряжения
Детали для стрельбы из лука.
Категория 1. Наконечники стрел. По форме насада делятся на два типа: втульчатые и черешковые.
Тип 1 - втульчатые - 3 экз., все из Кремля: Кр. 87, к. 17, пл. IV, N° 445; Кр. 88, к. 19, гл. 179, № 881; Кр. 90, к. 10, гл. 134, № 195 (рис. 6.1,3,2).
Пользуюсь случаем выразить признательность В.Ю.Ковалю за найденную им аналогию весов.
Рис.6. Наконечники стрел (1-4); гребни (5,7-14); путовая петля (6)
Изготовлены из рога, трехгранные. Длина 3,5-4 см, диаметр 1,8-1,9 см, диаметр втулки 0,5-1,2 см. По классификации А.Ф.Медведева относятся к типу 5 костяных стрел - томары тупые массивные, которые были распространены в X-XIV вв. [20 (с. 87)]. Наконечник № 445 найден в перемешанном слое, а наконечники № 881 и № 195 - в слоях XIII-XIV вв.
Тип 2 - черешковые - 1 экз. Кр. 57, р. IV, к. VI, пл. XXIV, № 192 (рис. 6.4). Относятся к типу 7 - килевидные с плоским черешком - по классификации А.Ф.Медведева [20 (с. 88)]. Костяные наконечники этого типа близки к железным килевидным наконечникам (тип 38) XII - первой половины XIII вв. В Переяславле найден в слое XH-XIII вв. [15 (с. 184; с. 186, рис. 76.2)]. Ближайшие аналогии наконечникам стрел типов 1 и 2 из Переяславля найдены в Старой Рязани [11 (с. 46, рис. 25)].
Детали конской упряжи.
Категория 1. Путовая петля - 1 экз. ВП. 81, ш. 2, № 143 (рис. 6.6). Пластина заполирована, слегка выгнута, почти прямоугольной формы с немного закругленным верхним краем. Длина 5,4 см, ширина 1,5 см, толщина 0,5 см. В центре прямоугольное отверстие размером 2,2x0,4 см. Подобные петли встречаются в погребениях X-XIII вв. человека с конем, а также на городищах [21 (с. 78)].
Группа III. Предметы туалета и украшения
Категория 1. Гребни - 10 экз.: 6 из Кремля, 2 с Острога, 1 с Верхнего Посада, 1 неизвестно. Изготовлены из костяных пластин, имеют нарезку из редких и частых зубьев. В основном неорнаментированы, только у одного гребня (тип 1, вид 1) вдоль основания зубьев проведено несколько параллельных линий. Двухсторонние. Различают два типа - цельные и наборные.
Тип 1 - двухсторонние цельные.
Вид 1 - трапециевидный с резко выгнутыми боковыми сторонами - 1 экз. а.к. 517/25 (рис. 6.8). Точное местонахождение неизвестно. По классификации Б.А.Колчина относится к типу 5 (Н) новгородских гребней XII-XIV вв. [22 (с. 164-166)]. Аналогии есть и в Волжской Болгарии [2 (с. 230-231, рис. 102/2)].
Вид 2 - прямоугольные - 2 экз.: Кр. 56, р. IV, к. 8, пл. XVI, № 278; Кр.87, к. 5, пл. IV, Me 16 (рис. 6.5). Найдены в слоях XIV-XVII вв. По Б.А.Колчину это тип 6 новгородских гребней, появляющихся лишь в начале XIV в. [22 (с. 165-166)].
Вид 3 - подпрямоугольные - 2 экз.: Кр. 81, траншея 1, № 102; ВП. 92, р. 2, к. 13, гл. 0.58, № 59 (рис. 6.9,12). По форме близки к типу М новгородских гребней, бытовавших в XI-XIII вв. [22 (с. 166)]. Ширина 2,7 и 3,4 см, длина 5,2 и 3,7 см. Не орнаментированы.
К типу 1 относятся еще 4 гребня, вид которых из-за фрагментарности определить не удалось: Кр. 29, без номера; Кр. 55, № 3; Кр. 56, р. IV, к. 13, пл. VI, № 254; 0.93, к. 4, гл. 0.40, № 8 (рис. 6.10,11).
