Добро пожаловать!
На главную страницу
Контакты
 

Интересное

 
 

Ошибка в тексте, битая ссылка?

Выделите ее мышкой и нажмите:

Система Orphus

Система Orphus

 
   
   

логин *:
пароль *:
     Регистрация нового пользователя

Проблемы древней и средневековой археологии Окского бассейна. Сборник научных трудов. Рязань, 2003 г. Часть 1.

И.Р. Ахмедов (г. Москва). Комплекс предметов с городища Долматово Старожиловского района Рязанской области

В 2001 году в отдел археологических памятников ГИМ были переданы вещи, происходящие из случайной находки на городище Долматово, расположенном в междуречье правых притоков pp. Истья и Тысья, на западной границе Старожиловского и Пронского районов. (Археологическая карта... С.131. №1820) Описано В.П. Челяповым в 1986 г., при этом зафиксировано наличие на городище материалов городецкой культуры, первого тысячелетия н.э. и позднесредневековых - XIV-XVII вв. (Челяпов, 1986). По информации находчиков вещи располагались компактной кучкой на склоне мыса, образованного двумя оврагами, несколько ниже площадки городища.

В состав комплекса входили следующие изделия: ажурная бронзовая пряжка прямоугольной формы, литая, бронзовая, покрыта зеленой «благородной» патиной. Рамка изготовлена в виде сложнопрофилированного валика, состоящего из двух рубчатых валиков, имитирующих «веревочное» витье, разделенных выпуклым гладким валиком. На углах пряжки и в серединах боковых, узких сторон - выпуклые полусферические выступы. Поле пряжки разделено на две части рельефной полоской прямоугольного сечения с парными симметричными косыми насечками, каждая из которых заполнена ажурным орнаментом в виде треугольников, обращенных основанием к центральной части. Механизм состоял из иглы, закрепленной в петле на обратной стороне, и приемника в виде крючка. Размеры пряжки - 13,5х 7,3 см (рис. 1,1)

Две литые круглые бляшки. Более крупная - 4x4,1 см — бронзовая, плоская, на обратной стороне две петли для крепления. Патинирована, на обратной стороне бугорки и неровности - дефекты литья (рис. 1,3). Меньшая по размеру - бронзовая, максимальный диаметр сохранившейся части - 2,2 см. Края обломаны, сохранился фрагмент валика, сегментовидного сечения, первоначально украшавшего край бляшки. На обороте петля для крепления длиной 0,8 см. Лицевая сторона в древности возможно полировалась, что указывает на возможность использования в качестве маленького зеркала. ( рис. 1,2).

Три бронзовых гривны различных форм: круглодротовая бронзовая, изготовленная из проволоки круглого сечения диаметром - 0,6 см, концы прямо обрублены, наибольший диаметр - 14,5 см. Один конец в сечении подквадрат-ный. Патинирована, сломана в средней части, (рис. 2,6). Круглодротовая, бронзовая гривна, из проволоки круглого сечения, диаметром 0,5 см, закручена в два витка. Концы заходящие, один приострен, другой имеет утолщение длиной 1,5 см, в сечении овальной формы. Патинирована (рис.2,7). Массивная круглодротовая бронзовая гривна, изготовлена из круглой в сечении проволоки диаметром 0,6 см, концы раскованы в двускатные лопасти, плавно расширяющиеся в средней части. Окончания лопастей завернуты наружу в трубочки. Размеры гривны - 14,5 х 16,5 см, максимальное расширение лопастей - 1,4 см (рис. 2,3).

ris_str129.gif

ris_str130.gif

Тонкопроволочное височное кольцо с раскованным в овальную лопасть концом. Диаметр проволоки - 1,5 мм, диаметр кольца - 2,2 см. Патинировано, конец обломан (рис. 2,4).

Парные серебряные тонкопроволочные височные кольца с лопастью на конце. Толщина проволоки - 0,12 см, диаметр колец - 4,5 см. Лопасть вырезана из пластины, концы которой загнуты и закованы на подтреугольном расширении конца кольца. Размеры лопастей - 2,5 х 1,05 см, 3,5 х 0,9 см (рис. 2,1-2).

