Добро пожаловать!
На главную страницу
Контакты
 

Ошибка в тексте, битая ссылка?

Выделите ее мышкой и нажмите:

Система Orphus

Система Orphus

 
   
   

логин *:
пароль *:
     Регистрация нового пользователя

Литература

 Страж света.

Я шла по летнему городу. Шёл мелкий дождь, но людям было всё равно. Они бежали по своим важным, а на деле совершенно бессмысленным делам. Лишь изредка некоторые прохожие удивлённо поднимали на меня свой взгляд, не понимая, почему решили это сделать. «Хорошо хоть крыльев не видно!» - подумала я. Да-да, не удивляйтесь, просто я страж света. Или ангел, кому как больше нравится. Я иду под дождём, чтобы спрятать и осмыслить тоску и боль вчерашнего дня. Я расскажу о нём.

 
Разместил: Гость    все публикации автора
Состояние:  Утверждено

 О чём говорят цифры. (Исследования Виталия Успенского о востребованности произведений рязанских писателей)

В сентябре 2006 г. я попытался (хотя бы приблизительно) представить насколько популярны рязанские авторы в родной читательской среде районов области. Для этого в абонементном зале Кораблинской центральной районной библиотеки мною просмотрено около трети всех книг авторов из Рязанской области, а именно 62 книги.

Книг в цветной обложке в твёрдом переплёте и книг более бедных в оформлении взято примерно в равном количестве. В остальном выборка совершенно случайна, можно сказать, "вслепую"- т.е. без чтения названий книг, авторов, либо каких-то ещё адресных данных. Книги стихов составляли примерно две трети общего числа; около 70% книг издано писателями, членами Союза писателей России и Союза российских писателей, проживающими в области.

 
Разместил: Сергей Панфёров    все публикации автора
Состояние:  Утверждено

 Аграфена. Повесть-притча

«…Путь не утомляет лишь того, кто может своей стезе перстом указать, куда сворачивать. Только таких, кого слушают дороги, мало. Обычно мы должны слушать дороги…»
Милорад Павич

Пейзаж, нарисованный чаем

Багряным языком неведомого зверя
закат прильнул к натруженной дороге,
ласкаясь к ней и потаённо веря,

что боль утешит у земной подруги…

Пролог

Выщербленное и источенное столетиями каменное ложе Аппиевой дороги – свидетельницы древнеримской цивилизации, помнящей горделивую поступь центурионов и безвольную походку рабов, роскошь и падение власти императоров…
Мученический и искупительный крестный путь Спасителя на Голгофу в кровоточащем терновом венце и понукаемого бичами…
Безымянный просёлок в обрамлении полевых трав, замерший в гулкой рани в ожидании первого путника нарождающегося нового дня…
И несущийся механический поток автомобилей по устремленной вдаль скоростной автотрассе…
Земные дороги… Они словно сходящиеся нити сотворенного холста человеческих деяний, соединяющие города и поселения, близкое и далёкое, несущие вести будней и ожидающие будущее.

И у каждого из живущих своя дорога, своя стезя…

 
Разместил: admin    все публикации автора
Состояние:  Утверждено

 «Я чувствую настоящую привязанность…» (Письма о любви)

К 90-летию памяти Н.В. Викторова

«Убили! Убили Борю!» - белой чайкой прокричала своё горе-отчаяние Анна Снегина в поэме Сергея Есенина.

У этой сцены есть документально-реальное подтверждение. В 1918 году «убили» Колю – погиб Николай Викторов вместе со своей затонувшей подводной лодкой.

 
Разместил: admin    все публикации автора
Состояние:  Утверждено

 Круговорот

Я стою у телефона с трубкой в руке, во рту у меня кляп, на шее – петля. Они гарантируют абоненту мое молчание.

Господи, неужели абонент – это ты, кого я знала, кажется, лучше себя самой, лучше собственной родинки на запястье, манеры жмурить правый глаз, прикуривая, лучше собственной любви к гостиничным номерам и полуфабрикатам в пластиковых корытцах?! Неужели такое говоришь мне ты, любящий, как и я, полуфабрикат и гостиницы и обожавший мою родинку на запястье и сощуренный за облаком дыма правый глаз?!

Наверное, это ты, я узнаю твою речь, но я пока еще не могу узнать тебя.

 
Разместил: admin    все публикации автора
Состояние:  Утверждено

 Один счастливый день.

Он сидел около её дома и размышлял обо всём. Как назло, был прекрасный день. А настроение было ужасным. Он должен сказать ей всё. Сейчас. Но правду она не воспримет. Придётся врать. Хотя теперь уже всё равно. Вот и она. Выходит из дома. Как всегда прекрасна – похожа на длинноволосую эльфийку в летящем платье.

