версия для печати
(Выпуск посвящен памяти известного российского археолога Б.А.Фоломеева)
- В.Ю. Коваль (г. Москва). Новые данные о древнерусской керамике Рязанской земли
- В.И. Завьялов (г. Москва). Стратиграфия и хронология 27раскопа Старой Рязани
- Н.В. Жилина (г. Москва). Эволюция филигранного убора по кладам Старой Рязани
- О.М. Олейников (г. Москва). Старорязанские стеклянные браслеты
- С.М. Лавренов, B.И. Розанова, И.М. Жулева (г. Рязань). Домашние и дикие животные Рязанской земли (IX - XII вв.)
- С.И. Андреев (г. Тамбов).Находки оружия древнерусского времени на Тамбовщине
- П.Е. Русаков (г. Москва). Жокинский комплекс памятников по материалам исследований 2000-2001 г.
- А.С. Сыроватко (г. Москва). Случайные находки предметов вооружения из Рязанской области
- К.Ю. Ефимов (г. Воронеж). Из практики охраны памятников археологии в Воронежской области (1990-2002 гг.)
- В.В. Судаков, В.М. Буланкин (г. Рязань). Раскопки в Рыбацкой слободе Переяславля Рязанского в 2002 г
В.Ю. Коваль (г. Москва). Новые данные о древнерусской керамике Рязанской земли
Древнерусская керамика Рязанской земли изучена пока весьма слабо. По керамической посуде Старой Рязани до сих пор отсутствует опубликованная типология*, не опубликована и не классифицирована керамика Переяславля-Рязанского, Пронска, Коломны и других городов Рязанской земли XII-XV вв. Более или менее изученной можно сегодня считать лишь керамику дальних окраин Рязанского княжества - Ростиславля Рязанского (Коваль, 1996; 2000), Зарайска (Стрикалов, 1998), Верхнего и Среднего Подонья (Гоняный, 1990; Гоняный и др., 1993; Пряхин, Цыбин, 1991; 1996; Тропин, 2000), а также метрику средневековой рязанской керамики (Стрикалов, 1993). В связи с этим изучение керамики становится одним из важнейших направлений исследований в археологии Рязанщины. Особенно плохо изучена керамика глубинных сельских территорий центральной части Рязанского княжества. Поэтому керамический материал из раскопок, проведенных в 2000-2001 гг. на селище Алешня-6 (на правом берегу реки Вожи"), памятнике, расположенном в 30 км к западу от Переяславля-Рязанского, имеет чрезвычайно большое значение для исследования региональных особенностей керамики Рязанской земли. Сегодня стал уже очевидным тот факт, что в каждом из микрорегионов в средневековом керамическом производстве существовали свои особенности, приводившие к существенным различиям в формах керамической посуды, технологии ее изготовления, орнаментации. В результате керамический материал из территориально близких памятников подчас имеет разительные отличия. Без скрупулезного изучения этих отличий, приводящего к осознанию причин их возникновения или исчезновения, невозможно адекватное понимание археологических реалий, с которыми сталкивается исследователь (т.е. правильная датировка памятника и отдельных комплексов, установление векторов внешних связей и т.п.).
Селище Алешня-6 (Дураковское III селище)** представляет собой двуслойный памятник с отложениями IX-X вв. (поселение раннего этапа славянского расселения в Поочье) и эпохи развитого средневековья, между которыми фиксировался хронологический разрыв (Челяпов, Судаков, 1999. С. 34). Раннее поселение характеризовалось исключительно лепной керамикой, формы которой близки керамическим изделиям роменской, боршевской археологических культур и культуре ранних вятичей верхнеокского бассейна. Полное отсутствие раннекруговой керамики XI в. позволяет установить верхнюю границу суще-
________________________________________________________________
*Подобная типология разработана И. Ю. Стрикаловым, однако им опубликовано лишь очень краткое описание наиболее часто встречающихся типов керамики без статистических данных, характеризующих эти типы и хронологические группы керамики Старой Рязани (Стрикалов, 1996).
** Этот памятник имеет и другое наименование - Дураковское 111 селище, под которым он проходит в научных отчетах В.П. Челяпова и В. В. Судакова. Нам яти и к открыт в 1978г. В.П. Челяповьм.