Тип 2 г двухсторонние наборные - 3 экз.: Кр. 88, к. 9, гл. 168, № 783; Кр. 88, к. 22, гл. 300, № 1318; 0.94, к. 3, гл. 115, № 294 (рис. 6.13,7,14). Сохранились фрагментарно, поэтому форму точно определить не удалось. Гребни скреплялись планками с помощью бронзовых штифтов. У гребней № 1318 и № 294 отверстия одинарные, у гребня № 783 расположены попарно и в них сохранились бронзовые штифты. В Новгороде подобные гребни бытовали с XII по XIV вв. [22 (с. 165-166)]. В Переяславле наборные гребни найдены в слое XIII в. (№ 294) и в заполнении постройки первой половины XIV в. (№ 1318).
Категория 2. Пуговицы (рис. 7.1-7). Можно согласиться с И.А.Закировой, что определение "пуговица" для данной категории условно и некоторые из этих изделий могли иметь другое назначение [2 (с. 232)]. Подразделяются на 2 типа - круглые плоские и с грибовидной шапкой.
Тип 1 - круглые плоские с одним-четырьмя отверстиями. Деление на виды довольно условно, так как учитываются количество отверстий, размеры и орнамент.
Вид 1 - пуговицы (?), шашки (?) - 2 экз.: Кр. 81, траншея 1, № 100; Кр.79, отвал (рис. 7.1,2). Диаметр 2,7 см, толщина 0,4-1,1 см. Вверху и по бокам нанесен рельефный орнамент в виде концентрических кругов, в центре имеются отверстия. Изготовлены на токарном круге. Больше похожи на шашки, но аналогии шашек с центральным отверстием нами не найдены, поэтому данные изделия и отнесены к категории пуговиц.
Вид 2 - пуговицы, шашки - 2 экз.: ВП. 81, ш. 2, № 148 (рис. 7/3); ВП. 81, ш. 2. Диаметр около 2 см, толщина 0,5 см. Поверхность отполирована и полностью - с двух сторон и по краю - покрыта вариациями циркульного орнамента из кружочков разного диаметра. Подобная орнаментация встречена и на пуговках Волжской Болгарии [2 (рис. 102/9,25 и др.)]. Данные изделия также больше похожи на шашки.
Вид 3 - круглая плоская с тремя отверстиями - 1 экз. ВП.92, р. 2, гл. 0.97, Мб 58 (рис. 7.6). Диаметр 1,5 см, отверстия расположены в линию, по краю пуговицы идет бортик. Найдена в слое XVII-XVIII вв.
Вид 4 - крупные плоские с четырьмя отверстиями - 3 экз.: Кр. 83, к. 8, пл. VII, № 360; Кр. 79, к. 4, пл. 11, № 87 - 2 шт. (рис. 7.4,5). Диаметр 1,8-3 см. Найдены в слое XV-XVIII вв.
Тип 2 - пуговки с грибовидной шляпкой и ушком: Кр. 83, к. 3, пл. VI, № 30; ВП. 92, р. 2, к. 18, гл. 118, № 162 (рис. 7.7). Найдены в слоях XV-XVII вв.
Категория 3. Бусы (?) - 2 экз.: Кр. 79, к. 22, пл. II, №. 58; Кр. 79, к. 20, пл. Ill, № 117 (рис. 4.9,7). Уплощенно-выпуклые, диаметр около 1 см, толщина 0,4 см. Найдены в слоях XVII-XIX вв.
Рис.7. Пуговицы (1-7); декоративные изделия (8,11-14,16-22); изделие неопределенного назначения (9); фрагмент браслета (10)
Категория 4. Браслет (?) - 1 экз. ВП. 81, ш. 1, № 72 (рис. 7.10). Выточен на токарном круге, тщательно заполирован. Следует отметить, что изготовление колец на токарном станке и в настоящее время считается достаточно сложной операцией [ 17 (с. 271)].
Категория 5. Подвеска - 1 экз. Кр. 86, отвал, № 572 (рис. 5.13). В нижней части имеет по краю два выступа, похожих на зубцы крепостной стены, перевернутой вниз, верх заостряется, в выступающей части есть отверстие для подвешивания. Поперечное сечение овальное, длина 2,6 см, ширина 2,3 см, высота 1,3 см. Немного похожа на шахматную фигурку. Аналогии не найдены.