Железные, кованые удила со звеньями равной длины, по 9,7 см, круглого сечения, концы согнуты в крупные петли. В петли вставлены стержневидные псалии длиной 19 см, сечение стержней прямоугольное, с двумя асимметричными петлями для ремней оголовья в центральной части. Концы псалиев украшены фигурами в виде спиралей, завернутых против часовой стрелки, с завитком на конце (рис. 1,2).

Очевидно, к уздечному набору относилась железная овальная рамка овального сечения 3,3 х 2,9 см. Сохранился остаток крепления язычка (рис. 1,5).

Фрагмент железной овальной рамки от пряжки (?), круглого сечения, толщиной - 0,2 см, диаметр сохранившейся части - 1,7 см (рис. 2, 5).

Большая часть предметов имеет отношение к женскому убору. Височные кольца с лопастью являются прототипами многочисленных височных украшений, распространенных в комплексе костюма женских погребений рязано-окс-ких могильников II - IV вв. Наиболее ранние экземпляры широко представлены в Кошибеевском могильнике, в находке у хутора Еремеевки (у валов Шатрищенского городища), известны в ранних погребениях Шатрищенского могильника, хорошо документированы в м-ках Кораблино и Заречье. (Шитов, 1998. С. 13-14; Кравченко, 1974. Рис.17,8; Ахмедов, Белоцерковская, 1998. Рис.2,4; Белоцерковская 1998. С.43. Рис.1, 15; Белоцерковская, в печати).

Первой анализировала эти украшения Н.В. Трубникова, которая указала на многочисленные дальние прототипы, имеющиеся в культурах эпохи поздней бронзы и раннего железа. Однако, близкие по времени аналоги ей остались неизвестны, и она предположила, что вероятно, на территории среднего Поочья эти вещи восходят к реликтам фатьяновской культуры (Трубникова, 1978. С. 165-168). В настоящий момент установлено, что происхождение этого типа украшений связано с культурами Восточной Европы зарубинецкого круга, они известны в материалах городищ Мил оград и Банцеровщина в слоях датируемых 1 в. н.э. На более близких территориях они происходят из верхнеокских поселений начала I тыс. (Шитов, 1998. С.14). Находка этих изделий в рассматриваемом комплексе на западной границе поволжско-финнского мира подтверждает предположения В.Н.Шитова о заимствовании этого типа украшений.

Проволочные гривны с обрубленными концами известны в материалах впускных погребений 49 и 44 Андреевского кургана (Степанов, 1980. С. 39. Табл. 1,2; 49,1,6). Позже широко распространены в материалах кошибеевско-го этапа из рязано-окских могильников и синхронных древностей селиксенс-кого типа (Шитов, 1988. С.7). К этому типу примыкает и гривна с захлестнутыми концами. От более поздних гривен с захлестнутыми концами, широко известных в кошибеевских погребениях, ее отличают массивные размеры и отсутствие замка.

Гривна с расширенными концами не имеет прямых аналогов в андреевско-писеральских древностях и поволжско-финских древностях вообще. Возможно, в качестве более поздних параллелей следует рассматривать гривну с раскованными концами из погребения 24 Кошибеевского могильника (раскопки В.Н. Глазова), относящегося к наиболее ранним захоронениям на памятнике (Шитов, 1988. С. 7-8. Табл.VI, 8). По близкой схеме изготовлены браслеты с заходящими друг за друга, двускатными, ланцетовидными концами из п. 95 Кошибеевского могильника, близкие браслеты, с продольными каннелюрами на лопастях, входят в состав инвентаря погребения 5 Ражкинского и п.11 Ше-мышейского могильников (Шитов, 1988. Табл. XIII, 7; Гришаков, 2000. Рис.2,1; 3,1). Находки в этих комплексах пряжек с сегментовидной рамкой, прогнутым гладким язычком и прямоугольной пластинчатой обоймой позволяют отнести эти погребения к первой половине III в. н.э. (Малашев, 2000. С. 199-200. Рис.1; 2)