*** Пользуюсь случаем выразить свою глубокую благодарность руководителям раскопок на памятнике -В.В. Судакову, В.П. Челяпову, В.М. Буланкину - за предоставленную возможность изучить и опубликовать материалы из раскопок 2000-2001 гг., а также за постоянную дружескую помощь в работе.
_________________________________________________________________
ствования этого поселения в пределах X в. Поселение эпохи развитого средневековья характеризовалось гончарной (круговой) керамикой, в которой уже при первой публикации памятника удалось выделить 2 хронологические группы -XII-XIV и XV1-XVII вв. (Челяпов, Судаков, 1999. С. 34). Ранние и поздние материалы в культурном слое памятника полностью перемешаны: круговая керамика численно преобладает как в верхнем слое, так и в предматериковых пластах. Очевидно, культурный слой памятника был в значительной степени переотложен уже в эпоху существования древнерусского селища, а впоследствии он перемешивался в результате распашки и но многочисленным кротовинам. Существование на памятнике отложений предмонгольского времени не вызывает сомнений, поскольку за 3 года раскопок (1997 и 2000-2001 гг.) здесь было собрано около 60 обломков стеклянных браслетов (среди них образцы зеленого, коричневого, бирюзового, фиолетового и голубого цветов, гладкие и крученые, в том числе с перевитьем нитями стекла желтого и красного цвета), типичных для комплексов первой трети XIII в. на большинстве русских городских и сельских поселений. К XII-XIII вв. относились также витой из бронзовой проволоки четверной петлеконечный браслет и несколько обломков брон зовых решетчатых перстней, зонные стеклянные бусы бледно-желтого цвета, бипирамидальная сердоликовая бусина.
По итогам раскопок 2000-2001 гг. стало очевидно, что керамика XVII в. была представлена на памятнике единичными обломками белоглиняных горшков и попала в культурный слой случайно, вероятно, в процессе распашки и вывоза на поля навоза из села Алешня (памятник расположен всего в 2 км от села). Такое же происхождение имели и единичные обломки чернолощеной керамики XVIII-XIX вв. (с небрежным полосчатым лощением) и поливной белогли-няной посуды XIX-XX вв. (с желтой и зеленой прозрачной глазурями). Поздние образцы керамики происходили в основном из самого верхнего, перепаханного, горизонта культурного слоя.
Керамика XVI в. была представлена на селище несколько более широко, однако и она встречалась почти исключительно в верхнем (пахотном) горизонте культурного слоя. На отдельных участках (например, на раскопе 2 сезона 2001 г.) ее количество достигало почти половины всей круговой посуды, что может свидетельствовать о существовании на площади памятника участка, заселенного в XVI в., основная часть которого могла и не сохраниться до наших дней (следует заметить, что селище активно разрушается водной эрозией - подмывается руслом р. Вожи, так что значительная его часть уже уничтожена). К XVI в. следует относить керамику из формовочной массы без визуально фиксируемых примесей, характеризовавшуюся днищами без следов подсьшок или срезов с гончарного круга, и венчиками горшков, имевшими вертикальную постановку, заостренный и слегка профилированный край, украшенными линейным орнаментом по внешней стороне (рис. 5,11) (Челяпов, Судаков, 1999. Рис. 7,34-38,70,72). Правильность предложенной датировки подтверждается материалами Москвы, Ростиславля Рязанского и Переяславля-Рязанского (Коваль, 2001. С. 106. Рис. 3; Челяпов, Судаков, 1999. С. 34).
