Наш собеседник – член думского Комитета по информационной политике, информационным технологиям и связи Роберт ШЛЕГЕЛЬ, предложивший поправки в закон «О средствах массовой информации», которые были приняты депутатами Госдумы в первом чтении и вызвали бурную дискуссию в журналистском сообществе.
– Роберт Александрович, как относитесь к тому, что ваш документ уже назвали законопроектом об упрощённой ликвидации СМИ?
– Это результат истеричных комментариев тех, кто не разобрался в предложенных поправках в действующий закон. Предложенные изменения кардинально не меняют закон о СМИ, а лишь конкретизируют в нём статью о том, что клевета или распространение заведомо ложных сведений, которые порочат честь и достоинство человека, подрывают его репутацию, в том числе и через вмешательство в частную жизнь, относится к уголовно-наказуемым деяниям. Такое уточнение выводит «клевету или распространение заведомо ложных сведений» из абстрактного понятия в конкретное уголовное злоупотребление. Я предлагаю причислить к таким преступлениям не только клевету, но и материалы СМИ, которые оскорбляют человека, нарушают неприкосновенность его частной жизни. Она должна охраняться законом твёрдо и последовательно. И я уже в свой законопроект готовлю поправки, которые ещё больше развернут озвученные положения.
Все это позволит, на мой взгляд, позитивно изменить правоприменительную практику в данной области. Мы же видим, что суды при рассмотрении дел по этому вопросу, как правило, не выносят редакциям предупреждения за систематическое распространение заведомо ложных сведений. А ответственность, которую сегодня несут СМИ, возмещая материальный и моральный вред по искам о защите чести, достоинства и деловой репутации, ничтожно мала по сравнению с тем вредом, который нанесён оглашением клеветнических сведений. Подобная безнаказанность приводит к нежеланию жертв клеветы бороться за своё честное имя и, как следствие, способствует появлению новой «чернухи».
– Кто все-таки будет принимать решение о закрытии СМИ – суд или чиновничье ведомство?
– Я знаю, что некоторые комментаторы говорят, что, мол, новая поправка позволяет закрывать СМИ без суда и следствия. Это полная чушь. В законе чётко говорится о том, что те или иные издания, теле- и радиопрограммы при неоднократных нарушениях и вынесенных предупреждениях могут быть закрыты по решению суда. Если, например, Росохранкультуры выносит предупреждение, то оно должно быть обосновано, иначе ведомство превысит свои полномочия и уже само может быть обвинено в клевете. Любые злоупотребления необходимо доказывать в суде. Однако, если СМИ проигнорировало вынесенные в судебном порядке предупреждения, то Росохранкультуры может обратиться в суд, и только по его решению средство массовой информации может быть закрыто.
– Почему все-таки «поправки Шлегеля» вызвали переполох и напугали журналистов?
– Наших журналистов ничем не испугаешь. Поправки призваны включить механизм полноценной ответственности СМИ за недостоверные материалы. С их принятием опасаться за огласку заведомо ложной информации больше следует не журналистам, а руководителям и собственникам СМИ. Именно они будут нести главную ответственность за вышедшие в свет материалы, а не только отдельно взятые журналисты, как это часто случается сегодня. Именно здесь и надо искать корни того переполоха, о котором вы говорите. Я выхожу со своей инициативой вовсе не для того, чтобы каким-то образом ограничить свободу СМИ. Журналистское сообщество, как показывает жизнь, в состоянии себя защищать. Попробуй власть закрыть какое-нибудь СМИ в нашей стране и столкнётся с колоссальным сопротивлением. Мои поправки направлены на то, чтобы сократить число клеветнических материалов в СМИ. Это ведь приобретает массовый характер. Представители определённых кланов, политических сил приходят в редакции, приносят десятки тысяч в валюте, организовывают заказуху. СМИ выдают её на-гора, ломая человеческие судьбы, и не несут никакой ответственности. Недобросовестные собственники СМИ должны в таком случае поплатиться своим бизнесом, а журналисты-клеветники – репутацией.