Категория 6. Декоративные изделия. Представлены накладками, орнаментированными пластинами и т.д. (рис.7.8, 11-14, 16-19,22) - 12 экз., все из Кремля: Кр. 57, р. IV, к. 2, пл. VII, N° 6; Кр. 83, к. 2, пл. IX, № 386; Кр. 83, к. 8, пл. XV, № 322; Кр. 86, к. 6, пл. II, № 24; Кр. 86, к. 1, пл. VII, № 501а; Кр. 87, к. 11, пл. IX, № 305; Кр. 87, к. 2, гл. 371, № 498; Кр. 87, к. 7, пл. XIII, № 500; Кр. 87, к. 1, пл. IX, N° 349; Кр. 88, к. 20, гл. 133, N° 690; Кр. 89, к. 3, гл. 140, № 115; Кр. 90, к. 26, гл. 0.98, № 112.
Преимущественно имеют вид тонких костяных пластинок различной формы и ширины. Предназначались для укрепления или украшения изделий. Зачастую хорошо отполированы, многие украшены циркульным орнаментом из одной-двух концентрических окружностей с точкой посередине. Такой орнамент наносился фигурным сверлом с центральным стержнем и боковыми ответвлениями. На некоторых имеются отверстия для крепления. Две пластины -№24и№115 (рис. 7.12, 11) - имеют орнамент в виде расположенных в одну линию треугольников, внутри которых параллельно основанию проведены 2-4 линии. У пластины N° 500 (рис. 7.8) по верху идет прочерченная двойая волна, ниже - четыре параллельные линии, разделенные четырьмя треугольниками. Фрагмент прямоугольной линзовидно-выгнутой пластины № 322 был покрыт стилизованно-растительным и шахматным орнаментами, разделенными линейно-волнистым пояском. Фрагмент пластины № 112 (рис. 7.18) вверху закруглен и заполирован с двух сторон. В верхней части есть отверстие, вокруг которого с двух сторон прорезаны по две окружности. Скорее всего, накладкой являлась и пластина Кр. 89, к. 23 (рис. 7.19) в виде квадратной четырехлепестковой розетки. Вероятно, заготовкой накладки была и квадратная пластина с циркульным орнаментом в центре с обеих сторон Кр. 87, к. 2, пл. VIII, N° 198 (рис. 7.13). Длина 1,7 см, толщина 0,4 см.
Очень изящна накладка N° 690 (рис. 7.22) - трехгранная в сечении, по форме близкая к трапеции. Один торец отпилен под прямым углом, второй заострен. Накладка тщательно заполирована, на центральной грани на одной линии расположены три сквозных отверстия для крепления. На боковые грани нанесен орнамент в виде ромбов (на каждой по два), контуры которых отмечены четырьмя неглубокими сверлинами. Накладка найдена в слое XIII-XIVBB.
Вероятно, к данной категории следует отнести и орнаментированное изделие (шашка либо диск) Кр. 87, к. 8, пл. XI, № 485 (рис. 7.20). Оно круглое в плане, диаметр 3,2 см, толщина 0,3-0,5 см, слегка прогнуто: лицевая поверхность несколько выпуклая, внутренняя - вогнутая. На лицевой стороне - орнамент, выполненный в технике горельефной резьбы, с изображением хищной птицы с процветшим крестом, слегка приподнятыми крыльями и широко расставленными мощными когтистыми ногами. Голова' птицы резко повернута налево и касается клювом крыловидного отростка. Верхняя левая часть пластины повреждена. По технике исполнения и стилистически шашка может быть датирована концом XII -началом XIII вв. Ближайшие аналогии - птицы на браслетах из старорязанских кладов 1966 г. [23 (т. 21-А)] и 1970 г. [24 (с. 70, рис. 29)1, рельефы на стенах Георгиевского собора в Юрьеве-Польском [25 (т. 25, верх)]. В Переяславле шашка найдена в слое XIII-XIV вв. Функциональное назначение не ясно.