 
Разместил: Гость    все публикации автора
Состояние:  Утверждено

 Богатырь Тхагаледж и прекрасная Сатаней
Тхагаледж хотел поехать к Сатаней, однако мысль, засевшая с той самой встречи, когда она помахала ему цветущим шиповником, не давала ему покоя. Он всё время думал о ней, но отмахиваться и от другой, засевшей в голову мысли, не мог.

«Возможно, просу завидуют,– предположил Тхагаледж. – Не было за ними никогда такого ухода, как за просом, потому и злобствуют. Проку от них, правда, сейчас никакого: многие даже в пищу животным не годятся. Иные так вообще ядовиты. Но при этом злые сорняки живучи, стойки к засухе и холоду. А этого как раз не хватает съедобным ухоженным растениям. Да и те, признать надо, дурнеют без ухода, семена их мельчают, твердеют, теряют сладость.

 
Разместил: Alic    все публикации автора
Состояние:  Утверждено

 Речные глаза

Как-то происходит, что с возрастом отвыкаешь пользовать детскими и юношескими привилегиями, одна из которых – река, озеро, или любой водоём. Восторженное упоение летом остаётся в памяти, и взрослые, если случится либо подвернётся отпуск, с удовольствием поплавают, а уж будучи на море и вволю нажарятся под черноморским солнцем.
Но я имею в виду нашу, среднюю Россию с речками, воспетыми всеми писателями, что сослужило имя штампу – река детства.
Как оголтело, как взбудоражено, как нетерпеливо ждёшь следующего дня, когда лето и ты юн. То ли это обряд – некое священнодействие, то ли отголоски недавнего плавания в лоне матери, то ли тайное желание слиться телом и через него всеми дышащими чувствами с первоисточником, зачатком всего живого – водной стихией.
А может, жажда исповеди, свойственная всему живому, тоже ведь сокровенная, ибо вода не только всё смоет, очистит, еще и сохранит, сбережёт в себе. Скроет всё, что видела. Только бы прикоснуться к её свежему телу, такому сладкому, такому щедрому ненасытных ласках. И ведь глядишь – не наглядишься в любую проточную воду. Словно всякий раз возрождаешься. И самое острое ощущение от всего водного откровения – когда ты сам не переброжен, ещё в росте. В задумчивости, как вода в реке, где нет течения. Где обилие водорослей, спутанных, зелёных, отдельных от воды и слившихся с нею .А если это карьеры в Борках? И тёплый, молочный, июльский вечер. А вода настоялась, и уже смеркается.

Отец давно пришёл и теперь готов поплавать. «Ты со мной?» – спрашивает меня, девятилетнюю. «Чего спрашивать–то?!» – думаю я, вся в предощущении живой воды. И вот мы торопимся до сумерек. Я ещё не умею плавать. На реку родители не ходят, если изредка, на Павловку. А там сразу глубоко я боюсь, и только плещусь возле берега. Походка у отца легкая, неслышная, шаг скорый, и я скачу рядом, в прыжках, коротких перебежках, изредка улавливая его меру.

 
Разместил: admin    все публикации автора
Состояние:  Утверждено

 Записки из детского дома

Я скоро уеду

Ксения - девочка улыбчивая, добрая, тихая. Не мышонок, забившийся в норку, а Золушка, готовая прийти на помощь каждому, не ожидая вознаграждения. Тёплый солнечный лучик поселился в девочке, и светит всем и всех согревает.
- Почему ты здесь?
Ответ идёт в будущем времени.
- А я скоро уезжаю. К родителям в Америку.
- У тебя есть… родители?
- Да. И брат, и сестра, и ещё старшая сестра. Хотите, покажу?
Она стремительно убегает и возвращается через минуту, прижимая к груди большой фотоальбом.
- Вот, смотрите.
Фотографий очень много.

- Это наш дом.

 
Разместил: Ирина Андреева    все публикации автора
Состояние:  Утверждено

 Родинка
В далекий край товарищ улетает...
Родные ветры вслед за ним летят...

Любимый город...

Иван стоял в коридоре вагона и через мутноватое оконное стекло отрешенно скользил взглядом по проплывающему мимо унылому пригороду. Смотрел и не видел. Колесные пары через равные промежутки времени отмечали рельсовые стыки и этот звук был единственным, что связывало его с окружающим миром.

 
Разместил: Гость    все публикации автора
Состояние:  Утверждено

 Вот благодать!
Весна улыбкой чисто детской
Зимы унылость не стерпела,
И, нарядившись дамой светской,
Ручьями звонкими запела…
На звуках нежно-переливных
Пустилась в танец оживлённый,
Была и дерзкой, и порывной,

И снег обмяк, как будто сонный.