Прямоугольная, ажурная пряжка-брошь из находки на городище Долмато-во находит аналоги среди предметов убора из женских погребений памятников писеральско-андреевского круга. Близкая пряжка, отличающаяся более мелкими двойными прорезными треугольниками, найдена в нижней части груди погребенной в п. 38 Андреевского могильника. Подобное по назначению прямоугольное украшение, но выполненное из сплошной пластины, с полушарны-ми выпуклостями на углах и в середине боковых, узких сторон находилось на том же месте и в п. 53 того же памятника (Степанов, 1980. Табл. 23,7;29,9) В состав инвентаря входила фибула - «авцисса», что позволяет датировать погребение временем не позже середины I в. Определение хронологических pa-1 мок бытования этого типа фибул первой половиной I в. признано подавляющим большинством исследователей. (Амброз, 1966. С.26; Скрипкин, 1990. С. 109) Попытка Б.Б.Агеева доказать запаздывание использования фибул «ав-цисс» на территории Прикамья до II-III вв., которую он предпринял исходя из планировки Ново-Сасыкульского могильника, вряд ли может быть признана успешной (Агеев, 1992. С.77-79. Рис. 14).

Серия аналогичных украшений, декорированных мелкими прорезными треугольниками, происходит из курганов 1 (пп. 3 и 4) и 8 (п. 3 ) Писеральского могильника (Халиков, 1962. С. 134. Табл. XXVII, 1-3). Близкое по схеме нагрудное украшение, в котором поле пластины было разделено на три зоны, а ажурный узор имитирован ромбами, составленными из прочерченных косых линий, было обнаружено на груди женщины в п.5 Климкинского кургана. По нижнему краю украшения располагался ряд подвесок на пронизях (Архипов, Шадрин, 1995. С. 112. Рис.5,9).

Круглые плоские бляхи с петельками на обратной стороне являются одними из самых распространенных находок как среди древностей андреевско-пи-серальского крута, так и прикамских древностей позднепьяноборского облика. Известны они и в ранних погребениях Кошибевского могильника (Спицын, 1901. Табл. VI,24,31, VII,8; Шитов, 1988. С.6-7. Табл.Н, 1; VI,1; VII,1). В древностях андреевско-писеральского крута использовались в составе мужских наборных поясов и женских поясных кистей, в Кошибеевском могильнике преимущественно в составе головных уборов и накосников.

Сложно точно определить назначение небольшой бляшки с валиком по краю, такой способ украшения не характерен для описанных выше блях. Возможно, 1 она представляла собой миниатюрное зеркало-подвеску. Такие зеркала, как с боковой петлей, так и с центральной, появляются с финала среднесарматского времени и используются вплоть до раннего средневековья (Виноградов, Петренко, 1977. С.45-48). Мелкие зеркала, диаметром 3-5 см использовались в роли амулетов - оберегов и носились в составе ожерелий или вместе с другими нагрудными украшениями вплоть до эпохи средневековья (Мошкова, 1989. С. 188. Табл. 80; Флеров, 2000. Рис.ЗЗа).