Не ясно и функциональное назначение двухсторонней костяной миниатюры Кр. 79, к. 23, пл. Ill, № 36 (рис. 7.21). К сожалению, она утеряна, и о ней мы можем судить только по рисунку. Длина изделия 3,4-3,6 см, ширина 3,2 см. По краям с обеих сторон идет рельефная рамка. На одной стороне мастер в технике горельефной резьбы изобразил фантастическое хищное (?) животное. Голова животного повернута к спине, хвост поднят и немного загнут в спираль. На оборотной стороне вырезано изображение старика, опирающегося на посох. Посох простейшего типа -Т-образный без изгиба рукояти и без дополнительных украшений. Такие посохи в иконографическом материале встречаются с XIII в. Они не являлись специфической принадлежностью епископов и "представлены в руках светских персонажей старцев, рядовых монахов и т.п." [26 (с. 88)]. Миниатюра найдена в позднем перемешанном слое XVII-XIX вв., но стилистически фигурка животного очень схожа (если только более упрощена) с изображением на браслете из старорязанского клада 1970 г. [24 (с. 70, рис. 29 - браслет № 216)], что позволяет датировать ее концом XII - началом XIII вв.
Группа IV. Предметы для игр
Категория 1. Астрагалы домашнего скота. Использовались для детской игры в бабки, широко известной в Восточной Европе.
Тип 1 - альчики без груза, плоские, стесанные с двух сторон - 2 экз.: Кр. 83, к. 7, пл. X, № 399; Кр. 87, к. 14, гл. 260, № 533. Повсеместно встречаются в городах Древней Руси, в том числе в Новгороде [7 (с. 88; с. 138 - рис. 47/4 - 9)] и в Волжской Болгарии [2 (с. 233; с. 244, рис. 103/1)] (И.А.Закирова относит их ктипу 1, виду 1).
Рис.8. Бабки (1,3); крестик (2); альтах (4); шашки (5-7); шахматы (8,5); кости с изображением крестов (10,11); заготовка крестика (12); просверленный клык (13); фрагмент бракованного изделия (14); навершие (?) (15)
Еще один альчик Кр. 86, к. 5, пл. И, № 23 (рис. 8.4) - несточенный, в центре просверлено отверстие. Он мог быть заготовкой альчиков типа II, вида 2 (несточенные утяжеленные) по классификации И.А.Закировой.
Тип 2 - бабки (?), заготовки бабок (?) - 2 экз.: ВП. 92, р. 2, к. 17, гл. 0,76 (рис. 8.1); ВП. 92, ш. 4, к. II, гл. 0.56, № 11 (рис. 8.3). Назначение то же, что и у альчиков. На первой бабке есть две сверлины, а на второй - два сквозных отверстия и три сверлины. Найдены в заполнении построек XVII в.
Категория 2. Шашки - 3 экз.: ВП. 92, р. 2, к. 45, гл. 160, № 427; Кр. 88, к. 19, гл. 175, № 1Ю7; Кр. 88, к. 20, гл. 158, № 798 (рис. 8.5-7). Все они круглые, плоские, выточенные на токарном станке, с рельефной резьбой в виде концентрических кругов. Диаметр 2,9-3,6 см, высота 0,6-1 см. Шашка № 427 имеет сверлину в центре, две другие (№ 1107 и № 798) - без сверлин. Найдены в слоях XIV-XV вв.
Категория 3. Шахматы. Кр. 79, к. 11, пл. IV, № 48 (рис. 8.9) - пешка, выточенная на токарном станке. Найдена в слое XVII-XIX вв. Еще одну находку - Кр. 86, к. 7, пл. II, № 52 (рис. 8.8) - можно рассматривать как пешку. Она изготовлена на токарном станке и имеет форму усеченного конуса, верх немного закруглен, стенки слегка вогнуты. Длина 2 см, диаметр 1-1,4 см. Аналогии имеются в Новгороде, в том числе с Кировского [27 (с. 235, рис. 45,8)] и Нутного [7 (с. 165, рис. 74,17)] раскопов. Найдена в слое XIV-XV вв.
V группа. Культовые предметы
Категория 1. Амулеты. Скорее всего, амулетом являлся клык кабана с отверстием в средней части - Кр. 88, к. 19, гл. 144, № 1091 (рис. 8.13).