Всё суетилось в беге мирном,
Душа зимы вне тёплой мысли,

А на клочке чернильно-жирном

 
Разместил: Гость    все публикации автора
Состояние:  Утверждено

 Белый танец с дождем
На белый танец пригласила Дождь.
В трепещущих ресницах капли света…
Казалось, не унять начавшуюся дрожь

В объятьях удушающего лета.

В скользящих складках утопала тень, –
Такое ей, пронырливой, по нраву.
Сегодня воскресил прохладой бодрый день:

Натанцевалась я с Дождём – на славу!

Торжествовала с ним, смеялась звонко –

 
Разместил: Гость    все публикации автора
Состояние:  Утверждено

 Ангел

Ангел стрельнул в Настю острым весёлым взглядом, сверкнул белозубой улыбкой и лукаво подмигнул. Такой шальной! Ангелам не положено смотреть так на девушек, и уж, тем более, подмаргивать – шалопай, плейбой, приставалкин…

Ещё не совсем проснувшаяся, она решила: всё ей грезится, и лучше ещё немножко покемарить, чем мысленно продолжать ряд определений для ангела, случайно залетевшего в сновидение. Однако белокурое создание, взмахнув широкими рукавами, подлетело к люстре и, подобрав молочно-снежную хламиду, уселось на неё и ножки свесило.
Насте почудилось: ангел уменьшился, стал похож на статуэтку с комода – на выцветшей льняной салфетке, обшитой кружевными рюшечками, выстроились фарфоровые слоники, кошечки, собачки, балерины, солдатики. Ангелочек вполне вписался бы в эту компанию, но он предпочитал держаться особняком. Может, потому что был живым?

«Но настоящий ли он? – озадачилась Настя, рассматривая фигурку на люстре. – Был белый - теперь зеленеет, и крылья – пёстрые, а голова – как у попугая, и клюв вон какой, попугаичий… Да это же птица!»

Ангел обернулся разноперым попугаем. Растопырившись, он повис на хрустальных подвесках, клюнул лампочку – та шпокнула, отвалилась от цоколя и разлетелась вдребезги. Попугай невозмутимо проследил за падением лампочки, лениво хлопнул крыльями и неожиданно скрипучим голосом вякнул:

- Гоша хороший!

Тут Настя совсем проснулась. Откуда взялся этот наглец? Всё-таки у нас не Африка, пальмы под окнами не растут, а из птичьего племени самые распространённые – воробьи, голуби и сороки. Кстати, что-то они с утра пораньше расстрекотались под самым окном. Наверное, опять соседская кошка Муська полезла на тополь, где у белобоких было гнездо.

 
Разместил: Николай Семченко    все публикации автора
Состояние:  Утверждено

 Под Розовым деревом
Шейх сидел на мягком ковре работы лучших мастеров государства Истарр и неотрывно смотрел на четырех танцовщиц, ловивших ритм легкой, как купол шатра, музыки. Словно острозубый ягуар, выслеживающий жертву, он жадно и трепетно наблюдал за каждым движением девушек, за каждым изгибом их стройных загорелых тел. Прозрачные одежды бирюзового и терракотового цветов, десятки тончайших и очень звонких серебряных браслетов, ярко подведенные глаза, особо выделяющиеся на полуприкрытых шелковой тканью лицах, чувственные губы, готовые к долгим и страстным поцелуям, − правитель грезил о темных ночах, наполненных любовью юных девиц, и дрожь пробирала его тело до колен.
Пронзающий, как острие фамильного клинка, взгляд шейха мог повергнуть в страх кого угодно. Но танцовщицы были слишком заняты, чтобы заметить его пыл. Вновь и вновь совершенствуя каждое движение, они следовали музыке, увлекаемые ее мягкими волнами, а потому не почувствовали рядом с собой хищника, который вел странную, понятную лишь ему одному, игру.

Когда закончился танец, правитель подошел к одной из девушек. Всем стало понятно: выбор сделан. Слуги замерли, боясь произносить слова и даже дышать, несговорчивый до этого ветер перестал играть с шелком шатра, вино не разливалось по кубкам, в саду не шумел фонтан, в воде не плескались золотистые разноцветные рыбки, не фыркал павлин, шагающий важной королевской поступью.

 
Разместил: Мертвая царевна    все публикации автора
Состояние:  Утверждено

 Июнь, июль

Июнь, июль (отрывок повести)

1.

(в конце июня, ночью)

Паша,

иногда твоё имя для меня желанней, дороже – воздуха.

Так, как будто: не назову – задохнусь.

А назвать тебя по имени – блаженство. Лучше, чем вдох. Куда там! И не сравнить. Райское сияние.

Каждым ударом сердца, каждым вздохом: Паша, милый Павел, родной мой друг.

Наверно, так не будет – уже скоро. Но до сих пор было – так.

 
Разместил: Гость    все публикации автора
Состояние:  Утверждено

О проекте