Весьма широк круг аналогов уздечному набору со стержневидными псалиями. Они являются доминирующим типом трензеля степной зоны Восточной Европы финала среднесарматского времени от Южного Приуралья до Северного Кавказа, датируются в целом от второй половины I в. до н.э до первой половины II н.э. (сводку библиографии см. в Ахмедов, 1995; Ахмедов, 2001; Akhmedov, 2001). Окончания в большинстве случаев оформлены в виде дисков, колец, треугольников, стилизованных головок грифонов, а в наиболее богатых, «царских» комплексах (например курган «Садовый», «Дачи», курган 1, п.1), украшены рельефными бляхами с золотой обтяжкой или медальонами с эмалью и вставками полудрагоценных камней (L'Or des Amazones, 2001. P. 200. Cat. 225; P.206. Cat. 231). Сочетание спирали и завитка придает фигурам на концах псалиев из публикуемой находки тамгообразный характер. Подобные случаи известны на узде с подобными псалиями и на псалиях: на железных, плакированных золотыми пластинками псалиях из погребения второй половины I в. до н.э. — первой половины I в. н.э. кургана у станицы Воздвиженской, на концах были помещены тамгообразные фигуры в виде полумесяца с завитком (Гущина, Засецкая, 1992. С.57. Рис.3, 25). В погребении 2 кургана 1 могильника Кировский I, в Нижнем Подонье ремни оголовья были украшены девятью вырезанными из золотой фольги тиснеными изображениями якореобразных тамг, верхняя часть которых выполнена в виде полумесяца с боковым завитком (Ильюков, 2000. С.103. Рис. 7,13-21). Погребение, из которого происходит эта узда, датируется исследователями первой половиной - серединой II в. н.э. (Гугуев, 2000. С. 142-143). Пластины с изображением тамг известны на уздечном наборе из богатого «царского» погребения в кургане 10 могильника Кобяково, датируемого второй половиной I - началом II вв. н.э. (Прохорова, Гугуев, 1992. С. 154. Рис.12,9). В то же время именно этот мотив в таком виде - спираль с боковым завитком — является достаточно редким элементом сарматских тамг.

Он представлен лишь в трех одинаковых знаках нанесенных среди многих других на деревянной арфе, найденной в сарматском погребении середины I -первой половины II вв. в Козырке, в правобережнем Нижнем Поднепровье. С. А. Яценко, анализировавший набор изображений на этом предмете, считает что эти знаки имели локальное значение. В то же время по характеру других тамг на арфе, а особенно по знаку в виде «триграммы вихря», имеющего аналоги среди тамг Нижнего Дона, и который по расположению на предмете мог являться знаком хозяина инструмента, ему представляется, что хозяин арфы происходил из нижнедонских алан. (Яценко, 2001. С.77-78. Рис. 14,d. Рис.25,1,6,21).

Находки в комплексах 1 - начала 11 вв. н.э. из памятниках поволжских финнов узды сарматского облика, весьма многочисленны. Территориально наиболее близки псалии с дисками на концах из п. 39 Когаибеевского могильника (раскопки А.А. Спицына) (Ахмедов, 1995. С. 97. Рис. 1,2), относящегося к наиболее раннему хронологическому горизонту могильника, материалы которого тесно связаны с древностями андреевско-писеральского круга древностей (Ахмедов, Белоцерковская, 1999). Узда в этих памятниках всегда сарматского облика - целая серия удил с псалиями этого и других типов, найдена в как во впускных, так и грунтовых погребениях Андреевского кургана (Степанов, 1980. С. 31, 37. Т.7,16,18; 16,1;17,13; 28,19-20; Т.43) Писеральских курганах (Хали-ков,1962. Табл.XXIV.Pnc.l 1,12), а так же, в расположенном по соседству с последними Климкинским курганом (Архипов, Шадрин, 1995. С.116. Рис.10, 1).

Таким образом, находку с городище Долматово следует датировать в целом I - началом II вв. и, по характеру предметов ее составляющих, отнести к кругу андреевско - писеральских древностей. Состав комплекса позволяет его определить как набор женских украшений, чему не противоречит находка уздечного набора. Аналогичная бляха в женском п. 3 кургана 1 Писеральского могильника была найдена вместе с удилами и стержневидным псалием с дисками на концах (Халиков, 1962. С.119-120). Известно 10 погребений женщин с уздой в рязано-окских могильниках, из них три найдены в Кошибеевском могильнике и относятся к раннему хронологическому горизонту памятника (Ахмедов, 1997. С.17. Табл.; Шитов, 1988. Табл.УИ). Наличие узды в женских погребениях, очевидно, несло некую социальную нагрузку, можно указать, что на рубеже средне -и позднесарматского периодов уздечные наборы входили в комплексы погребального инвентаря знатных сарматок, возможно, «царского» ранга (см. погребение 10 Кобяковского могильника (Прохорова, Гугуев, 1992).