Категория 2. Крестики и изображения крестов на кости. В Кремле найдено 2 изображения шестиконечных крестов на кости. Изображение Кр. 88, к. 8, гл. 142, № 299 (рис. 8.10) выполнено на обломке трубчатой кости. Изображение Кр. 88, к. 5, гл. 0.84, № 37 (рис. 8.11) нанесено на заранее подготовленную пластинку с закругленным верхом. Шестиконечный крестик Кр. 88, к. 23, гл. 200, № 943 (рис. 8.2) длиной 1,6 см, шириной 0,9 см вырезан из кости. В слое XVII в. найдена заготовка четырехконечного крестика 0.93, к. 6, гл. 0,40, № 7 (рис. 8.12).
В Переяславле найдены также 4 крестика с тонкой горельефной резьбой в слоях XIV-XVII вв. Подробный их анализ предполагается сделать в отдельной заметке.
VI группа. Вещи неопределенного функционального назначения
Во время раскопок в Переяславле найден ряд изделий из кости, функциональное назначение которых определить не удалось. О некоторых из них следует сказать несколько слов.
Рис.9. Изделие неопределенного назначения (1); заготовки (2.5,9); навершие (?) (3); отходы производства (4.10); изделие неопределенного назначения (6); трубочки (7,8)
Кр. 79, отвал (рис. 9.7); Кр. 83, к. 7, тт. XIII, № 370; Кр. 87, к. 20, пл. V, № 24; Кр. 87, к. 7, пл. VII, № 140; Кр. 87, к. 2, пл. XII, № 514; Кр. 89, к. 27, гл. 0,60, № 10; Кр. 89, к. 14, гл. 119, № 91; Кр. 89, к. 20, гл. 364, № 546; Кр. 88, к. 15, гл. 117, М» 135 - костяные трубочки различной длины, преимущественно круглые в сечении. Многие заполированы. Диаметр большинства до 1 см. Некоторые из них могли являться заготовками рукояток ножей.
Кр. 57, р. 4, к. 8, пл. 24, № 155 - цилиндрическая костяная трубочка, овальная в сечении, длиной 3,3 см, с широким отверстием в стенке.
ВП. 92, р. 2, к. 18, гл. 131, № 201 (рис. 8.15) - шайбообразное наверпшие (?). Высота 1,8-2,2 см, форма близка к усеченно-конической. С одной стороны имеются пять сверлин глубиной 0,6 см, с другой - резьба в виде концентрических канавок. Похожие шайбы, но без резьбы и со сквозными отверстиями и остатками гвоздей в них найдены в Новгороде [7 (рис. 74,14)]. Из постройки XVII в.
Коллекция № 639, е.у. № 16183 (рис. 9.1), сборы В.И.Зубкова, -лосиный рог. Отпилен, в верхней части подтесан топором, здесь же продолблено прямоугольное отверстие. Скорее всего, данный рог вставлялся в паз в деревянной основе, заклинивался штифтом, а к выступающей части привязывались веревки или ремни (мог использоваться на санях, лодках и т.д.)
ВП. 92, р. II, к. 45, гл. 0.60, № 136 (рис. 7.15) - костяная пластинка толщиной 0,4 см. Имеет форму семигранника, грани слегка скошены. Отполирована. Диаметр 1,3 см. Возможно, использовалась как вставка.
ВП. 92, р. II, к. 17, гл. 108, № 245 (рис. 5.9) - изделие в виде крыши терема (?). Боковые грани рельефны. Вверху и по бокам три отверстия, в верхнем сохранился костяной штифт с круглой головкой - маковка (?). Изделие найдено в заполнении постройки XVII в.
Кр. 79, к. 18, пл. II, № 51 (рис. 9.3) - изделие, представляющее собой цилиндр, завершающийся вверху трехгранной пирамидой. Из слоя XVII-XIX вв. Навершие (?). Затыльник ножа (?).
Кр. 87, к. 13, пл. XI, №№ 91, 544, 545 - фрагменты трубчатых костей с эпифизами и следами спилов на боковых гранях. Фрагмент № 544 имеет длину 12,8 см, ширину до 7,5 см, на одной боковой стороне сделан неглубокий запил длиной 2,2 см. Фрагмент № 91 имеет длину 6,5 см, ширину до 4 см, на обеих боковых сторонах сделаны продольные запилы прямоугольной формы, образующие плоские площадки размерами 1,7x2,0 и 1,8x1,8 см. Фрагмент № 545 (рис. 9.6) имеет длину 9 см, ширину до 4,5 см. С одной боковой стороны сделан продольный запил, образовавший площадку размером 3,2x1,9 см. На площадке просверлены три отверстия диаметром около 4,4 см. Аналогий найти не удалось.