– А как быть с властью, которая не всегда, мягко говоря, даёт народу достоверную информацию? Не затруднят ли предложенные поправки борьбу с коррупцией? Как донести обществу информацию о том, что тот или иной губернатор, министр – взяточники?
– Если вы хотите написать о чиновнике-взяточнике, то у вас должны быть бесспорные доказательства.
– Предположим, что они есть, появляется телепередача или публикация, а высокопоставленный взяточник обвиняет СМИ в клевете…
– Всё решает суд. СМИ собранные факты должно передать в прокуратуру, другие правоохранительные органы.
– Как говорится, собака лает – караван идёт. Если бы на властном Олимпе реагировали на разоблачительные материалы в СМИ, то коррупция у нас давно бы уже поджала хвост. Почему бы вам не предложить в свой законопроект поправку, обязывающую соответствующие правоохранительные органы реагировать на должностные злоупотребления, которые стали достоянием гласности?
– Это очень щекотливый вопрос. Скажем, кто-то за большие деньги может организовать против своего конкурента информационную атаку, слив компромат, и тем самым погубить его. Вот вы говорите: собака лает, а караван идёт. Такая ситуация сложилась только потому, что никто сегодня не доверяет той информации, которая появляется в СМИ. Если появляется критический материал, все воспринимают его как заказуху и никто к этому не относится серьёзно. Но, безусловно, нужно менять форму взаимоотношений власти и СМИ. Во всяком случае, в государственных СМИ, которые должны открыто говорить о злоупотреблениях власти. Но журналист должен понимать степень ответственности за публикацию – вдруг ему попали сфабрикованные документы.
– Но вы же не будете спорить с тем, что обуздать коррупцию можно, только гласно называя в СМИ имена и дела?
– Победить коррупцию только гласностью невозможно. Нужно при этом ужесточать законодательство, создавать в обществе атмосферу нетерпимости к взяточникам и прочим чиновникам, злоупотребляющим властью. Нужно, чтобы СМИ помогали гражданам отстаивать свои права, чтобы стали инструментом гражданского контроля, воздействия общества. Проблема здесь – не столько в гласности или свободе, сколько в том, что у нас СМИ больше интересуются сиськами знаменитостей и прочими интимными местами, нежели проблемами людей. СМИ не рассматривают себя как социальный инструмент, а всё больше озабочены добычей информации, которая дорого продаётся или создаёт рейтинг.
Нам же нужны СМИ, которые отвечали бы интересам общества, а не публиковали заказные материалы, не гнались за сенсациями, за «жареной» информацией. СМИ – это стратегически важный ресурс для общества. Но поскольку наши СМИ несамостоятельны, у каждого есть хозяин, а у этого хозяина есть интересы, есть нечистые на руку журналисты, то с этим уже ничего не поделаешь.
– Если на СМИ так дурно влияют денежные магнаты и толстосумы, то почему бы не освободить от такой зависимости прессу и телевидение?
– Это невозможно. Пока в мире существует политическая борьба и экономическая конкуренция, всегда будут существовать люди, кланы, объединения, заинтересованные в том, чтобы воздействовать на население, контролировать информационные потоки, а соответственно, прессу. Другое дело, что этот процесс можно поставить в правовые рамки, установить цивилизованные правила игры. Способствовать этому может конкуренция. Чем больше будет изданий, теле- и радиопрограмм, тем большее количество мнений мы узнаем, тем больше приблизимся к объективности. Медиарынок активно развивается, и если сегодня в нашей стране существует несколько тысяч СМИ, то пройдёт пять-шесть лет и их будет уже несколько десятков тысяч. Стремительно врывается в наши дома интернет, через два-три года мы будем иметь доступ к сотням каналов. С помощью цифрового телефона сможем войти в любые сайты, скачать любое видео. Но к этому общество должно быть готово. Ведь все эти блага будут доступны не только взрослым людям, но и детям. А уже сейчас в интернете можно найти много такой информации, которая разрушает детские души, оглупляет само общество, и никто за это ответственности не несёт. Надо ли доказывать, что необходимо вводить определённые законодательные ограничения, устанавливать правовые рамки.