Основную массу круговой керамики селища (от 30 до 96 % на разных участках) составляли сосуды, изготовленные в традициях древнерусского гончарства на ручном гончарном круге, на этапах РФК по А.А.Бобринскому (Бобринский, 1978. С. 27-62). Для изучения этой керамики была проведена ее статистическая обработка по методике, разработанной автором (Коваль, 1996; 1997; 2000). На основании полученных статистических материалов (статистические таблицы включены в отчеты о раскопках памятника) удалось сделать вывод о том, что на селище присутствовали 4 типа гончарной керамики:
1) Керамика из формовочной массы с примесями мелкого песка (идентичная керамике, бытовавшей в XII-XIV вв. в Старой Рязани, Переяславле-Рязанском, Ростиславле Рязанском), которую будем в дальнейшем называть «керамикой поокского типа» (рис. 1,2-4,9,12; 2,2; 4,6-11; 5,1-6). Большая часть этой керамики имеет розоватый или желтоватый цвет поверхности, доля белоглиняной посуды колеблется в пределах 20-30 %. Значительная часть сосудов имела неполный (трехслойный) обжиг. Днища сосудов сформованы в основном (80-90 %) на песчаной подсыпке, значительно реже применялась подсыпка золы, в единичных случаях - подсыпка дресвы. Венчики горшков были как правило сильно профилированными, однако их край обычно оформлялся в виде слабо выраженного утолщения, достигавшегося заворотом «чернового края»* внутрь сосуда. Самыми распространенными в керамике этого типа были плавно изогнутые в наружную сторону венчики типа 23/1 по опубликованной нами (Коваль, 1997) типологии, доля которых составляла от 40 до 50 % всех венчиков (рис. 1,9,12; 4,8-9; 5,1-2). Второе по встречаемости место принадлежало типу 28/1 - венчикам с наклонной шейкой, но аналогично оформленным краем (рис. 1,3; 2,2; 4,11; 5,6) - их доля не превышала 20 %. Значительно реже встречались венчики более архаичной профилировки, у которых «черновой край» заворачивался в валик округлого сечения и не подвергался обточке и уплощению (рис. 4, 6,10; 5, 1,4). Именно такие венчики (типов 18/2, 23/2, 28/2) были наиболее характерны для так называемой «курганной» керамики, бытовавшей по всей территории Руси в XII - первой половине XIII вв. Венчики типов 23/1 и 28/1 также существовали в домонгольскую («курганную») эпоху (Коваль, 1995. С. 45,47), однако они пережили ее и бытовали в Рязанской земле вплоть до XV в. В целом керамика «поокского типа» была характерной для керамического производства Переяславля-Рязанского и Канищевского городища XII-XIV вв. (Судаков, Челяпов, 1997. С. 18. Рис. 3).
2) Керамика из формовочной массы без визуально фиксируемых примесей или же с примесью песка мельчайшей фракции, почти не фиксируемого визуально, но делающего поверхность керамики слегка шероховатой на ощупь (рис. 1, 5, 7, 8, 11; 2, 1, 5, 7; 3, 1-2, 5-10; 4, 1-4). Большая часть керамики этого типа изготовлена из беложгущихся глин и прошла полный обжиг (черепок, как правило, однослойный). Эта керамика близка той посуде, которая доминировала в XII-XIII вв. в гончарном производстве долины реки Прони, верхнедонских поселений, долины Осетра. В Зарайске, например, она составляла в XIII в. от 33 до 47 % всей керамической посуды (Стрикалов, 1998. Табл. 3). На исследуемом
______________________________________________________________
*«Черновым краем» мы называем край венчика, который на завершающем этапе обработки сосуда на гончарном круге подвергался разнообразным деформациям - срезанию излишков глины, завороту внутрь или наружу (относительно емкости сосуда). Окончательно сформованный край венчика целесообразно называть «чистовым», поскольку он являлся законченным произведением мастера.
_______________________________________________________________
памятнике второго типа явно преобладала, составляя в среднем около 1/2 всего сбора фрагментов круговой посуды. В Ростиславле такая керамика появилась в XIII в. (причем ее доля в керамических комплексах не превышала 10 %), в XV-XVI вв. она получила широкое распространение в Коломне, а в Москву стала ввозиться (из того же региона Коломны) в больших количествах только с начала XVII в. (Коваль, 2001. С. 103-105,107).
3) Керамика из формовочных масс с примесью песка и мелкой дресвы, представляющая собой обломки горшков, изготовленных в традициях керамического производства Москворечья XIII-XIV вв.* (рис. 1, 1; 5, 7-10). Эти горшки характеризовались сильно профилированными венчиками и линейным орнаментом, наносившимся всегда только инструментом с одним рабочим концом (т.е. палочкой), в то время как на поокской керамике уже с XIII в. линейный орнамент наносился в основном гребенкой (Коваль, 2000. С. 77-78. Табл. 4). Единичность находок керамики этого типа свидетельствует о случайном характере ее попадания на селище (вероятно, вместе с отдельными переселенцами из москворецкого бассейна), а сильно профилированные венчики горшков указывают на то, что места производства указанных образцов лежали за пределами крупных городских центров Московской земли, где в XIII-XIV вв. актив но проходил процесс упрощения форм венчиков. Консервацию домонгольских традиций в формотворчестве можно предполагать скорее на обширных сельских территориях москворецкой долины.