Кр. 56, р. 4, к. 5, пл. XVIII, № 285; Кр. 88, к. 4, гл. 246, № 867 - плоские пластины с заостренным верхним краем и отверстием. Низ у обеих пластин
обломан, но, скорее всего, был прямоугольным. Пластины отполированы. Найдены в слоях XIII -XVI вв.
VII группа. Предметы, характеризующие технологические процессы изготовления изделий из кости и рога
Представлены отходами производства, преимущественно спилами, заготовками, бракованными изделиями.
В Переяславле найдено 8 кусков рога со спилами - 5 в Кремле (Кр. 56, р. 4, к. 1, пл. XX; Кр. 56, р. 2, к. 7, пл. XV; Кр 80, к. 3, пл. XV, № 29; Кр. 83, к. 8, пл. XII, № 407; Кр. 89, р. 1, к. 28, пл. XI, № 447), 3 в Остроге (0.93, к. 10, пл. IV, № 76; 0.93, к. 8, гл. 120, № 270; 0.94, р. 1, к. 4, пл. V, № 204). Один рог найден в Рыбацкой слободе (Рс. 92, ш. 1, к. 2, пл. 5). Технология получения заготовок из рога особенно хорошо прослеживается у рога № 447: видны следы спила у основания и у отростков. При этом отростки отпилены не до конца, у самого конца они отламывались. У основания рог немного уплощен - часть его сбоку стесана топором. Еще один фрагмент рога - 0.94, к. 7, пл. V, (рис. 9.4) из слоя XIII в. - имеет следы обработки ножом (заготовка проколки - ?).
Все изделия найдены в слоях XIII-XV вв.
Трубчатые кости со спилами встречаются чаще. Их насчитывается 21 экз.: Кр. 80, к. 5, пл. XIII, № 137; ВП. 81, ш. 1, гл. 0,90; ВП. 81, ш. 2, № 144; Кр. 87, к.13, гл. 309, № 544; Кр. 88, пл. II, № 26; Кр. 88, к. 11, гл. 200-260, № 969; Кр. 88, к. И, пл. XIV, № 887; 0.93, к. 6, пл. V, № 85; 0.93, к. 6, пД. V, № 86; 0.93, к. 6, пл. IV, № 45; 0.93, к. 12, гл. 144, № 269; 0.93, к. 12, гл. 180, № 293; 0.93, к. 12, гл. 293, № 286a; 0.93, к. 12, гл. 293, № 2866; 0.93, к. 12, гл. 234, № 264; 0.93, к. 12, гл. 234, № 267; 0.93, к. 12, гл. 200, без номера; 0.93, к. 16, пл. II, № 93; 0.93, к. 16, гл. 0.80, № 166; 0.94, к. 15, гл. 0,79, № 138; 0.94, к. 10, гл. 115, № 306. Представлены преимущественно фрагментами трубчатых костей с эпифизами (12 из 14). Два (№ 144 и № 93) опилены с двух сторон. В большинстве случаев кость опилена не до конца, у пяти экземпляров отломана у края. Семь фрагментов из 0.93, кв. 12 найдены в заполнении постройки второй половины XIII в., два из Кр. 88 (№ 887 и № 969) - в постройке первой половины XIV в., остальные - в слоях XIII-XV вв.
Заготовки в основном представлены при характеристике основных групп изделий. К заготовкам также относятся спил рога в виде треугольника со сторонами 3; 3 и 2,2 см - 0.94, к. 10, гл. 0,79, № 109 (рис. 9.2) и обработанные с четырех сторон прямоугольные или трапециевидные в сечении брусочки длиной от 2 до 7,5 см, шириной 0,5-3,8 см, высотой 0,4-1,5 см. На токарном станке (сохранились следы крепления) была выточена заготовка Кр. 80, к. 13, пл. XII, № 4 усеченно-конической формы с округлым основанием. Длина заготовки 4,4 см, диаметр 0,7-1,3 см. Видимо, сломалась
при изготовлении на токарном станке поделка Кр. 86, к. 2, пл. II, № 716 (рис. 8.14), найденная в слое XIV-XV вв.