Судя по описанию условий находки, ее можно отнести к разряду «кладов» на поселениях. Известно некоторое количество подобных находок на поселениях правобережья средней Волги. Один из кладов был обнаружен на краю вала городища Ножа-Bap, он располагался в ямке на глубине 20 см, выше глиняной обмазки вала. В его состав входили металлические детали головного убора, бусы, детский наборный браслет из пронизей с надетыми бусами, подражающий по конструкции позднесарматским образцам, подвески-уточки, пластинчатые рифленые подвески. Часть вещей, в том числе и литые рамчатые пронизи с полусферическими украшениями и волютами имеют аналоги в Кошибеевском могильнике, в находке у валов Шатрищенского могильника (Трубникова, 1965. С.150-153. Рис.4-5; Смирнов, Трубникова, 1965. С. 25. Табл.16,1-4,6-14,18,19, 21, 26). В целом, это набор разновременных вещей, которые датируются от середины II - до сер. III вв. н.э. Другой «клад» был обнаружен на городище Пич-ке-Сорче, в ямке выкопанной недалеко от очага. В него входили железные проволочные браслеты в полтора оборота, ожерелье из стеклянных бус, бронзовые детали женского убора: круглые плоские бляхи с отверстием, пронизи на ремешке, подвески. Все предметы имеют аналоги среди древностей андреевско-писеральского круга (Смирнов, Трубникова, 1965. С. 25. Табл.18,1,3,8,13,29, 30,34,36,37). К тому же горизонту относится клад металлических деталей женских украшений с городища у деревни Тиханкино. Однако, в нем есть и пьяноборские вещи, такие как эполетообразные поясные застежки (Смирнов, Трубникова, 1965. С. 25. Табл. 21,1-13). Все эти городища расположены на территории Чувашии.

На территории среднего течения Оки к таким комплексам, возможно, относится находка у вала Шатрищенского городища, не связанная ни с каким могильником. В ее состав входили нагрудная застежка, витая гривна с заходящими концами, рамчатая ажурная пронизь, украшенная фигурами в виде знака «бесконечности», три отлитые вместе кольцевые застежки, кольцо с лопастью (Ахмедов, Белоцерковская ,1998. Рис.2,1-5). Эти вещи хронологически близки инвентарю женских погребений горизонта В1Кошибеевского могильника, которая в настоящий момент может быть датирована второй половиной II - первой половиной III вв. н.э. (Ахмедов, Белоцерковская, 1999).

Определение описанных кладов как комплексов ценностей, спрятанных в опасной ситуации, вряд ли будет правомерно, так как в подавляющем большинстве как андреевско-писеральских, так и рязано-окских, пензенских и пр. по-волжско-финских погребений содержится несоразмеримо большее число металлических украшений, являвшихся обязательной принадлежностью костюма взрослой женщины. Поэтому то сравнительно небольшое количество изделий, представляющих собой элементы декора головного убора, украшений шеи и груди, которое находится в «кладах» вряд ли составляли особую ценность для владельцев. Представляется, что эти «клады» несли иную, скорее идеологическую нагрузку, возможно, являясь жертвами при освоении нового места, или в других случаях, строительными или сакральными.

На сопредельных территориях, занятых носителями других культур, следует указать, в первую очередь, знаменитый Мощинский клад. Он был обнаружен под валом городища, и, возможно, был закопан при возведении последнего (Булычев, 1899. Табл.ХУШ; Никольская, 1959. С.49). Другой клад найденный на Троицком городище, изначально мог быть закопан на гребне площадки или внутреннем склоне рва, а затем в результате смыва, сместился к дну и частично рассеялся (Дубынин, 1970. С. 32. Рис.19). Щербинский клад был найден на северо-западном краю площадки городища (Дубынин, 1967. С. 99-104. Рис.33; Дубынин, 1974. С. 246-247). Все эти комплексы так же представляют собой наборы женских украшений и датируются в пределах первой трети I тыс. н.э.