4) Ангобированная керамика, изготавливавшаяся из красножгущейся глины с примесью очень мелкого песка, почти не фиксирующегося визуально. Белый ангоб наносился на верхнюю часть тулова и венчики горшков кистью шириной не более 2 см (судя по сохранившимся полосам). Иногда полосы и потеки ангоба фиксируются и на их внутренней поверхности. Керамика этого типа декорировалась только линейным орнаментом, причем этот орнамент наносился почти исключительно палочкой. Крупные обломки такой керамики были обнаружены в заполнении ямы 1 (2000 г.) (рис. 1,10,13), вместе с развалами горшков первой половины XIII вв., и в других комплексах XIII в. (рис. 2, 3-4; 3,3-4; 4,5), что позволяет датировать ее тем же временем. Формы венчиков горшков (типы 23/1, 28/1, 28/2, 28/3) также близки керамике «поокского типа» пред-монгольской эпохи. В целом эта керамика производит впечатление высококачественной столовой посуды, изготавливавшейся в крупном городском центре с развитым гончарным производством. Однако керамика этой разновидности не известна на Ростиславле, не отмечена она и при изучении керамики Зарайска. Следовательно, она представляет собой образец импорта из какого-то иного центра. Возможно, таким центром был Переяславль-Рязанский.
Все приведенные данные свидетельствуют о том, что гончарная керамика, встреченная на исследованном селище, изготавливалась в русле четырех различных традиций керамического производства, среди которых 2 традиции были доминировавшими (керамика типов 1 и 2), а две представляли образцы сосудов, попавших на поселение в результате случайных (разовых) завозов (керамика типов 3 и 4). При этом отсутствие всяких свидетельств гончарного
* В других смежных регионах керамика из геста с примесями дресвы перестала производиться еще в середине XII в.
производства на данном памятнике не дает оснований для каких-либо гипотез о месте производства доминировавших типов керамики. Трудно также предполагать, что керамика типов 1 и 2 могла производиться в одном и том же месте. Более вероятным представляется ее происхождение из различных, хотя и близкородственных центров, оказывавших друг на друга заметное влияние. Для определения этих центров данных пока недостаточно. Можно лишь отметить, что для Переяславля-Рязанского и его ближайших окрестностей в XII-XIV вв. была характерна керамика типа 1, т.е. из глины с примесью мелкого песка, причем преобладала посуда из красножгущихся глин (Судаков, Челяпов, Буланкин, Романова, 1995. С. 27; Судаков, Челяпов, 1997 С. 18), тогда как на нашем селище белоглиняная керамика была доминирующей.
Если предположить, что керамика типа 1 привозилась из Переяславля (или какого-то иного пункта в долине Оки), то керамика типа 2 должна была поступать из иного центра, связанного своим происхождением с традициями гончарства юго-западной части Рязанской земли. Весьма вероятно, что она изготавливалась в долине р. Вожи, во всяком случае доминирование на селище именно этого типа посуды свидетельствует о том, что центр его производства находился в непосредственной близости от данного поселения.
Для хронологической идентификации керамики исследуемого памятника можно провести сравнение значений ее хроноиндикаторов с хроноиндикаторами керамики Ростиславля, датировки которых твердо установлены (табл. 1).
Из таблицы 1 видно, что значения хроноиндикаторов керамики исследуемого памятника имеют сходство с комплексами Ростиславля, относящимися как к первой, так и ко второй половинам XIII в. При этом наиболее тесная связь по большинству хроиоиндикаторов прослеживается именно с комплексами первой половины XIII в. - прежде всего по удельному весу белоглиняной керамики.
___________________________________________________________
* Данные по Ростиславлю представлены по публикации (Коваль, 1996).
** Через тире показаны значения хроноиндикаторов в раскопах 2000 и 2001 гг.
***Номера типов венчиков соответствуют нумерации в разработанной для средневековой русской керамики типологии (Коваль, 1997).