Во время раскопок найдены также кости со следами среза ножом и всевозможными насечками и чертами.
Изучение находок из кости с Переяславля Рязанского позволяет сделать вывод о существовании в городе местного косторезного производства. Процесс обработки кости и рога в Переяславле ничем не отличался от производства костяных изделий в других древнерусских городах.
Сырьем для изготовления изделий являлись кости крупного и мелкого рогатого скота, лошади, оленя, лося, некоторых птиц и рыб. Качественные характеристики кости и рога как поделочного материала хорошо известны в литературе [1 (с. 15-25)]. Из костей крупного рогатого скота в первую очередь использовались наиболее крупные трубчатые кости конечностей, а из них - кости первого сустава задних и передних ног (цевки) и вторые суставы трубки. Цевки, в частности, шли на изготовление гребней и накладок. Довольно часто встречаются отходы производства и изделия из лосиных и оленьих рогов, которые благодаря их однородности, мягкости, пластинчатости являлись великолепным поделочным материалом для косторезов.
Набор инструментов косторезов невелик: ножи, пилы, плоские и гравировальные резцы, циркульные резцы, сверла-дрели и перовидные сверла, напильники, рашпили и другие приспособления; применялся и токарный станок [17 (с. 271)]. Об использовании этих орудий в Переяславле мы можем судить в основном по следам обработки найденных предметов.
В связи с тем, что технология обработки кости не отличается большой сложностью, изготовлением предметов из нее занимались как специальные мастера-косторезы, так и простые горожане. Горожане изготавливали для себя более простые предметы, что вполне характерно для натурального хозяйства средневековой Руси, а ремесленники - сложные изделия с применением специальных инструментов и приспособлений, предназначенные для продажи.
Косторезных мастерских в Переяславле пока не обнаружено. Хорошо известно, что находки подобных мастерских довольно редки. Так, в Старой Рязани за все годы раскопок их найдено две [9 (с. 131-132), 28 (с. 67)]. В некоторых городах зафиксировано совмещение ремесел: в Новогрудке и Смоленске - ювелирного и косторезного [14 (с. 143), 3 (с. 78)], в Болгаре -железоделательного и косторезного [2 (с. 238-239)]. Косторезной мастерской в Переяславле могли быть остатки постройки, выявленной в 1993 г. на территории Острога и датируемой второй половиной XIII в. К сожалению, большая ее часть уничтожена подвалом от дома XIX в., и поэтому найденные в ней 7 кусков опиленных эпифизов, являющихся отходами производства, - слишком незначительное количество, чтобы сделать определенный вывод, тем более что о существовании мастерских косторезов
принято говорить лишь при наличии не менее 100 находок кусков рога и отбросов производства [29 (с. 110)].
Вероятнее всего, большинство найденных в Переяславле изделий из кости относится к домашнему производству. Однако находки предметов, изготовленных на токарных станках с помощью специальных инструментов, а также высокохудожественных изделий позволяют предположить наличие в городе (пусть очень небольшое) ремесленников-косторезов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Изюмова СА. Техника обработки кости в дьяковское время и на Руси // КСИИМК. - 1949. - Вып. 30.
2. Закирова И.А. Косторезное дело Болгара // Город Болгар. Очерки ремесленной деятельности. - М.: Наука, 1988.
3. Асташова Н.И. Костяные изделия средневекового Смоленска // Средневековые древности Восточной Европы: Тр. ГИМ. - 1993. - Вып. 82.
4. Пушкина ТА. Изделия косторезного ремесла из Гнездова // Средневековые древности Восточной Европы // Тр. ГИМ. - 1993. - Вып. 82.
5. Седова М.В. Ярополч Залесский. - М.: Наука, 1978.
6. Лысенко П.Ф. Берестье. - Минск: Наука и техника, 1985.
7. Гайдуков П.Г. Славенский конец средневекового Новгорода. Нугаый раскоп. - М.: Эвтектика, 1992.
8. Никольская Т.Н. Городище Слободка XII-XIII вв. - М.: Наука, 1983.