Из более дальних параллелей следует указать клад женских украшений на поселении Шишино 5 раннего этапа киевской культуры в Белгородском районе Белгородской области. Он состоял из пары фибул, трех браслетов и пряслица и был найден в юго-восточной части поселения, недалеко от гребня дюнного возвышения, на котором расположено поселение (Обломский, 1991. С. 154-155, 180-181,198-199. Рис.42,54).

Итак, состав кладов и их расположение могут свидетельствовать о том, что они, возможно, были отложены в результате каких то ритуальных действий. Вопрос о характере этих действий и процессов, которые они отражают, остается открытым и требует дальнейшей разработки. В то же время гипотеза о том, что эти клады могли сопровождать освоение новых мест поселения, в частности, и новой территории в целом, представляется возможной. По крайней мере, в случае с кладом с городища Долматово, есть все основания предполагать, что

он оставлен людьми принадлежавшими к носителям культуры андреевско-пи-серальского круга, оказавшимися на этой территории.

Женский костюм является одной из наиболее традиционных устойчивых черт древних обществ, своего рода этническим маркером, особенно ярко это прослеживается у поволжских финнов. Еще в начале XX в. были известны случаи, когда мордовская женщина, надевавшая городскую «русскую» одежду, автоматически превращалась для окружающих в «русскую», а традиционная одежда была «олицетворением мордовской веры» (Рученькин, 1974. С. 241-242). Традиционная одежда была необходимым атрибутом приверженцев марийских и удмуртских религиозных течений, противостоявших насильственной христианизации в начале XIX в. (Владыкин, 1990. С. 42).

В свете вышеизложенного, включение в состав «кладов», которые могли быть отложены в результате ритуалов сопровождавших освоение нового места, предметов женского убора весьма показательно.

Несмотря на недостаточную изученность планомерными исследованиями поселений, содержащих городецкие и рязано-окские напластования на территории среднего течения Оки, и отсутствие подробных публикаций даже небольших раскопочных работ, следует все же указать на находки отдельных предметов андреевско-писеральского и раннекошибеевского облика и на этих памятниках. На Троице-Пеленицком городище найдена бронзовая круглая бляха с петельками на обороте, ажурная литая круглая бляшка и пронизи колодочки в виде полуцилиндриков происходят из находок на Шатрищенском городище, «бляхи и пряжки, прямо увязывающиеся с культурой рязано-окских могильников» известны в слое с рогожной керамикой на Мелеховском городище (Монгайт, 1953. С. 160-161 Рис.11; Монгайт, 1961. Рис. 17,4; С. 50-51,74;). Наиболее западные находки этого горизонта на правобережье р. Оки: крупная ранняя сюльгама, ажурная круглая бляха, подвеска в виде утиной лапки, ажурная пронизь, прорезной колокольчик - происходят с городища Ростиславль (коллекции Румянцевского музея) (Aspelin, 1878. Р. 197. №№917-921). Отдельные предметы этого горизонта известны и в погребальных комплексах рязано-окских могильников (Ахмедов, Белоцерковская, 1998).

Характер освоения новой территории андреевско-писеральсккими племенами еще не понят исследователями. Небольшое количество открытых к настоящему времени памятников пока не может объяснить причин прекращения существования позднегородецких памятников и образование древнемордовс-кой культуры. Однако, характер памятников андреевско-писеральского круга, наличие строгих культурных индикаторов, таких как погребальный обряд, устойчивый, самобытный комплекс женского костюма, высокая военизирован-ность носителей культуры, позволяет предположить, что эти памятники оставлены группами населения, появившимися в течении сравнительно небольшого отрезка времени, сразу в нескольких точках среднего Поволжья в результате серии военных походов. По определению С.Э. Зубова - это «военные выплески», источником которых могло быть пограничье Татарии и Башкирии, где в настоящий момент изучается более ранний памятник II-I вв. до н.э. - Кипча-ковский могильник, в материалах которого представлено множество прототипов андреевско-писеральских древностей (Зубов, 1998. С.46-49).