__________________________________________________________
венчиков ранних типов (типы 6,8/2,18/2,23/2,28/2) и подоле волнистого орнамента в декоре. Таким образом, основная масса керамики памятника должна быть отнесена к предмонгольской эпохе. Вопрос о нижней хронологической границе существования памятника можно решить, если обратиться к сравнению хроноиндикаторов его керамики с комплексами Ростиславля второй половины XII в. (см. таблицу 1). Нетрудно заметить, что ни по одному из показателей сходства не прослеживается. В то же время, присутствие в культурном слое селища некоторого количества венчиков-хроноиндикаторов XII в. (рис. 1,2; 2,1; 4,7), в том числе и у археологически целых форм сосудов, например, у горшка-миски из ямы 1 (2000 г.) (рис. 1,8) позволяет высказать 2 предположения: либо время образования древнерусского поселения здесь относится к концу XII в., либо «цилиндрические» венчики - хроноиндикаторы XII века (рис. 1,2,8) бытовали на данной территории вплоть до первой трети XIII в. Второе предположение кажется нам более вероятным.
Некоторую долю керамики селища (прежде всего - часть керамики из формовочных масс без примесей и с примесями дресвы) допустимо относить к середине или даже второй половине XIII в. На подобную возможность указывает комплекс из шурфа 5 (2001 г.), где была обнаружена яма, керамический комплекс которой датировался первой половиной XIII в. по находкам обломков стеклянных браслетов и основным характеристикам керамики (присутствие венчиков ранних типов, очень низкая — всего 1 % - доля волнистого орнамента в декоре) (см. таблицу 1). Удельный вес керамики типа 2 составлял в керамическом комплексе этой ямы 24 % (основная же масса материала из ямы относилась к керамике «поокского» типа), тогда как в перекрывающем ее культурном слое - 49 %. Важно также отметить, что среди днищ в керамике типа 2 здесь присутствовало только одно на зольной подсыпке, а остальные - на подсыпке из песка. Если датировка заполнения ямы первой половиной XIII в. верна (а оснований для сомнений в этом пока нет), то перекрывающий ее культурный слой, который сформировался не за одно десятилетие, вполне можно датировать серединой - второй половиной XIII в.
Различия в керамических комплексах из ямы и перекрывавшего ее культурного слоя позволяют наметить отличительные черты более позднего керамического комплекса:
- постепенное увеличение количества использовавшейся в быту керамики их тонких формовочных масс (типа 2) и вытеснение из употребления керамики «поокского» типа;
- более широкое использование зольных подсыпок под днища среди керамики типа 2 (в более чем половине случаев);
- появление в комплексах ангобированной керамики (отсутствие в яме шурфа 5 подобной керамики может иметь случайные причины, поэтому данный признак пока нельзя считать хронологическим).
Среди керамики селища присутствуют в небольшом количестве также образцы посуды второй половины XIII - XIV вв.: горшки с венчиками типа 3/1 или близкими им по профилировке (рис. 3, 6,9,10; 4, 3-4; 5, 5), а также некоторые формы горшков с выраженным ребром на плечике, не известные в керамике домонгольской эпохи (рис. 1, 3; 2, 6; 3, 2). Вместе с тем, ко второй половине
XIII - началу XIV вв. относилось, вероятно, не слишком большое количество керамического материала, о чем свидетельствует невысокая доля волнистого орнамента в декоре сосудов. Известно, что уже во второй половине XIII в. волнистый орнамент стал весьма популярным на широких пространствах Рязанской земли и в том числе - в Среднем Поочье (Коваль, 2000. С. 78,79). Следовательно, данное поселение прекратило свое существование до того как этот орнамент стал доминирующим, т.е. до XIV в. Таким образом, его верхнюю границу вряд ли можно заводить выше конца XIII - начала XIV вв., а весь набор круговой керамики селища можно датировать XIII - началом XIV вв., учитывая, что основная ее масса относилась к первой половине XIII в.