– В обществе разгорается полемика о том, что телеэкраны заполонили шоу-звёзды. Всё чаще звучит мнение о том, что героями телепередач и публикаций должны стать доярки, рабочие, комбайнёры и прочий трудовой народ. Насколько это нужно?
– Очень даже нужно. Россияне должны видеть позитивные образы простого обычного человека, который нормально живёт, имеет полноценную семью, честно работает, заботливо воспитывает детей. Наши экраны и в самом деле забиты какими-то сомнительными тусовщиками, которые непонятно чем занимаются. Сплошные певцы и певицы, которые ни художественной, ни духовной ценности не имеют. А ещё бесконечные бандитские саги, которые культивируют уголовную субкультуру. Это же нормально, когда идеалами для подражания будут врачи, космонавты, люди, стремящиеся к знаниям.
– Вы избраны в Государственную думу впервые и сразу же дебютировали с законопроектом о СМИ. Откуда такие познания в журналистике?
– Я по образованию – тележурналист и, несмотря на молодость, а мне 24 года, поработал во многих СМИ – на втором телеканале, на «Маяке», в МузТВ, в журнале «Молоток»… Однако основной опыт общения со СМИ я приобрёл, работая руководителем пресс-службы движения «НАШИ». Именно там сполна познал всю горечь клеветы, которая льётся потоком ежедневно и незаслуженно. Именно там я понял всю силу разрушительности, которую несёт безответственность СМИ. Так что, предложенные поправки я, можно сказать, выстрадал лично.
– Судя по всему, вы быстро адаптировались в Государственной думе.
– Наверное, ещё не совсем, хотя основные правила усвоил.
– А как вы стали депутатом? Говорят, что за такую честь нужно было проплатить?
– Не знаю, что где говорят, но я стал депутатом от общественной организации «НАШИ» и нигде ничего не проплачивал.
– Я вижу у вас на левом ухе следы от двух серёжек. Это партия заставила их снять?
– Нет, я снял серёжки давно, ещё до депутатства. У меня была достаточно бурная творческая юность. На мне можно было увидеть многое чего другого из одежды. У меня и волосы были крашеные. Со временем мои взгляды менялись, а вместе с ними и внешний облик. Я был либералом, но разочаровался во многих людях, с которыми носится сейчас оппозиция. Мой уход в «НАШИ», в «Единую Россию» – совершенно осознанный путь. Я, можно сказать, повзрослел.
– Нет ли желания по завершении депутатского срока возглавить, скажем, Первый канал ТВ?
– Лично я не могу жить без творчества и надеюсь найти себя в документальном кино. Но в любом случае, мечтаю изменить ту позорную ситуацию, в которой оказались наши СМИ.
Беседовал Павел АНОХИН.
Вопрос.
Нужно ли вводить обязательную ответственность (вплоть до уголовной) для журналистов?
Комментарии
Не могу ответить однозначное "да" на этот вопрос, потому что боюсь, что такие меры очень скоро превратятся в репрессивные по отношению к журналистам, говорящим "не в струю"... Конечно, необходимо нести ответственность за то, что ты произносишь, журналист должен уметь собирать доказательства того, что он озвучивает. Даже любой выступающий в СМИ (например, на форуме) автоматически приравнивается при отправке сообщения к журналисту и должен осознавать меру и степень ответственности за свои слова - о чем я не раз говорила любителям всяческих некорректных высказываний на нашем же портале...
Но сейчас существует комплекс мер по защите чести и достоинства граждан, пострадавших - или считающих себя пострадавшими - от действий работников СМИ. Мне он представляется достаточным. Усиление этих мер может привести к... очень тяжелым последствиям, не хотелось бы их "персонифицировать".
"Не могу ответить однозначное "да" на этот вопрос, потому что боюсь, что такие меры очень скоро превратятся в репрессивные по отношению к журналистам, говорящим "не в струю".
У нас уже стали применять меры (в т.ч. и уголовные) к тем, кто не славит.