Таким образом, находки предметов с городища Долматово позволяют по новому поставить вопросы изучения этнической истории бассейна Средней Оки в начале I тыс. н.э. и могут рассматриваться в контексте освоения новых территорий предками рязано-окского финского населения.

Естественно, рамки данной статьи позволяют лишь наметить некоторые направления исследования, а выводы, ни в коей мере, не претендуют на окончательность и подлежат дальнейшей разработке.

Список литературы

Агеев Б.Б. Пьяноборская культура. Уфа, 1992.

Археологическая карта России. Рязанская область. Часть 3. М., 1996.

Амброз А.К. Фибулы юга европейской части СССР. САИ. Вып. Д1-30. М., 1966.

Архипов Г.А., Шадрин А.И. Исследование раннесредневековых курганов у с. Климкино // 11овые материалы по археологии Среднего Поволжья. Археология и этнография Марийского края. Вып.24. Йошкар-Ола, 1995.

Ахмедов И.Р. Из истории конского убора и предметов снаряжения всадника рязано-окских могильников // Археологические памятники Среднего Ноочья. Вып. 4. Рязань, 1995.

Ахмедов И.Р. О месте поясного и конского убора и снаряжения всадника в погребальном обряде рязано-окских могильников//Погребальный обряд. Археологический сборник. Труды ГИМ. Вып. 93. М., 1997.

Ахмедов И.Р. Псалии в начале эпохи Великого переселения народов //Культуры евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. (из истории костюма). Самара, 2001.

Ахмедов И.Р., Белоцерковская И.В. О начальной дате рязано-окских могильников.// Археологический сборник. Труды ГИМ. Вып. 96. М., 1998.

Ахмедов И.Р., Белоцерковская И.В. Хронология Кошибеевского могильника // Тезисы докладов на конференции «Научное наследие А.П.Смирнова и современные проблемы археологии Волго-Камья». М., 1999.

Белоцерковская И.В. Головной убор из могильника Корабли но // Историческая археология. Традиции и перспективы. К 80-летию Д.А.Авдусина. М., 1998.

Белоцерковская И.В. В печати. Ранние головные уборы из могильника Заречье. Сб.ГИМ.

Булычев Н.И. Журнал раскопок но части водораздела верхних притоков Волги и Днепра. М., 1899.

Виноградов В.Б., Петренко В.А. К происхождению сарматских зеркал-подвесок Северного Кавказа// КСИА. Вын.148. 1977.

Владыкин В.Е. Из истории религиозного синкретизма у удмуртов // Мировоззрение финно-угорских народов. Новосибирск, 1990.

Гришаков В.В. О ранней стадии пензенских могильников // Поволжские финны и их соседи в эпоху средневековья (Проблемы хронологии и этнической истории).Тезисы докладов Всероссийской научной конференции 2-3 февраля 2000 г. Саранск, 2000.

Гугуев Ю.К. О месте комплексов из могильников Кировский I, III, IV, в системе памятников позднесарматской культуры// Сарматы и их соседи на Дону. Материалы и исследования по археологии Дона. Выпуск 1. Ростов на Дону, 2000.

Гущина И.И., Засецкая И.П. К вопросу о хронологи и и происхождении «Золотого кладбища» в Прикубанье (По материалам раскопок Н.И. Веселовского)// Проблемы хронологии сарматской культуры. Саратов, 1992.

Дубынин А.Ф. Клад Щербинского городища// КСИА. Выи. 112. 1967.

Дубынин А.Ф. Троицкое городище//Древнее поселение в Подмосковье. МИА. 1970. № .156.

Дубынин А.Ф. Щербинское городище // Дьяковская культура. М., 1974.

Зубов С.Э. К проблеме этнокультурной интерпретации памятников андреевско-писеральского тина // Исследования П.Д. Степанова и этнокультурные процессы древности и современности. Материалы международной научной конференции, посвященной 100-летию П.Д.Степанова. Саранск, 1998.