Керамика типа 2 требует особого внимания, так как ее происхождение и датировка изучены пока довольно плохо. Сравнение основных характеристик этой керамики с характеристиками керамики «поокского типа», проведенное по материалам раскопа 1 (таблица 2) показывает, что при общем сходстве керамики обоих типов (которое прослеживается по равной степени распространенности венчиков типа 23/1 (рис. 1,9, 11; 3, 1, 5; 4,1, 2,8, 9; 5, 2) и близкой доле волнистого орнамента в декоре, керамика типа 2 отличается от «поокской» по следующим показателям:
1) она преимущественно формовалась из беложгущихся глин, хотя применялись и слабоожелезненные глины, дававшие в обжиге кремовые или розовые оттенки;
2) среди нее доля венчиков ранних типов (6,8/2,18/2,23/2,28/2) была существенно меньше, т.е. хронологически она могла быть несколько более поздней, чем керамика «поокского типа»;
3) удельный вес венчиков типа 28/1 (рис. 2,5; 3,7) среди нее был несколько ниже, а венчиков типа 18/1 (рис. 1,5; 2,7) - существенно выше, чем у керамики «поокского типа»;
4) днища керамики типа 2 формовались преимущественно на зольных подсып-ках, причем встречены как массивные вогнутые днища (рис. 1,6), так и плоские, толщина которых в центре составляла иногда всего 2 мм. На многих из днищ были клейма (рис, 6,1,3-8). Большинство клейм принадлежали к типу простых (одноэлементных - с изображением окружности: найдено 2 целых таких клейма (рис. 6,3) и обломки от еще 3 шт. Сложные клейма представлены 3 вариантами:
* Через тире показаны значения хроноиндикаторов в раскопах 2000 и 2001 гг.
** Применяемая здесь терминология соответствует разработанной оригинальной типологии средневековых русских клейм, находящейся в печати.
- окружность с точкой посередине (рис. 6, 5) - 2 шт. (в том числе одно -в яме 2 раскопа 1 2000 г.);
- свастика (рис. 6, 4);
- 2 или 3 концентрические окружности.
Среди комбинированных клейм следует отметить свастику, заключенную в окружность (рис. 6,1), окружность в сочетании с несколькими полосками (рис. 6, 8), «розетку» с крестом в центре (рис. 6, 6) и зигзагообразные фигуры (рис. 6, 7).
Клейма, состоявшие из не более чем 3 элементов (т.е. простые, сложные и часть комбинированных) были типичны для средневекового русского гончарства и находят широчайший круг аналогий как в городских центрах Рязанской земли (Мансуров, 1946. Табл. IV, 1,2,9; Монгайт, 1955. Рис. 80, 1-4, 17-18),таки в различных иных регионах Руси (Кадиева, 1996. Рис. 1,1-3,5), причем наибольшее сходство прослеживается с южнорусскими клеймами, например, с клеймами Киева (Толочко и др., 1981. Рис. 129), тогда какс клеймами Юго-Западной Руси совпадений в рисунках практически нет (Гупало, 2001. Рис. на с. 29). В отличие от простых и сложных клейм, значительная часть комбинированных клейм представляла собой продукт индивидуального творчества мастеров и поэтому, как правило, такие клейма известны в виде единичных, изолированных образцов, бытовавших на ограниченных территориях. Комбинированные клейма исследованного селища имеют наибольшее сходство с клеймами Ростиславля Рязанского второй половины XIII-XIVBB.
Если ориентироваться на признаки хроноиндикаторов, определенные для Ростиславля (см. табл. 1) и применять их к керамике типа 2, то ее датировку следовало бы отодвигать во вторую половину XIII - начало XIV вв., когда на селище, несомненно, еще продолжала протекать жизнь. Вместе с тем, нельзя забывать о том, что показатели хроноиндикаторов Ростиславля определены для керамики типа 1, традиция производства которой имела существенные отличия и особую хронологию своего развития. Поэтому вполне вероятным выглядит предположение о том, что отмеченные здесь особенности керамики типа 2 (широкое применение беложгущихся глин, различия в применявшихся способах оформления венчиков горшков и формовка днищ преимущественно на зольных подсыпках, клеймение днищ) были изначально внутренне присущи той традиции керамического производства, в рамках которой изготавливалась керамика типа 2. Присутствие в одних и тех же комплексах первой половины XIII в. (например, в ямах 1 и 2 раскопа 1 2000 г. и яме шурфа 5) керамики типов 1 и 2 (рис. 1, 2) позволяет сделать вывод о том, что в первой половине XIII в. керамика из тонких формовочных масс (типа 2) уже производилась, причем масштабы ее производства (или ввоза на поселение), видимо, не уступали керамике «поокского» типа. Однако уже к середине XIII в. керамика типа 2 становится на памятнике доминирующей, что вполне могло быть связано с разрушением основных городских производственных центров «поокской» керамики в результате монгольского нашествия 1237 г. Можно также предположить, что не без влияния керамики типа 2 в керамическом производстве главных городов По-
очья второй половины XIII века начался процесс постепенных трансформаций, выразившийся в распространении днищ на зольной подсыпке, более широком применении клейм, упрощении форм венчиков. Результаты этого процесса привели в XIV в. к существенному изменению всего облика глиняной посуды, бытовавшей в городах и на сельских поселениях долины р. Оки (в том числе в Старой Рязани, Переяславле-Рязанском, Ростиславле и Коломне).