9. Монгайт А.Л. Старая Рязань // МИА. - 1955. - № 49.
10. Воронин Н.Н. Оборонительные сооружения Владимира XII в. // МИА. - 1949. -№11.
11. Даркевич В.П. Раскопки на Южном городище Старой Рязани: 1966-1969 гг. //Археология Рязанской земли. - М.: Наука, 1974.
12.Даркевич В.П., Борисевич Г.В. Древняя столица Рязанской земли. - М.: Кругъ, 1995.
13. Воронин Н.Н. Раскопки в Переславле -Залесском // МИА. - 1949. - № 11.
14. Гуревич Ф.Д. Древний Новогрудок. - М.: Наука, 1981.
15. Петренко В.П. Исследование Ивангорода // Краткие сообщения Института археологии. -1991. - Вып. 205.
16. Монгайт А.Л. Рязанская земля. - М.: Изд-во АН СССР, 1961.
17. Археология СССP. Древняя Русь: Город, замок, село. - М.: Наука, 1982.
18. Волков И.В. Атрибуция нескольких вещей из золотоордынского Азака // В кн.: Древности Северного Кавказа и Причерноморья. - М., 1991.
19. Рабинович М.Г. Культурный слой центральных районов Москвы // Древности Московского Кремля. - М.: Наука, 1971.
20. Медведев А.Ф. Ручное метательное оружие (лук и стрелы, самострел) VIII-XIV вв. // Свод археологических источников. - 1966. - Вып. Е1-36.
21. Кирпичников А.Н. Снаряжение всадника и верхового коня на Руси IX-XIII вв. // Свод археологических источников. - 1973. - Вып. Е1-36.
22. Колчин Б.А. Хронология новгородских древностей // Новгородский сборник: 50 лет раскопок в Новгороде. - М.: Наука, 1982.
23. Монгайт А.Л. Художественные сокровища Старой Рязани. - М.: Наука, 1967.
24. Макарова Т.И. Черневое дело Древней Руси. - М.: Наука, 1986.
25. Вагнер Г.К. Мастера древнерусской скульптуры. Рельефы Юрьева-Польского. - М.: Искусство, 1966.
26. Чернецов А.В. К изучению эволюции архиерейского посоха и его символики: Так называемый "посох Никиты Новгородского" // Советская археология. - 1991. -№3.
27. Колчин Б.А., Рыбина ЕЛ. Раскоп на улице Кирова // Новгородский сборник: 50 лет раскопок в Новгороде. - М.: Наука, 1982.
28. Даркевич В.П. Старая Рязань: Итоги археологических исследований 1970-1979 гг. // Тр. V.Международного конгресса славянской археологии. Секция V. Города, их культурные и торговые связи. - М., 1988. - Т. III, вып. 1а.
29. Давидан О.И. К вопросу о времени применения токарного станка в Древней Руси // Тез. докл. на юбилейной научн., сессии (Гос. Эрмитаж). - Л., 1964.
Ссылки:
[1] https://62info.ru/history/node/3345#1
[2] http://history-ryazan.ru/node/3345?page=0,1#2
[3] http://history-ryazan.ru/node/3345?page=0,2#3
[4] http://history-ryazan.ru/node/3345?page=0,3#4
[5] http://history-ryazan.ru/node/3345?page=0,4#5
[6] http://history-ryazan.ru/node/3345?page=0,5#6
[7] http://history-ryazan.ru/node/3345?page=0,6#7
[8] http://history-ryazan.ru/node/3345?page=0,7#8
[9] http://history-ryazan.ru/node/3345?page=0,8#9
[10] https://62info.ru/system/files/node_files/admin/3345/vipusk2_table1.doc
[11] https://62info.ru/system/files/node_files/admin/3345/vipusk2_table2.doc
[12] https://62info.ru/system/files/node_files/admin/3345/vipusk2_table3.doc
[13] https://62info.ru/system/files/node_files/admin/3345/vipusk2_table4.doc
[14] https://62info.ru/system/files/node_files/admin/3345/vipusk2_table5.doc
[15] https://62info.ru/system/files/node_files/admin/3345/vipusk2_table6.doc
[16] http://culture.rinfotels.ru/COKN/Izdan/Arh_sb_1996_1/oglavl.htm