Ильюков Л.С.Позднесарматские курганы левобережья реки Сал// Сарматы и их соседи на Дону. Материалы и исследования по археологии Дона. Выпуск 1. Ростов на Дону, 2000.

КравченкоТ.А. Шатрищенский могильник (но раскопкам 1966 - 1969 гг.)// Археология Рязанской земли. М., 1971.

Малашев В.Ю. Периодизация ременных гарнитур позднесарматского времени // Сарматы и их соседи на Дону. Материалы и исследования но археологии Дона. Выпуск 1. Ростов на Дону, 2000.

Монгайт А.Л. Из истории населения бассейна среднего течения Оки в 1 тыс. н.э.// СА. 1953. № XVIII.

Монгайт А.Л. Рязанская земля. М.,1961.

Мошкова М.Г. Среднесарматская культура// Степи европейской части СССР в скифо-сар-матское время/Археология СССР. М.,1989.

Никольская Т.Н. Культура племен бассейна Верхней Оки в I тысячелетии н.э. М., 1959.

Обломский A.M. Этнические процессы на водоразделе Днепра и Дона в I-V ив. н.э. Москва-Сумы, 1991.

Прохорова Т.А., Гугуев В.К. Богатое сарматское погребение в кургане 10 Кобяковского могильника// С А. 1992. № 1.

Рученькин В.И. Жизнь и быт мордовского народа в трудах П.И.Мельникова// Материалы по археологии и этнографии Мордовии. Труды МНИИЯЛИЭ. Вып.45. Саранск, 1974.

Скрипкин А.С. Азиатская Сарматия. Саратов, 1990.

Смирнов А.П., Трубникова II.В. Городецкая культура. САИ. Вып. Д1-14.М., 1965.

Спицын А.А. Древности бассейнов рек Оки и Камы//МАР. №25. СПб-М., 1881.

Степанов П.Д. Андреевский курган. К истории мордовских племен на рубеже нашей эры. Саранск, 1980.

Трубникова КВ. Городище Ножа-Bap в Чувашии// СА. 1965. №4.

Трубникова Н.В. Височные кольца со щитком из Кошибеевского могил ьника и вопрос о взаимосвязях древних племен // Вопросы древней и средневековой археологии Восточной Европы. М., 1978.

Флеров B.C. Аланы Центрального Предкавказья V-VII1 веков: обряд обезвреживания погребенных. Труды Клин-Ярской экспедиции. I. M., 2000.

Халиков А.Х. Очерки истории населения Марийского края в эпоху железа. Труды Марийской археологической экспедиции. Т.П. Йошкар-Ола, 1962.

Челяпов В.П. Отчет о разведках на территории Рязанской области в 1986 г.// Архив И A PAIГ Р-1.№ 11310.

Шитов В.Н. Кошибеевский могильник (По материалам раскопок В.Н.Глазова в 1902 г.)// Вопросы этнической истории мордовского народа в 1- начале II тысячелетия н.э. Труды МНИИЯЛИЭ. Вып.93. Саранск, 1998.

Яценко С.А. Знаки-тамги ираноязычных народов древности и раннего средневековья. «Восточная литература». М., 2001.

Akhmedov I.R. New data about the origin of some constructive parts of the horse-harness of the Great Migration Period// International Connections of the Barbarians of the Carpatian Basin in the 1st - 5st centuries A.D. Proceedings of the international conference held in 1999 in Aszod and Nyiregyhaza. Aszod - Nyiregyhaza, 2001.

AspelinJ.R. Antiquites du Nord Finno-Ougrien. III. L'agedu fer. Antiquites Morduines, Meriennes etTshoudes. StPetersbourg -Helsingfors-Paris, 1878.

L'Or des Amazones. Peuples nomades entre Asie et Europe Vie siecle av. J.-C. - IVe siecle apr. J.-C. Paris, 2001

0
 
Разместил: admin    все публикации автора
Изображение пользователя admin.

Состояние:  Утверждено

О проекте