Керамика селища Алешня-6 (Дураковского III) демонстрирует интересный образец смешения типов посуды, изготавливавшейся в русле различных (хотя и близкородственных) традиций гончарного производства, бытовавших в окрестностях Переяславля-Рязанского в переломный период истории Рязанской земли.
Список литературы
Бобринский А.А. Гончарство Восточной Европы. М.. 1978.
Гоняный М.И. Поселение древнерусского времени Монастырщина III на Верхнем Дону // Труды ГИМ. Вып. 73. М., 1990.
Гоняный М.И., Кокорина Н.А., Свирина А.Б. Гончарный комплекс первой половины XIII в. на поселении Модастырщина 5 // Труды ГИМ. Вып. 82. М., 1993.
Гупало В.Д. Раннесредпевековые гончарные клейма // РА. 2001. № 1.
Коваль В.Ю. Комплексы со стеклянными браслетами из Ростиславля Рязанского // Плес-ский сборник. Вып. 2. Плес, 1995.
Коваль В.К). Керамика Ростиславля Рязанского: вопросы хронологии // Археологические памятники Москвы и Подмосковья (Труды МИРМ. Вын. 9). М., 1996.
Коваль В.Ю. Керамика средневековой Русл: проблемы археологической типологии // Тверь, Тверская земля и сопредельные территории в эпоху средневековья. Вып. 2. Тверь, 1997.
Коваль В.Ю. К вопросу о хронологических изменениях в орнаментации средневековой русской керамики // Археологические памятники Москвы и Подмосковья (Труды МИРМ. Выи. 10). М., 2000.
Ковать В.Ю. Ьелоглиняная керамика в средневековой Москве // РА. 2001. № 1.
Мансуров А.А. Старорязанские и пронские гончарные клейма// СА. 1946. № VIП.
Монгайт А.Л. Старая Рязань // МИА. 1955. № 49.
Пряхин А.Д., Цыбии М.В. Древнерусское Семилукское городище ХП-ХШ вв. на р. Дон (Итоги раскопок 1984-86 гг.) // Археология славянского Юго-Востока. Воронеж, 1991.
Пряхин А.Д., Цыбил М.В. Древнерусское Семилукское городище (материалы раскопок 1987-1993 гг.) // На юго-востоке Древней Руси. Воронеж, 1996.
Стрикалов И.Ю. -Метрика древнерусских горшков рязанской земли // Древние памятники Окского бассейна. Рязань, 1993.
Стрикалов И.Ю. Хронология керамики и культурный слой Южного городища Старой Рязани // Археологические памятники Окского бассейна. Рязань, 1996.
Стрикалов И.Ю. Керамика Зарайска // Средневековый Зарайск. Зарайск, 1998.
Судаков В.В., Челяиов В.П., Буланки и В.М., Романова Е.И. Материальная и духовная культура древнего Переяславля // Подземная охранная зона исторической территории Рязанского кремля. Рязань, 1995.
Судаков В.В., Челяпов В.П. Материалы славянского времени с Канищевского городища (раскопки 1995 года) // Труды Рязанского исторического общества. Вып. 1. Рязань,1997.
Толочко П.П. и др. Новое в археологии Киева. Киев, 1981.
Троими Н.А. Древнерусская керамика X1I-XIV вв. как источник по изучению хронологии сельских поселений южных территорий Рязанской земли /'/ Куликово поле: вопросы историко-культурного наследия. Тула, 2000.
Челяпов В.П., Судаков В.В. Дураковское III поселение на р. Вожа // Труды Рязанского исторического общества. Вып. 3. Рязань, 1999.
admin
Утверждено
О проекте
